Политолог Аркадий Дубнов о проблемах из-за поддержки талибов Москвой

Воцарение талибов у власти в Кабуле ставит российскую дипломатию перед перспективами приятными и не очень.

Первые связаны с заслуженными ожиданиями высоких правительственных наград дипломатов, отвечающих за афганское направление. Установление семь лет назад контактов с талибами себя полностью оправдало. Это было смелое решение, и автор этих строк еще во время предыдущего пребывания талибов у власти в конце прошлого века призывал к этому Москву.

В 1995 году, еще до победы исламских радикалов, помощники талибского губернатора Кандагара показывали мне километры минных полей, оставленных шурави (советскими). «Дайте нам карты минных полей,— говорил он,— и мы станем друзьями, мы уважаем северных братьев, хотя и воевали с ними». Попытка установить связь с талибами в те годы состоялась в Ашхабаде. Высокопоставленный российский дипломат встретился с ними, но бородачи уже тогда выдвинули неприемлемые требования, заявив, что кресло Афганистана в ООН должен занять талиб.

Теперь о неприятном. Точнее, о ловушках, в которые попадает российская дипломатия, выдающая поток самых дружеских комплиментов талибам: они и «вменяемые», и «адекватные», и «договороспособные». Милашки, одним словом.

Талибам доверили охранять по периметру российское посольство в Кабуле. То есть российские дипломаты сотрудничают с организацией, которая признана в РФ террористической и находится вне закона. Но ведь в нашей стране такое сотрудничество жестко наказывается, вплоть до лишения свободы. Дипломаты со здоровым цинизмом объясняют, что это делается в высших интересах безопасности. Мол, обстоятельства непреодолимой силы.

Но это та же история про крестик и трусы. Впрочем, можно и фетву специальную дипломатическую для внутреннего употребления издать. В департаменте информации и печати на Смоленской площади есть хорошие профессионалы.

Есть и более опасная ловушка. Поддержка талибов беспрецедентна для российской внешней политики и ставит под сомнение ее официальную доктрину, согласно которой Москва за законную власть и осуждает насильственное ее свержение.

Перевороты для нее неприемлемы. Но если они случаются, то освобождают Москву от всяких обязательств по отношению к новой власти, данных ранее предыдущей власти. Можно даже и силовые меры применить к новой власти. Так было в 2014 году в отношениях с Украиной, когда оттуда бежал президент Виктор Янукович.

Нынче же из Афганистана бежал законный президент Ашраф Гани, признаваемый Москвой, хотя и не слишком любимый. Заявления об отставке он не оставил, что делает нелегитимным любой транзит власти. Первый вице-президент Амрулла Салех, оставшийся в своей стране, объявил себя и. о. президента, что полностью соответствует конституции. Он призвал к борьбе против талибов, устроивших переворот. Салех вместе с Ахмадом Масудом-младшим, укрывшись со своими сторонниками в ущелье Панджшер, не признают смену власти в Кабуле, считая ее незаконной.

Как должна относиться Москва к своим бывшим доверенным афганским партнерам, ведь они вступились за законную власть против тех, кто устроил переворот?

Российской дипломатии теперь придется объясняться по поводу столь демонстративной измены кремлевским принципам.

Аркадий Дубнов, политолог