«Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались»
Исполнилось сто лет со дня рождения Андрея Дмитриевича Сахарова — гениального ученого и человека с обостренным чувством ответственности
Он родился 21 мая 1921 года в семье педагога, автора многих научно-популярных книг, учебников и задачников по физике. После школы учиться пошел на физфак МГУ.
Академик Сахаров на трибуне I съезда народных депутатов СССР
Фото: РИА Новости
По воспоминаниям однокурсника Сахарова Михаила Левина, «Андрей сразу выделился неумением ясно и доходчиво излагать свои соображения. Его рефераты никогда не сводились к пересказу рекомендованной литературы и по форме напоминали крупноблочную конструкцию, причем в логических связях между отдельными блоками были опущены промежуточные доказательства. Он в них не нуждался… При этом Андрей вгрызался в науку с необычайным упорством, копал глубоко, всегда стремясь дойти до дна, а все узнанное отлагалось в нем прочно и надолго».
«Как отличник, я имел право поступить в вуз без экзаменов. Осенью 1938 года я поступил на физический факультет МГУ, тогда, вероятно, лучший в стране. Уже потом от своих однокурсников я наслушался об ужасах приемных экзаменов, об огромном конкурсе; я думаю, что, вероятней всего, не прошел бы этого отбора, требовавшего таких психологических качеств, которыми я не обладал»
Андрей Сахаров
В 1942 году Сахаров окончил физический факультет МГУ и был направлен на военный завод в Ульяновске, где работал инженером до 1945-го. 1945–1950 годы — аспирант, а затем научный сотрудник возглавляемого Игорем Таммом отдела теоретической физики Физического института имени Лебедева, где досрочно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Теория ядерных переходов типа 0–0».
Термоядерный физик
Сахаров вспоминал, что в этот период ему было сделано два предложения о переходе на новую работу. Одно — Курчатовым, второе — сотрудником КГБ, который обещал ему за это квартиру в Москве (Сахарову с семьей долго не давали даже комнату в коммуналке). От обоих предложений Сахаров отказался, поскольку хотел работать с Таммом.
Лидия Парийская, в 1943–1975 годах сотрудник отдела теоретической физики ФИАН
«Он был высокий, слегка картавящий, очень молодой, в зеленом военного образца костюме; негустые светлые волосы, широкий лоб, серые внимательные глаза… Его юный вид и детски доверчивая улыбка уж очень не вязались с его медлительной, даже солидной манерой двигаться и держаться. Виталий Гинзбург рядом с ним, порывистый и стремительный, казался совсем мальчишкой. "Потрясающе талантлив",— сказал о нем Игорь Тамм».
В 1948 году Сахаров включен в научно-исследовательскую группу по разработке термоядерного оружия под руководством Юлия Харитона. Сахаров вспоминал, как по этому вопросу был вызван вместе с Таммом в кабинет начальника Первого главного управления при Совете министров СССР Бориса Ванникова. Тамм пытался отговорить Ванникова от этого шага, убеждая, что Сахаров — исключительно талантливый и перспективный физик-теоретик и его место в ФИАН.
Во время этого разговора раздался звонок телефона-«вертушки». Ванников слушал собеседника с напряженным лицом, а когда положил трубку, сообщил, что звонил Берия. «Лаврентий Павлович очень просит вас принять наше предложение»,— сказал он. «Больше разговаривать было не о чем,— вспоминал Сахаров.— А когда мы с Игорем Евгеньевичем вышли на улицу, он сказал: "Кажется, дело принимает серьезный оборот"».
Объект с колючей проволокой
До 1968 года Сахаров трудился на режимном объекте Арзамас-16, где продолжалась разработка нового вида оружия, идея которого зародилась еще в стенах ФИАН.
«Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались. Но только закончилась война — тоже нечеловеческое дело. Я не был солдатом в той войне, но чувствовал себя солдатом этой, научно-технической»…
Андрей Сахаров
Сегодня в живых почти не осталось соратников Сахарова, вместе с ним работавших над созданием советского термоядерного оружия, монополистом на которое в те времена были США. Последний из могикан — 94-летний Владимир Ритус, член-корреспондент РАН, за ту работу ставший лауреатом Сталинской премии.
А тогда он был молодым физиком, работавшим вместе с Сахаровым на объекте, обнесенном колючей проволокой. «Хотя Андрей Дмитриевич не занимал высоких административных постов, мы все считали его даже не руководителем, а богом физики,— вспоминает Владимир Иванович.— Нас поражало, что он всегда знал наперед, что у кого должно получиться. И если у нас не получалось нужного ответа, он брал наши расчеты и прямо говорил: "Вот здесь у вас ошибка, разберитесь"».
