Как страна разочаровалась во всем и снова очаровалась

В Молдавии 11 июля может случиться политическое чудо. Есть реальный шанс, что страна окажется в распоряжении проевропейской партии, созданной президентом Майей Санду, и надолго выпадет из орбиты Москвы. Спецкор “Ъ” Владимир Соловьев напоминает: республика уже отдавала власть над собой и в руки политика, считавшегося пророссийским, и прозападным силам. Но ушла она не на Восток или на Запад, а в глубокую депрессию.

Хирова там, где нас нет

В селе Хирова, в 70 км к северо-западу от Кишинева, все как в обычном молдавском селе. Галдят гуси, пасутся козы, кони, улицы в вишневых и ореховых деревьях. В похожей на обычный сельский дом библиотеке — библиотекарша Феодора и рыжая дворняга. Феодора гоняет ее на улицу, но там пекло, и дворняга все время пытается прокрасться в прохладный читальный зал с двумя стеллажами книг.

— Потеряли интерес люди. Старики сюда не ходят, а молодых здесь немного,— как будто извиняется за необитаемую избу-читальню Феодора.

День будний, и она дисциплинированно сидит в пустой библиотеке до конца рабочего времени.

— Много в селе пустых домов?

— Есть,— отвечает.— Есть. Люди уезжают за границу и бросают дома. В основном наши едут в Израиль и Италию. Но и в другие страны едут — в Испанию и Португалию.

Раньше село населяли больше 1,5 тыс. человек. Сколько сейчас — никто не знает. Последнюю перепись населения в Молдавии в 2014 году провели так, что к ее результатам много вопросов. Мало того что считали три года — итоги опубликовали только в 2017 году,— так еще и посчитали не всех: в Кишиневе, например, переписали около 40% населения. Но даже эта недоперепись показала сокращение населения страны до 2,9 млн человек — это на 18% меньше, чем в стране проживало перед распадом СССР.

Занимающийся социологией и демографией доктор политических наук Александр Макухин закопался в скучные отчеты Национального бюро статистики и обнаружил, что по итогам 2020 года работоспособных в стране осталось 867 тыс. человек. Это при том, что в 2019 году их было 919 тыс.

— Это падение на 5,7%, или минус 52 тыс. человек за год. В случае небольшой Молдовы — огромная цифра. Некоторые люди теряют трудоспособность по медицинским причинам, временно уходят с трудового рынка женщины в декретных отпусках, студенты. Но основная часть людей просто молча уезжает,— сокрушается Александр Макухин.

Кроме того, добавляет он, около 12 тыс. человек в год перестают быть трудоспособными формально, потому что достигают пенсионного возраста:

— В трудоспособный возраст при этом входят не более 8 тыс., и это один из важнейших социальных маркеров современной Молдовы — растущий год от года дисбаланс между пенсионерами и работоспособным населением.

Жителю Хировы Александру Цуврилэ 51 год. И его семья подтверждает выводы эксперта Макухина. Жена умерла, и Александру остался с грыжей и двумя несовершеннолетними детьми. Есть еще трое старших: двое из них в Италии, а одна дочь сначала уехала туда, но потом вернулась из-за проблем с трудовым контрактом. Цуврилэ думает о том, как бы не умереть от грыжи, потому что еще надо поставить на ноги сына и дочь, и не собирается идти на выборы:

— Я не верю власти. Я верю в Бога и больше никому не верю. Власть одной рукой дает, а другой хочет все отнять обратно. Не вижу в этом никакого смысла.

Если бы социологи, готовившие недавний опрос о ситуации в стране, поговорили с Александру Цуврилэ, он оказался бы среди тех 73% из опрошенных, которые заявили, что больше всего они доверяют церкви. Намного больше, чем любой власти — от президента до парламента.

Врать и воровать

Ответ на вопрос, почему именно церковь в Молдавии на особом счету, простой. Власть здесь год за годом умело доказывала, что люди не имеют значения. Вот пример, о котором “Ъ” рассказал собеседник, близкий к молдавско-российскому предприятию «Молдовагаз» (занимается транспортировкой и дистрибуцией газа из России).

С 2009 до 2019 года ежегодно на потери газа списывалось около 56 млн кубометров (сейчас теряется около 28 млн кубометров). В деньгах это составляло до 100 млн молдавских леев. По нынешнему курсу это $5,5 млн, но курс таким был не всегда, и списываться могло и до $8 млн в год. Но на самом деле это были не потери, а приобретения, потому что «испарившийся» газ либо по теневым схемам уходил на рынок как сжиженный и продавался, либо использовался для производства контрабандного спирта и, соответственно, приносил доход организаторам схем. Потери же ложились нагрузкой на госбюджет.

Авторство схем источник “Ъ” приписывает теперь уже беглому олигарху Владимиру Плахотнюку, который до 2019 года был самым влиятельным человеком в стране и, не занимая никаких постов, контролировал правительство с позиции лидера правившей тогда Демпартии. Олигарх Плахотнюк бежал из страны в июне 2019 года. Этому поспособствовали Россия и Запад. Москва, Брюссель и Вашингтон тогда на некоторое время забыли о разногласиях и синхронно принудили ориентирующиеся на них и полярные по убеждениям политические силы — пророссийскую Партию социалистов во главе с занимавшим в то время пост президента Игорем Додоном и прозападные партии «Действие и солидарность» (ДиС) и «Платформа "Достоинство и правда"» (первую тогда возглавляла нынешний президент Майя Санду, а вторую — Андрей Нэстасе) — создать в парламенте коалицию, чтобы снять послушное олигарху правительство. Что и было сделано.

