Как пенсионная реформа испортила жизнь Государственной думе

Седьмая Госдума запомнилась многим россиянам целой серией жестких запретительных инициатив, принятых в последний год ее работы. Но все могло бы быть совсем по-другому, если бы не пенсионная реформа 2018 года, считает завотделом политики “Ъ” Дмитрий Камышев.

Почти у каждого созыва Госдумы была своя «фишка» — какое-то событие или свершение, которыми этот созыв, собственно, больше всего и запомнился. Например, первая Дума (1993–1995) проделала большую работу по перезапуску законодательства на основе новой Конституции, вторая (1995–1999) отметилась неудавшимся импичментом президенту Борису Ельцину, третья (1999–2003) родила новую партию власти в лице «Единой России», четвертая (2003–2007) отменила прямые выборы губернаторов… У шестого и седьмого созывов такие ключевые свершения тоже были, но с прямо противоположными последствиями, поэтому их законотворческая история оказалась как бы зеркально симметричной.

Шестая Дума собралась зимой 2011 года в тяжелых для власти условиях: на улице бушевали массовые протесты против фальсификаций на выборах, Кремль отчаянно пытался их погасить новыми либеральными инициативами вроде партийной реформы и возвращения губернаторских выборов, а думским единороссам, имевшим в нижней палате незначительное большинство, приходилось то и дело идти на уступки оппозиции. Потом от уступок было решено отказаться и, невзирая на противодействие думских оппозиционеров, начать закручивание гаек, вследствие чего парламент быстро снискал славу «бешеного принтера» со всеми вытекающими репутационными последствиями.

Но в 2014 году произошло присоединение Крыма — и все счастливо переменилось. Рейтинги президента и парламента рванули вверх, а в обществе в целом и в Думе в частности сложился «посткрымский консенсус», в рамках которого партия власти и оппозиция достигли небывалого прежде единения, которому способствовали и введенные против России западные санкции. В результате многие важные для Кремля законы принимались консолидированно, а отдельные разногласия между думским большинством и меньшинством выглядели чисто техническими.

С седьмой Думой вышло ровно наоборот: сначала все было хорошо, но потом случилось повышение пенсионного возраста.

До этого нижняя палата усилиями ее нового спикера Вячеслава Володина не без успеха боролась за укрепление депутатской дисциплины, «повышение субъектности» в отношениях с исполнительной властью и улучшение своего имиджа в глазах россиян. Характерным примером такого рода стало активное участие депутатов в московской реновации. Именно Госдума весной 2017 года взяла на себя роль своеобразного посредника между мэрией столицы и недовольными ее планами горожанами: на устроенных на Охотном Ряду больших парламентских слушаниях слово получили и сторонники реновации, и ее жесткие противники. И во многом благодаря этому итоговый вариант программы реновации оказался более компромиссным и даже, можно сказать, «человечным», чем первоначальный.

Но в июне 2018 года премьер Дмитрий Медведев объявил о грядущей пенсионной реформе (которую затем послушно утвердили думские единороссы), поделившей внутриполитическую жизнь в России на «до» и «после». Уже к осени рейтинги всех органов власти обвалились до минимальных за последнее десятилетие значений, вследствие чего «Единая Россия» потерпела несколько чувствительных поражений на региональных выборах. И хотя в следующие два года выборных провалов Кремлю удалось избежать, рейтинги власти к прежним значениям пока так и не вернулись.

Выветрился «посткрымский эффект» и из Госдумы: общая позиция у партии власти и оппозиции осталась разве что по внешнеполитическим вопросам, а консолидированное голосование по внутриполитическим законопроектам стало большой редкостью.

Вернуть прежнее единство не помогли ни работа над поправками к Конституции, ни даже борьба с коронавирусом.

И хотя история, как известно, не терпит сослагательного наклонения, лично мне кажется, что, не будь этой злосчастной «пенсионки», острой потребности в очередном закручивании гаек, активное участие в котором в последний год приняла и Госдума, у власти тоже бы не возникло. Ну действительно: кому в Кремле было бы дело и до Алексея Навального с его «Умным голосованием», и до прочих иностранных агентов и нежелательных организаций, если бы рейтинги Владимира Путина оставались на уровне заоблачных 80%, а единороссам светили на выборах-2021 гарантированные 60% голосов?..

Да и об уходящей в историю седьмой Думе в таком случае, возможно, говорили бы как, например, о новом центре силы или перспективной площадке для реального диалога власти с избирателями, а не как о втором издании «бешеного принтера».