МВФ не видит общего в европейских схемах минимального гарантированного дохода

Экономисты Международного валютного фонда (МВФ) в работе, посвященной европейским системам соцзащиты, демонстрируют, что идея «минимального гарантированного дохода» (МГД), распространяющаяся в политических системах ЕС с 1990 года, реализуется в Европе без единого сценария и предельно разнообразно. Дело не только в разном богатстве стран Европы и в разном отношении к идее политических сообществ. По всей видимости, характер проблемы провоцируемого реализацией МГД отказа от труда сильно зависит от национальной культуры — и в силу этого даже в культурно единой с этой точки зрения Европе отличается в каждой стране. Из этого, видимо, следует и невозможность прямого импорта «европейских» схем МГД в Россию, где эта идея постепенно принимается государством.

Работа четырех экономистов МВФ (Дэйвида Коади, Самира Джахана, Рики Мацумото и Баопинь Чженя) «Схемы МГД в Европе: ландшафт и дизайн», опубликованная в серии препринтов фонда в июне 2021 года, формально — чисто описательная: авторы поставили задачей классифицировать и описать наиболее распространенные схемы МГД в странах Евросоюза. На деле все несколько сложнее. МГД как идея, выраженная явно или неявно, в послевоенной Европе существует практически всегда — если речь идет о том, что общество через государственные институты должно в той или иной мере поддерживать финансово домохозяйства, временно лишившиеся дохода (по причине безработицы одного из членов домохозяйства, болезни, других не зависящих от него обстоятельств), и такие институты работают в странах Европы во второй половине XX века повсеместно. Проблема в том, что МГД как основная идея «социального государства» может быть реализован разными способами для разных групп населения, но высокая «плотность сети безопасности» ведет к экспоненциальному росту затрат на ее функционирование, в том числе в силу эффекта отказа от работы при получении «замещающего» дохода от общества.

Большая часть работы Коади и его коллег посвящена относительно новой реализации идеи МГД — поддержки, предоставляемой не по категориальному принципу (всем инвалидам, всем безработным с детьми, всем онкобольным), а по принципу нуждаемости с учетом имеющихся в домохозяйстве активов.

Напомним, что МГД в неявной форме упоминается в выступлениях представителей социального блока правительства РФ с 2020 года в неустоявшейся терминологии (например, с прилагательными «универсальный»), речь при этом не идет о каких-либо параллелях с «безусловным базовым доходом»: МГД — это принцип, согласно которому в идеале всякое домохозяйство, находящееся за чертой бедности по каким-либо причинам, должно быть бенефициаром налогового перераспределения для уменьшения риска крайней бедности и ее социальных эффектов.

Наиболее значимый вывод авторов МВФ: даже в Европе, из РФ выглядящей монолитной с точки зрения соцполитики, МГД реализуется в разной степени, и речь не идет только о «старых» членах ЕС, в этом качестве можно выделить только Болгарию, где схема не претендует, по сути, на решение больших социальных задач и реальную борьбу с бедностью (хотя и стоит 2,4% ВВП — больше, чем, например, на Мальте с ее 1,5% ВВП или Португалии с 2,2%). Выделяются четыре группы стран Европы с более или менее похоже реализованным принципом МГД. Первый — простая схема с минимальной проверкой нуждаемости: это Бельгия, Кипр, Швейцария, Эстония, Италия, Исландия, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Швеция, Словения и Словакия. Вторая группа отличается от первой большим масштабом ограничений. В ней Австрия, Греция, Хорватия, Венгрия, Литва, Португалия и Сербия. Обе группы не претендуют на полное покрытие выпадающих доходов. Третья группа характерна тем, что рассматривает государство как «последнее прибежище». В Германии, Великобритании, Польше, Латвии и Македонии компенсируют утраченный доход немногим подпадающим под условия, но дополняют это покрывающей значительную часть населения «категориальной» поддержкой. Наконец, в четвертой группе (Мальта, Франция, Ирландия, Румыния) МГД — очень сложно реализованная идея, сочетающая множество подходов. Обнаружить какую-либо корреляцию между масштабом расходов на МГД и нахождением в группе невозможно — так, Дания с ее 7% ВВП расходов на эти цели и Финляндия с 6,8% тратят лишь 30% средств с проверкой нуждаемости, Нидерланды (4,2% ВВП) — порядка 60%, Португалия (2,2% ВВП) — 50%, Эстония (2,7% ВВП) — всего 7,4%.

Тем более сложно обнаружить «общеевропейские» принципы в оценках МВФ отклика населения на щедрость государства — степень нежелания населения, получающего бенефиты от общества, работать, мало зависит от дизайна системы (хотя авторы анализируют все известные схемы борьбы государства с этим эффектом, от постепенного сокращения выплат до аналогов российского «социального контракта» и выплат, привязанных к занятию рабочего места) — и, видимо, является производным от местной культуры, политической и социальной ситуации. Это, во всяком случае, делает невозможным прямой импорт схем МГД из Европы — риски ошибиться с дизайном системы и стимулировать сокращение рабочей силы под предлогом борьбы с бедностью всегда будут высоки. Отметим при этом, что авторы оценивают европейскую «сеть безопасности» при всей ее сравнительной щедрости как ограниченную: в основном максимальные трансферты в рамках МГД в большинстве стран Евросоюза ниже 40% медианного дохода и всегда заведомо ниже доходов от 40-часовой в неделю работы за минимальную ставку.

Дмитрий Бутрин