Сейчас Владимир Плахотнюк обвиняется молдавской Генпрокуратурой в самом масштабном мошенничестве — выводе из трех банков республики $1 млрд в 2014 году. После этого в Молдавии обвалился и так и не восстановился курс национальной валюты. Потери от прозванной «кражей века» аферы тоже были закрыты за счет госбюджета, читай — населения.

Единство и борьба идеологий

Владимир Плахотнюк — крупная рыба. И, хотя он уплыл, в стране остались коррумпированные чиновники, судьи, прокуроры, полицейские и депутаты, не раз торговавшие в парламенте своими мандатами. Поэтому одна из главных тем нынешних выборов — не привычная геополитика, когда соревнуются пророссийские и прозападные партии, а борьба с коррупцией.

— Молдова принадлежит сегодня судьям, прокурорам, полицейским, бесконечным экс- и действующим депутатам, криминальному миру, которые вместе делят черный кэш, объем которого известен всем международным институтам, это около €1 млрд в год,— говорит один из лидеров партии «Гражданский конгресс» Марк Ткачук.

Антрополог и историк Ткачук долго работал бок о бок с лидером Партии коммунистов Владимиром Ворониным, который до 2009 года был президентом, а потом депутатом. Сотрудничество Марка Ткачука и Владимира Воронина закончилось в 2014 году, когда последний настоял на исключении своего советника из партии, поскольку тот жестко критиковал Владимира Плахотнюка. Лидеру коммунистов, который периодически шел на ситуативные альянсы с олигархом Плахотнюком, это очень не нравилось. Сейчас господа Воронин и Ткачук идут на выборы разными колоннами. Первый — в блоке с социалистами Додона, а второй — с «Гражданским конгрессом». Марк Ткачук высказывается крайне жестко:

— В Уголовный кодекс Молдовы нужно ввести пожизненное наказание за коррупцию. Потому что, если ты воруешь на Кипре или в Лихтенштейне, наверное, это страшное преступление. Но если ты воруешь в бедной стране — ты воруешь у тех, кому хуже всего: у детей, у стариков отбираешь последнее. Пожизненное наказание за это. Безусловная люстрация.

О борьбе с коррупцией, очищении государственных институтов и социальной справедливости много говорят президент Майя Санду и члены созданной ею партии «Действие и солидарность». Во многом благодаря антикоррупционной повестке госпожа Санду в прошлом году выиграла президентские выборы у Игоря Додона и стала локомотивом для ДиС на нынешних парламентских выборах. Майя Санду и ДиС не только необычайно жестко, что несвойственно молдавским политикам, критикуют коррупцию, но также сумели совершить важный и нетривиальный маневр.

Будучи изначально правой, ориентированной на ЕС и соседнюю Румынию, президент Санду разорвала привычный для здешних выборов шаблон. Любые выборы в Молдавии десятки лет были выбором между Востоком и Западом. Левые пугали избирателя танками НАТО, а правые, соответственно, русскими танками. Но сейчас Майя Санду и ДиС почти не говорят о геополитике, сосредоточившись на борьбе с коррупцией. Их программа, содержащая много социальных обещаний, больше походит на программу левой партии. Главный лозунг ДиС: «Наступает время созидания». Благодаря осуществленному не без усилий перевоплощению ДиС и Майя Санду довольно сильно сдвинулись в центр политического поля и привлекли в том числе симпатии русскоязычных избирателей. Именно ДиС — фаворит этих выборов, претендующий на то, чтобы получить в парламенте большинство, а значит, и всю власть в стране.

На втором месте разместился блок коммунистов и социалистов Владимира Воронина и Игоря Додона. С этими считающимися левыми политиками произошла другая метаморфоза. У них очень «скрепная» повестка. Они заявляют о необходимости защитить традиционную семью, традиционные ценности, православную веру. Такой набор больше подходит каким-нибудь консерваторам. Согласно опросам, ДиС и левый блок разделяет чуть больше 10%: за первых готовы голосовать 43,5%, за вторых — 32,5%. Но это внутри страны.

Молдавское электоральное чудо состоит в том, что исход битвы решат те граждане Молдавии, которые уехали из страны. Именно они на прошлогодних президентских выборах обеспечили Майе Санду победу над Игорем Додоном. На них она уповает и сейчас.

Шансы, что это чудо случится, высоки. Но если ДиС получит власть, может повториться ситуация двадцатилетней давности. В 2001 году шедшая под лозунгом вступления в Союз России и Белоруссии Партия коммунистов всех одолела, а президентом на восемь лет стал ее лидер Владимир Воронин, но в итоге к союзу Москвы и Минска Молдавия так и не примкнула. Как не сблизилась она с ЕС, когда потом под флагом Евросоюза республикой рулил Владимир Плахотнюк. Вопрос в том, повторит ли эти «успехи» проевропейская ДиС.

Владимир Соловьев