Сегодня существует Фонд Андрея Сахарова, но мало кто знает, что Сахаровский фонд возник именно тогда, в саровской «шарашке». Это, по сути, была касса взаимопомощи без всякой бухгалтерии. В одном из отделений общего сейфа лежали деньги Андрея Дмитриевича, предназначенные для общих нужд. Уезжая в отпуск, сотрудники брали, кому сколько надо. Деньги Сахаров никогда не пересчитывал. Случаев злоупотреблений и обмана никто не помнит.
Александр Павловский (1927–1993), советский физик, академик Академии наук, руководил отделом во ВНИИЭФ
«Запомнилась манера бесед Андрея Дмитриевича. Обычно он любил сидеть, подперев левой рукой подбородок, глядя на собеседника. Временами его взгляд уходил куда-то, и создавалось впечатление, что он перестает слушать. По-видимому, в это время начинала интенсивно работать, по выражению Якова Зельдовича, его "мощная мозговая вычислительная машина". Однако потом выяснялось, что он внимательно слушал собеседника. Мне кажется, одной из самых удивительных особенностей Андрея Дмитриевича была его способность параллельного мышления. Сохранились листы черновика его статьи по магнитной кумуляции, на обратной стороне которых содержатся оценки массы кварка».
Мозг, который нельзя классифицировать
Яков Зельдович, с которым Сахаров работал много лет, сравнивал свой мозг с компьютером, работающим в десять раз лучше мозга обычного человека. «А мозг Сахарова невозможно классифицировать,— говорил он.— Он иначе устроен».
В начале 1950-х годов началась пионерская работа над созданием первой водородной бомбы. Предложение Сахарова состояло в известной «сахаровской слойке» — сферической конструкции перемежающихся слоев легкого термоядерного горючего и слоев тяжелого урана, который в момент поджига обеспечивал резкое повышение давления. В сочетании с идеей Гинзбурга использовать твердый дейтерид лития стало возможным воплотить теоретические идеи на практике.
Работы Сахарова не ограничивались только оружием. Во второй половине 1950 года Сахаров и Тамм рассмотрели вопросы о возможной магнитной термоизоляции плазмы для осуществления управляемого термоядерного синтеза. Юлий Харитон в отчете о работе за третий квартал 1950 года писал: «Реактор Сахарова состоит из замкнутой в виде кольца трубы, имеющей вид "бублика", наполненной газообразным дейтерием при малом давлении. На поверхности трубы навита обмотка, создающая сильное магнитное поле. Ионизируя и разогревая дейтерий, можно достичь чрезвычайно высоких температур, обеспечивающих протекание термоядерных реакций».
«Бублик» на геометрическом языке — тороид. Сахаров, по воспоминаниям коллег, назвал новую тему ТТР (тороидальный термоядерный реактор). Потом это название вернулось в международном физическом термине «токамак» — тороидальная камера с магнитной катушкой.
Идеи Сахарова заложили основу для исследований мирного использования термоядерного синтеза. Самым первым таким использованием Курчатов в шутку назвал тот факт, что Сахаровым наконец-то выделили отдельную квартиру на Живописной улице в Москве; к тому моменту в семье уже подрастали две дочки. Помимо квартиры возникли концепция магнитного термоядерного реактора (МТР), мюонный катализ и магнитная кумуляция — оригинальный метод получения чрезвычайно сильных магнитных полей. Таким образом, группа Сахарова получила рекордные магнитные поля в 16 миллионов гаусс.
Чудовище, вырвавшееся из рук
По просьбе Курчатова Сахаров стал заниматься анализом радиоактивных последствий ядерных взрывов и влиянием радиоактивных осадков на здоровье людей.
Игорь Головин (1913–1997), доктор физико-математических наук, профессор, автор термина «токамак»
«Сахаров сознавал, что создал чудовище, вырвавшееся из его рук. Детально изучив воздействие радиации на человека, Андрей Дмитриевич рассчитал, что каждое испытание влечет за собой десять тысяч невинных жертв на мегатонну на всем земном шаре, погибающих от рака или дающих дефект в потомстве от радиоактивности, разносимой в стратосфере и оседающей на поверхности Земли. Сахаров убеждает Курчатова в реальности этих жертв, пишет статьи с детальным обоснованием их числа. Эти статьи идут в правительство, издаются у нас, переводятся на иностранные языки, используются на женевских переговорах».
Все эти труды были опубликованы в материалах первой Женевской конференции по мирному использованию атомной энергии. Казалось, мир мог вздохнуть спокойно.
