Маркус Рейман о целях и перспективах TBA21—Academy

Фонд современного искусства Тиссена-Борнемисы (TBA21) был основан в 2002 году представителем четвертого поколения семьи знаменитых покровителей искусств — Франческой Тиссен-Борнемисой. При этом помимо спонсирования выставок, создания сайт-специфичных работ, наращивания коллекции фонда важным аспектом деятельности TBA21 стали программы, направленные на привлечение внимания к сложностям и проблемам эпохи антропоцена. В 2011 году была запущена TBA21—Academy — платформа, объединяющая художников, исследователей и мыслителей из разных областей, которые занимаются наиболее актуальными экологическими, социальными и экономическими проблемами. Благодаря экспедициям по морю и суше эта программа стремится изобрести культуру исследований XXI века, поощряя новые способы сотрудничества и совместное производство решений насущных экологических проблем. Помимо номадической исследовательской программы у TBA21—Academy есть и временное выставочное пространство — Ocean Space в Венеции, расположенное в церкви Сан-Лоренцо, где регулярно открываются выставки, а также организована открытая программа фонда. Все это способствует более глубокому пониманию проблем океана через призму искусства и других культурных практик. Директором платформы у TBA21—Academy с самого начала является Маркус Рейман, он подробно рассказал «Коммерсантъ. Инициативы» о целях и перспективах фонда.

— Что послужило причиной создания TBA21—Academy?

— До запуска этого проекта у TBA21 существовала выставочная программа по типу тех, что делают различные музеи. Две-три выставки в год проходили в Вене, где показывали как работы из коллекции фонда, так и специально заказанные у художников. Большая их часть так или иначе отражала политическую обстановку, а также была посвящена тем изменениям, которые происходили в обществе начиная с 1989 года. Многие художники были чрезвычайно заинтересованы в глубоком анализе мира, в котором мы живем, с точки зрения воздействия человека на природу. Когда фонд отметил свое десятилетие, мы задумались о том, как поменять его формат, и по большей части сфокусировались на экологии и взаимодействии человека с окружающей средой. А главным предметом исследования стал Мировой океан. Для поддержки серьезной исследовательской программы в этом направлении в 2015-м появился проект The Current (название построено на игре слов — «течение (воды)» и «настоящее/текущее (время)».— «Коммерсантъ. Инициативы»), в рамках которого художники работают бок о бок с учеными. В ходе работы мы выяснили, что, занимаясь совместными проектами с художниками, ученые по-другому смотрят на предмет исследования, у них появляются передовые мысли, пропадает страх перед неудачей.

— Как художники попадают в проект и как выбирают ученых, с которыми им предстоит работать?

— Изначально каждый цикл резиденции-стажировки в рамках The Current был рассчитан на три года (на данный момент прошло уже два подобных цикла), но в новом цикле, который идет с 2021 по 2025 год, мы поменяли продолжительность — увеличили до четырех лет. Для каждого цикла приглашается куратор, который будет вести программу в течение этого времени (в первом им выступала Уте Мета Бауэр, для второго были выбраны Чус Мартинес и группа Superflex). В круг их задач входит поиск пяти человек из разных сфер, которые каждый год будут отправляться в экспедицию. Смысл этой стажировки-исследования не создание художественного произведения, а максимальное, глубокое взаимодействие с океаном, друг с другом, а также с различными сообществами, не обязательно состоящими из людей. И после этой экспедиции мы даем им возможность продолжать работу над исследованием еще три года.

— С одной стороны, современное искусство может доносить разные идеи языком, понятным более широкой аудитории, чем тот, который обычно используют ученые. С другой — многие по-прежнему относятся к современному искусству с опаской, часто говорят, что не понимают — или не принимают — его. Является ли это проблемой, и если да, то как вы с ней справляетесь?

