Блицинтервью

Ввод газопровода «Северный поток-2» осенью может ослабить напряжение на европейском рынке газа, где цены бьют исторические рекорды. О том, зачем этот проект нужен Германии, “Ъ” рассказал председатель комитета экономики и энергетики Бундестага Клаус Эрнст.

— Нужен ли Германии газопровод «Северный поток-2», и если да, то почему?

— Я думаю, что газопровод «Северный поток-2» нужен Германии. Добыча газа в Европе — Норвегии и Нидерландах — будет снижаться. Спрос на газ, напротив, будет расти, так как в течение следующих 20–30 лет он будет использоваться как переходная технология. Мы отказываемся от атомной энергии и позже — от выработки электричества за счет угля, но мы нуждаемся в таком количестве энергии, которое пока не может быть обеспечено только за счет возобновляемых источников (ВИЭ). Поэтому я думаю, что в ближайшее время газопровод необходим и будет достроен.

То, что проект становится предметом политических дебатов, нельзя рассматривать вне связи с тем, что американцы хотят продавать свой сжиженный газ в Европе и ограничить российско-европейское сотрудничество. Тем не менее это не привело к тому, что кооперация с Россией по энергетическим вопросам была закончена. Проект «Северный поток-2» ведет сотрудничество в области газа и, возможно, в области водорода в будущее.

— Осенью в ФРГ состоятся парламентские выборы. Может ли пострадать российско-германское энергетическое сотрудничество, если по итогам выборов в правящую коалицию войдет партия «Зеленые»? Она, в частности, выступает против «Северного потока-2».

— Очень многое, что сейчас обсуждается «Зелеными», мне нисколько не нравится. Однако в вопросах энергоснабжения возымеет действие нормативная сила факта. Даже зеленая партия не сможет справиться или пережить то, что в федеративной республике не будет достаточно энергии для снабжения страны. Проблема скорее в том, что германо-российские отношения могут ухудшиться. Если госпожа Бербок (Анналена Бербок, кандидат в канцлеры от партии «Зеленые».— “Ъ”) станет канцлером, я бы опасался этого. Но я думаю, что в целом отношения таковы, что отказаться от сотрудничества с Россией невозможно, и не следует этого делать. Риск ухудшения отношений существует, но не их разрыва. Это невозможно, и проводить такую политику я бы никому не посоветовал.

— C самого начала российско-германского партнерства в области энергетики в 1970-х годах в Германии идет дискуссия о том, насколько большой должна быть зависимость от газовых поставок из России, и есть ли риск, что Москва однажды закроет Европе газовый кран. Вы видите такие риски?

— В последние годы мы очень активно обсуждаем эти вопросы в связи с дебатами вокруг «Северного потока-2». Моя точка зрения такова, что это по меньшей мере взаимозависимость. Такой же позиции придерживается большинство членов комитета экономики и энергетики Бундестага. Российская сторона зависит в той же степени от доходов от экспорта газа, в какой Германия — от его импорта. На мой взгляд, это разумная зависимость, которая ведет к стабильности не только в энергетическом сотрудничестве, но и в отношениях между Германией и Россией и даже между Европой и Россией в целом. Однозначно, что энергетическое партнерство позитивно сказывается на сотрудничестве между нашими странами. В его истории я не вижу ни одного момента, когда российская сторона использовала бы партнерство как средство давления на Европу или Германию.

Подводя итог: сотрудничество в области энергетики успешно уже на протяжении полувека. Ему всегда приходилось отражать попытки США помешать реализации энергетических проектов, еще во времена контрактов «газ в обмен на трубы» (в 1970–1981 годах.— “Ъ”). Германия и Россия никогда не использовали партнерство как рычаг давления, и было бы фатальным закончить это партнерство или поставить его под вопрос.

— Первая сделка «газ в обмен на трубы» была заключена 1 февраля 1970 года и хорошо вписывалась в новую восточную политику канцлера ФРГ Вилли Брандта. Ее основным принципом было «изменение путем сближения». На ваш взгляд, такой подход в отношении России эффективен?

— Если страны находятся в очень тесных экономических отношениях друг с другом, то порог для возникновения конфликтов выше. Стабильность в отношениях между Германией и Россией обеспечивается в том числе за счет экономики. Есть целый ряд немецких предприятий, работающих в России, и наоборот. Экономическое сотрудничество между нашими странами развито, но, конечно, его одного недостаточно. Взаимодействие с Россией на политическом уровне должно вестись на разумной основе. Тип возможного сотрудничества зависит от того, какие интересы преследуются. Здесь я с удовольствием процитирую бывшего председателя Восточного комитета германской экономики (OAOEV) Экхарда Кордеса, сказавшего, что сильная Европа без сотрудничества с Россией невозможна.

Это не значит, что нам нравится все, что делает Москва. Но есть и то, что раздражает Москву в поведении Запада. Необходимо совместно с Россией и, возможно, с США прийти к диалогу о возрождении международного права до возникновения новых конфликтов. Что касается антироссийских санкций, моя позиция очень четкая: мы должны как можно быстрее их снять. Они не в наших интересах.

— В Европе Россию часто упрекают в том, она хочет замедлить европейские инициативы в области защиты климата. В Москве же многие считают, что климатическая политика Европы — это инструмент в геополитическом противостоянии с Россией. На ваш взгляд, есть ли возможность устранить это взаимное недопонимание?

— Я не считаю, что политика в области защиты климата преследует какую-либо геополитическую цель по отношению к Москве. В России есть целый ряд людей, которые исходят из того, что в какой-то момент нельзя будет больше продавать углеводородные энергоносители в сегодняшних объемах в Европе, так как европейская климатическая политика все больше делает ставку на возобновляемые источники энергии. Уже сейчас российской стороне стоит задуматься о том, что делать, когда продажи нефти и газа сократятся, так как Европа будет меньше в них нуждаться. На самом деле здесь открываются большие возможности — как для российской стороны, так и для российско-германского энергетического сотрудничества. Оно не должно быть всегда ограничено нефтью или газом. Это может быть, к примеру, «зеленый» водород, полученный с помощью «зеленого» электричества. Я думаю, что будущее сотрудничество в области энергетики между Россией и Европой может и будет происходить также на уровне зеленых технологий.

— В Германии идет дискуссия о том, будет ли страна импортировать «голубой» водород, полученный из углеводородов с обязательным захоронением СО2, или же только «зеленый», произведенный с помощью ВИЭ электролизом воды. Как вы считаете, будет ли ФРГ временно использовать «голубой» водород?

— По-другому не получится. Конечно, цель — это «зеленый» водород. В переходный период, однако, для развития водородного рынка нам придется работать также с «голубым» водородом, при производстве которого будет применяться технология улавливания и хранения возникающих в процессе выбросов СО2. Сейчас вопрос в том, как производить «зеленый» водород недорого и в больших количествах. Это та технология, в которой мы могли бы углубить сотрудничество с Россией. Я думаю, энергетическое сотрудничество в дальнейшем будет происходить на уровне новых энергоносителей. И я буду рад, если российской стороной этой средне- и долгосрочной перспективе уделялось бы чуть больше внимания.

Интервью взяла Маргарита Афанасьева