Но летом 1961 года, когда семья Сахаровых (в 1960 году родился сын Дима) отправилась на отдых в Крым, по звонку советского лидера Никиты Хрущева Сахарова вызвали в Москву: возобновлялись испытания ядерного оружия. В 1958 году СССР решил прекратить их, но США это решение не поддержали.
Сахаров вспоминал, что речь Хрущева продолжалась не менее получаса, лицо его покраснело, он временами переходил почти на крик. А Хрущев говорил вот что: «Сахаров пишет, что испытания нам не нужны. От техники он переходит к политике. Тут он лезет не в свое дело… Мы должны вести политику с позиции силы. Другой политики не может быть, другого языка наши противники не понимают… Я был бы последний слюнтяй, а не председатель Совета министров, если бы слушался таких, как Сахаров!»
Царь-бомба
Самым мощным изделием, сконструированным Сахаровым и его коллегами, стала АН602, которую в народе называли царь-бомбой. Длиной восемь метров, два метра в поперечнике и весом 26,5 тонны она не помещалась в самолет Ту-95. Конструкторам пришлось вырезать часть корпуса стратегического бомбардировщика и устанавливать в нем специальное крепление — и все равно она наполовину торчала из самолета.
Прошло два месяца. Подготовка к испытаниям шла полным ходом. Во время доклада Юлия Харитона Сахаров молча сидел недалеко от Хрущева. Хрущев спросил Харитона: «Надеюсь, Сахаров понял свою ошибку?» «Моя точка зрения осталась прежней,— ответил Андрей Дмитриевич.— Но я работаю, выполняю приказ».
Испытания царь-бомбы состоялись 30 октября 1961 года на Новой Земле. Бомба оказалась мощнее американской в четыре раза. Сейсмическая волна от взрыва обогнула земной шар трижды. Высота ядерного гриба составила 67 км, диаметр его «шляпки» — 95 км.
Игорь Новиков, член-корреспондент РАН, астрофизик, научный руководитель Астрокосмического центра ФИАН
«Как бы ни был необычен Андрей Дмитриевич как физик, еще больше он поражал как человек… Мне особенно памятны две его особенности. Первое — он был обыкновенно прост в обращении и в высказывании мыслей: никакой значительности, никакого превосходства над собеседником. Второе — он был мягкий и абсолютно несгибаемый. Он говорил мягким, очень добрым голосом, без излишних эмоций, и взгляд у него был очень добрый. Но, конечно, никакая сила во Вселенной не могла сдвинуть его с тех идей и позиций, в которых он был убежден».
1960-е годы стали для Сахарова плодотворными в научном смысле. Одной из причин он называл уменьшение интенсивности работы по спецтематике. Он начал работать над проблемами космологии и астрофизики. Первая его работа по космологии была выполнена в 1963–1964 годах и носила название «Начальная стадия расширения Вселенной и возникновение неоднородности распределения вещества».
По свидетельству коллеги Сахарова Бориса Альтшулера, отпечатки рассчитанных Сахаровым барионных акустических осцилляций впоследствии были обнаружены при исследованиях температурных флуктуаций реликтового излучения. Случилось это в начале 2000-х годов, когда позволила чувствительность спутниковых радиотелескопов.
Самая страстная мечта
В 1969 году Сахаров вернулся в родной ФИАН, в отдел теоретической физики, сотрудником которого был до конца своих дней.
«Наука — это отражение великого стремления человеческого разума к познанию. Это одна из тех областей человеческой деятельности, которая оправдывает существование человека на Земле».
Андрей Сахаров, Лионская лекция, 1989 год
Но человечество помнит его прежде всего как создателя водородной бомбы, всю жизнь боровшегося против ее применения.
«Сегодня термоядерное оружие ни разу не применилось против людей на войне. Моя самая страстная мечта (глубже чего-либо еще) — чтобы это никогда не произошло, чтобы термоядерное оружие сдерживало войну, но никогда не применялось»
Именно по этой причине общественная деятельность уже в 1960-е годы прочно вошла в его жизнь. Он стал одним из инициаторов Московского международного договора о запрещении ядерных испытаний в трех средах.
«Еще в 50-е годы сложившаяся у меня точка зрения на ядерные испытания в атмосфере как на прямое преступление против человечества, ничем не отличающееся, скажем, от тайного выливания культуры болезнетворных микробов в городской водопровод, не встречала никакой поддержки у окружавших меня людей».
Борьбой против ядерных вооружений гражданская позиция Сахарова не ограничилась. Он выступал против гонения на генетику, против политических репрессий, резко высказывался против введения советских войск в Афганистан — словом, постоянно лез не в свое дело, чем обеспечил себе длительную опалу. Его зачастую не хотели слушать не только политики, но и недавние коллеги, друзья-физики. Он был чужим среди своих.