— Открывая Ocean Space в Венеции, мы как раз задавались этим вопросом. И выбрали город не случайно. Не потому, что здесь уже есть множество культурных фондов, от Пунта делла Догана до Fondazione Prada, и не потому, что множество красивых зданий здесь требуют реставрации и сохранения. Принципиально важное значение имел тот факт, что город находится в кризисном состоянии: повышение уровня моря, огромные потоки туристов, абсолютно неразумная концепция использования местных пространств. При этом Венеция может похвастаться несколькими столетиями истории различного обмена — товарами, идеями, философиями. Мы планировали, что это пространство, с одной стороны, станет важным для местного населения, а с другой — точкой притяжения для людей со всего мира. Все материалы написаны на двух языках — итальянском и английском. Чтобы изначально избежать испуга или подсознательного противодействия, мы назвали это пространство не музеем, павильоном, культурным центром, а Ocean Space, «морским пространством». Мы также сделали бесплатным вход, добавили широкую открытую программу — просмотры фильмов, перформансы, лекции. Кроме этого мы активно развиваем программу вокруг лагуны, к примеру, устраиваем дни, когда выходим на расчистку пляжей от пластика. Наша задача — предоставить как можно большее количество точек входа для потенциальной аудитории.

— Чтобы увидеть эффект от любой деятельности, которой в настоящий момент занимается фонд, нужно продолжительное время. Как вам кажется, на какой срок должна быть рассчитана программа TBA21—Academy? Сможет ли она существовать несколько поколений?

— Мне кажется, что для нашего экспериментального пространства Ocean Space в Венеции достаточно и десяти лет, на которые у нас заключен договор аренды. Я был бы рад, если бы после этого Ocean Space появились в городах по всему миру, взяв опыт и методы венецианского пространства за основу. Если у разных людей возникнет желание создать похожие центры, то можно считать, что эта часть нашего проекта прошла успешно. И мне кажется, что ответственный подход к океану — тема, которая может существовать вечно.

— Как вы планируете оценивать успешность остальных проектов фонда?

— В нашей команде недавно появился сотрудник, который раньше служил в образовательном секторе. Он разработал для нас систему оценки, которая прежде всего фокусируется на самом процессе, независимо от того, кто в него включается с течением времени. В настоящий момент мы настраиваем эту систему под свои задачи и особенности. Конечно, мы считаем трафик на наших проектах, от посещения выставок до открытой программы, оцениваем, сколько человек подает заявки на программы резиденции (их не бывает меньше 500, и количество раз от раза растет). Каждую неделю лекции в рамках подпроекта Ocean Uni слушают более 450 студентов.

В долгосрочной перспективе перед нами стоит задача понять, как измерить те изменения, которые происходят в системе ценностей людей, их поведении и взглядах на Мировой океан. Когда мы начинали десять лет назад, не так много людей и организаций интересовались проблемами океана. А за последние годы появилось огромное количество проектов, в том числе и культурных (биеннале, музейные выставки и прочие инициативы), главной темой которых как раз и стали связанные с океаном проблемы. Сейчас об этом говорят буквально повсюду.

Важной частью стала и образовательная деятельность фонда. Мы сотрудничаем с Институтом Макса Планка, Университетом Ка-Фоскари, Колумбийским университетом, помогая разрабатывать программы для аспирантов, а также создавая летние школы.

Мы являемся единственной культурной организацией, которая наряду, к примеру, с «Гринписом» находится в наблюдательном совете International Seabed Authority. Главный вопрос, который сейчас там обсуждается,— это глубоководное бурение. Он связан с переходом на новые источники энергии и поддерживается производителями аккумуляторов и электрических средств передвижения. Никто не знает, с какими последствиями это сопряжено, но уже понятно, что — так как этот процесс необратимый, а добываемое сырье невозобновляемое — последствия могут быть катастрофическими.

К очевидным успехам фонда можно отнести и тот факт, что мы стали советниками Европейской комиссии по ряду программ (Mission Healthy Ocean и Mission Starfish). В момент их запуска десятилетний бюджет на информирование общественности о проблемах Мирового океана составлял около $110 млн, но после долгих консультаций на эти, а также дополнительные культурные проекты было выделено в итоге $300 млн.

— Какие есть планы по развитию организации?

— Мы думаем о развитии формата The Current, так как прежде к программе имело доступ чрезвычайно ограниченное количество людей, которые участвовали в экспедиции на корабле. У нас были вопросы и к карбоновому следу программы: группа выезжала на исследование, собирала материалы и черпала вдохновение — но что оставляла после себя? Это серьезный этический вопрос. Поэтому мы решили теперь проводить программу «на местах»: одна точка будет в Средиземном море (совместный исследовательский проект там уже начался), другая — в Океании, третья — на Карибах.

Беседовал Александр Щуренков