На экранах «Магазинные воришки всего света» Стивена Кижака

В прокат вышло игровое ретро рок-документалиста Стивена Кижака «Магазинные воришки всего света» (Shoplifters of the World), названное в честь песни одной из лучших рок-групп 1980-х The Smiths. Михаил Трофименков пожалел тех, кто пойдет (или не пойдет) на тонкий, смешной и печальный фильм, поверив аннотации, выдающей «Воришек» за «молодежную комедию» о телках, пиве, дури и музоне.

Страшная весть обрушивается на голову всех семнадцатилетних лузеров Денвера, штат Колорадо, сентябрьским утром 1987 года. Все пропало, жить больше незачем, мама, роди меня обратно. The Smiths приказали долго жить: основатели группы Стивен Моррисси и Джонни Марр, как водится, разошлись во взглядах на финансовые потоки и влияние алкоголя на творческий процесс. А они-то, они так верили товарищу Моррисси, как, может быть, не верили себе, отказывались от мяса и секса, носили, если приходилось переться на постылую работу, незавязанные галстуки, тырили кассеты в музыкальных лавчонках и вообще чувствовали себя «обреченным поколением».

Жизнь без The Smiths невыносима, а в штате Колорадо невыносима вдвойне. Бежать, но куда: Клео (Хелена Ховард) бредит Парижем, Билли (Ник Краузе) с какой-то дури подается на армейскую службу, хотя «только часть» его души стремится туда, а другой части нравится красить губы: «Эй, чувак, одолжи косметичку». Побег обречен ограничиться ночными шатаниями между поминками по боготворимой группе, пивной вечеринкой у какого-то чувака за городом и — когда уже больше некуда податься — гей-клубом. Судя по тому, что местные геи орудуют бейсбольными битами почище любой гопоты, это заведение единственное на сто миль в округе. Штат Колорадо, 1987-й — этим все сказано.

Одному лишь Дину (Эллар Колтрейн), «клевому, неуклюжему и застенчивому», хватит духа убежать подальше других — взять в заложники диджея местного радио и заставить его под дулом пистолета ночь напролет ставить в эфир композиции Моррисси. А что ему терять, его так и так девочки не любят.

«Че случилось-то?» — поинтересуются, взирая на все эти огнестрельные рыдания, те, кто постарше. А услышав, что именно случилось, изумятся: всего-то? Те, кто постарше,— отнюдь не карикатурные папики и нарумяненные мамаши. Голос за папиков подаст разве что ленивый коп: приехав к месту «террористического акта», он попросит заложника поставить Элвиса. Нет, недоумевают контркультурщики старой закваски — что боевой гей, что поднатруженный «убойной шмалью» диджей-металлист (Джо Манганьелло). Перспектива получить пулю в голову ничуть его не страшит — взъярится на Дина он лишь раз, когда тот расстреляет кружку с ликом Джина Симмонса из Kiss: «Это низко, чувак».

Вообще, многие скорострельные фразочки из фильма могут претендовать на место в воображаемом топ-параде экранных реплик. «Работать — это так старомодно, я лучше буду весь день слоняться по дому и клево выглядеть» — чем не емкая формула хипстерской философии? Или: «Ну ты, чувак, совсем, как Бонни и Клайд, только без Бонни».

Казалось бы, что нам до колорадских кассирш из супермаркетов, прикинутых под Мадонну, и бессмысленных «Клайдов без Бонни». Никакого нам дела до них само собой и не было бы, если б умница Кижак не сыграл на единственной, действительно объединяющей людей, что в Колорадо, что в Центрально-Черноземном районе, ноте.

Он выводит на экран хоровод самодельных вампиресс и патетических лузеров, ничуть над ними не только не потешаясь, но и не иронизируя. Ставит перед зрителями зеркало, в котором те могут разглядеть себя, семнадцатилетних. Тех, для кого окружающий мир двигался в ритме любимой музыки и конец этой музыки, да, означал конец света. Наивно-выпендрежных и показушно-циничных. Изъясняющихся заемными словами, борющихся с собственной девственностью, пьющих, когда уже невмоготу, и танцующих, танцующих, танцующих. И если «Воришки» вас не проберут, значит, вам никогда не было семнадцать.