Мягкий, интеллигентный, исключительно неконфликтный по натуре человек, он не мог чувствовать себя комфортно в ситуации постоянной конфронтации. Но другого способа существования для себя он, по всей видимости, просто не видел.
«Сберегите Сахарова»
В январе 1979 года Сахаров был сослан в город Горький. Сразу же начались попытки увольнения Сахарова, но атаки были отбиты. В марте 1980-го появился приказ Академии наук, согласно которому Сахаров остался в отделе. Сотрудникам разрешалось периодически навещать его для обмена научной информацией.
Письмо Петра Капицы советскому лидеру Леониду Брежневу, декабрь 1981 года
«Глубокоуважаемый Леонид Ильич! Я уже очень старый человек, и жизнь научила меня, что великодушные поступки никогда не забываются. Сберегите Сахарова. Да, у него большие недостатки и трудный характер, но он великий ученый нашей страны».
С новой энергией Андрей Дмитриевич ринулся в гущу научной жизни. Он принял участие в Международном семинаре по проблемам квантовой гравитации в мае 1987 года, встретился с уже знакомым ему Джоном Уилером, познакомился со Стивеном Хокингом и записал, что его поражает сила духа этого человека.
Потеря для всех
14 декабря 1989 года Андрей Сахаров скоропостижно скончался.
«Судьба моя была в каком-то смысле исключительной. Не из ложной скромности, а из желания быть точным, замечу, что судьба моя оказалась крупнее, чем моя личность. Я лишь старался быть на уровне собственной судьбы»
Андрей Сахаров
«В квартире было довольно много народа,— записал Борис Альтшулер, приехавший к Сахарову вскоре после его смерти.— Помимо своих — врачи скорой помощи, следователь прокуратуры, понятые, на лестнице и в коридоре милиция. На кровати посреди комнаты — Андрей Дмитриевич, на стуле возле него — Елена Георгиевна (Боннэр). Невозможно писать об этом подробно. Уход Сахарова — это потеря для всех».
Областью научных интересов Андрея Сахарова была ядерная физика, физика полей частиц, космология и гравитация. Во все эти области он внес заметный и существенный вклад, дав работу последователям на многие десятилетия вперед. О его научных достижениях, получивших дальнейшее развитие, можно писать книги.
Анатолий Красильников, руководитель проектного центра ИТЭР, ГК «Росатом»
«Одна из таких идей, нашедшая свое воплощение в токамаке, сегодня успешно продолжается в технологических платформах ядерной энергетики — ИТЭР и TRT. ИТЭР (International Thermonuclear Experimental Reactor) — проект международного экспериментального термоядерного реактора, задача которого заключается в демонстрации возможности коммерческого использования термоядерной реакции синтеза и решении физических и технологических проблем, которые могут встретиться на этом пути. Это проект, направленный в наше общее будущее, который создается сегодня».
Валерий Рубаков, академик РАН, главный научный сотрудник ИЯИ РАН
«Вклад Андрея Дмитриевича Сахарова в космологию и астрофизику невозможно переоценить. Его теоретические работы были среди тех, которые открыли направление "физика частиц в космологии". Идея Андрея Дмитриевича о барионной асимметрии Вселенной — одно из немногих свидетельств необходимости выхода за рамки Стандартной модели, которая сегодня оставляет физикам ряд вопросов. Кроме того, проблема барионной асимметрии, поставленная Сахаровым,— мощный стимул развития теории и эксперимента в физике частиц. Проблема, сформулированная Сахаровым более полувека назад, еще в 1967 году, до сих пор не решена. То же самое мы можем сказать об управляемом термоядерном синтезе. Если нам повезет, мы сумеем решить эти проблемы в обозримом будущем, но поставил их перед нами именно гений Сахарова».
Николай Колачевский, член-корреспондент РАН, директор ФИАН
«Особое место среди сотрудников ФИАН занимает Андрей Дмитриевич Сахаров, удостоенный Нобелевской премии мира "за бесстрашную поддержку фундаментальных принципов мира между людьми и мужественную борьбу со злоупотреблением властью и любыми формами подавления человеческого достоинства". Он был одним из крупнейших ученых нашего времени, необычайно одаренным физиком-теоретиком, инженером-изобретателем и одновременно великим гражданином и общественным деятелем. Его научные идеи живут и развиваются. Поиск нарушений симметрии, о котором он говорил, сегодня ведется в ЦЕРН с помощью прецизионных измерений, при этом точность измерений в антиматерии сегодня поражает. Его гражданская позиция продолжает вызывать огромное уважение и желание соответствовать масштабу этой личности».
Редакция благодарит руководство ФИАН за помощь