Потери экспортеров от налога ЕС на выбросы превысят $2 млрд в год

Прямые потери российских экспортеров от ввода углеродного налога ЕС с учетом прямых и косвенных выбросов могут составить $2,3 млрд в год, подсчитали в Институте проблем естественных монополий (ИПЕМ). Это эквивалентно ввозной пошлине в 24%. По оценкам экспертов, под регулирование в текущей версии механизма может попасть российский экспорт на $9 млрд в год. Косвенные потери от снижения потребления электроэнергии и тепла внутри РФ из-за снижения экспорта составят еще около $222 млн.

Аналитики ИПЕМ сделали первую попытку оценить полную прямую нагрузку на экспортеров России от углеродного налога ЕС (Carbon Border Adjustment Mechanism, СВАМ) после опубликования официальных предложений Еврокомиссии 14 июля. Эксперты рассчитали нагрузку на экспортеров от платы за прямые выбросы парниковых газов в процессе производства (Scope 1) и от косвенных выбросов по всей цепочке создания товара (Scope 3). Нагрузка за прямые выбросы (Scope 1) может составить $1,13 млрд в год при стоимости тонны СО2-эквивалента на европейской бирже EU ETS $60. При этом нагрузка по Scope 3 окажется больше и превысит $1,16 млрд в год.

Экспортеры электроэнергии и цемента будут платить только за прямые выбросы (Scope 1) — по $306 млн и $2,3 млн в год соответственно. Самый большой налог, скорее всего, будет приходиться на отрасль черной металлургии: нагрузка по Scope 1 составит $314,1 млн, а по Scope 3 — $955,9 млн. Для отрасли азотных удобрений платеж по Scope 1 достигнет $1,7 млн в год, а по Scope 3 — $64,7 млн. Общая нагрузка (Scope 1 и Scope 3) на отрасль азотных соединений составит $349,5 млн, цветных металлов — более $305 млн.

Из-за нового налога ЕС удорожание всей российской экспортируемой продукции в среднем составит 24%. Цена российской электроэнергии для ЕС вырастет на 48%, азотных соединений — на 70%, стоимость продукции черной металлургии увеличится на 26%, а цемент подорожает почти в два раза.

Для расчета Scope 3 аналитики оценивали прямые выбросы Scope 1 не только для товаров, подлежащих платежам в рамках CBAM (например, чугун и алюминий), но и для сырья, используемого в их производстве (например, кокс и глинозем), пояснил “Ъ” заместитель гендиректора ИПЕМ Александр Григорьев. «Прямые выбросы для сырья умножались на коэффициент, отражающий использование этого сырья при производстве рассматриваемой продукции. Например, учитывалось, что для тонны чугуна нужно 0,47 тонны кокса, а для тонны алюминия — 1,9 тонны глинозема. Аналогичные связи были рассчитаны и между видами продукции, попадающей под CBAM (например, между чугуном и сталью, аммиаком и азотными удобрениями)»,— говорит он.

Аналитики института рассчитали и возможный косвенный эффект от введения углеродного налога ЕС. Например, из-за возможного снижения производства экспортной продукции в России упадет спрос на электроэнергию и тепло. Такие косвенные потери оцениваются в $222 млн в год. Но в реальности эффект может быть больше — за счет сокращения спроса на другие виды товаров (руды, нефтепродукты и пр.).

Основные развилки по механизму CBAM так и остались непройденными, предупреждает Владимир Лукин из КПМГ. «В частности, не до конца ясно, как будет выглядеть методология оценки фактических выбросов. Неясной также остается динамика цены на углерод и амбиции европейского регулятора по расширению области регулирования на новые виды продукции (нет сомнений, что это рано или поздно произойдет). Таким образом, методологический уход от сценарных оценок пока преждевременен. Но основное негативное следствие СВАМ может быть связано с тем, что создан прецедент, когда климатические амбиции одной группы стран (или страны) финансируются всем окружающим миром»,— полагает эксперт. Такой подход, по его мнению, могут использовать страны, рынок которых представляет существенное значение для экспортных товаров в перспективе, в частности Китай.

Полина Смертина