Ксения Рождественская о «Яблоках», фильме о границах памяти

В прокат выходят «Яблоки» Христоса Нику — дебютанта из Греции, бывшего вторым режиссером у Йоргоса Лантимоса. «Яблоки» сняты в стилистике «греческой странной волны» и рассказывают о пандемии амнезии, которая охватила мир

Сорокалетний бородач с застывшим взглядом теряет память. Просто просыпается в автобусе — и не помнит, кто он, откуда, куда едет. В мире свирепствует пандемия: люди заражаются друг от друга амнезией, восстановить память почти невозможно. Что-то из прошлой жизни в герое осталось — он хорошо готовит и любит яблоки. Но имени своего не помнит, так что теперь он номер 14 842. Некоторых беспамятных забирают из больницы родственники, но героя никто не ищет, поэтому он попадает в программу по реабилитации: 14 842 должен выполнять несложные задания и делать селфи, доказывающие, что он эти задания выполнил. Прокатиться на велосипеде, поймать карпа, снять девушку в клубе. В итоге из новых воспоминаний он должен сконструировать нового себя. Но, похоже, он воспроизводит все эти действия механически, ничего не ощущая, даже когда знакомится с такой же беспамятной, как и он сам. Девушка выполняет те же задания, что и он, но начала чуть раньше, так что теперь 14 842 может увидеть, что ему предстоит. Это дезориентирует его едва ли не больше, чем явный интерес девушки.

Дебютный полнометражный фильм режиссера Христоса Нику идеально вписывается в греческую «странную волну», в тихий кинематограф, балансирующий между социальной антропологией, антиутопией и чистым абсурдом. Нику работал вторым режиссером на «Клыке» — фильме Йоргоса Лантимоса, с которого и началась новая греческая волна. Как и Лантимос в «Альпах» или «Лобстере», как и Афина Цангари в «Аттенберге», Нику предлагает чуть сдвинутую реальность со своими диковатыми законами, но мир «Яблок», в отличие от мира фильмов Лантимоса, не стремится ни убить своих персонажей, ни сделать их сильнее.

Нику хочет понять, правда ли, что человек — это «просто сумма всего того, что мы не можем забыть». Для режиссера это фильм «о памяти, об утрате, о любви — все зависит от того, как смотреть». Кейт Бланшетт, посмотревшая «Яблоки» на фестивале в Венеции, настолько впечатлилась работой греческого дебютанта, что стала продюсером следующего — англоязычного — фильма Нику.

«Яблоки» были сняты в 2019-м, но сегодня, когда мир все больше сползает в сеть и все меньше помнит о своем прошлом, кажется точным и страшноватым исследованием психологии пандемии. Болезнь становится обыденностью, персонажи светски обсуждают, кто и в каких обстоятельствах обнаружил свою амнезию. Нику милосердно лишает памяти весь мир «Яблок»: его персонажи живут аналоговой жизнью без компьютеров и смартфонов, это ретрофутуристический мир без гаджетов, а значит, без памяти. Герой пользуется кассетным магнитофоном, носит с собой поляроид и вклеивает свои фотографии в толстый альбом. Фотографируясь для отчетов, 14 842 изображает катание на велосипеде, а интерес к девушке или прилив адреналина после автоаварии он даже не пытается изобразить. Это своеобразное протоселфи, протоколирование собственной жизни не для себя, а для зрителя, имитация жизни — и, соответственно, имитация памяти. «Заменители памяти, кислый триумф фиксажа».

Границы памяти — в том числе ее виртуальные границы — одна из важнейших тем современного мира. Память как доказательство жизни, память как бессмертие, как фейк, как место и способ борьбы со смертью — об этом и «Памяти памяти» Марии Степановой, и «Смерти.net» Татьяны Замировской. Кинематограф — тоже эрзац памяти, и в «Яблоках» есть свет большого кино. От актера Ариса Серветалиса (он играл у Лантимоса в «Кинетте» и «Альпах») режиссер требовал пластики Жака Тати и Джима Кэрри — он специально попросил Серветалиса во время подготовки к съемкам пересмотреть «Вечное сияние чистого разума» Мишеля Гондри по сценарию Чарли Кауфмана и «Шоу Трумана» Питера Уира. А вдумчивое, сосредоточенное катание 14 842 на детском велосипеде заставляет вспомнить Бастера Китона. На целую минуту в бесстрастный мир «Яблок» врывается Голливуд: новая знакомая героя пересказывает ему кино, заставившее ее плакать,— но сам герой, очевидно, киноманом никогда не был, эта дверь для него закрыта. Возможно, он просто не хочет ее открывать.

Зато он помнит наизусть старую песню о любви. «Яблоки» — не философское исследование, а скорее разбор телесных практик, позволяющих беспамятному притвориться обычным человеком. 14 842 меланхолически, механически воспроизводит будущие воспоминания, то и дело проговаривается, оговаривается, вспоминает что-то из прошлой жизни — но тут же отворачивается от своего настоящего прошлого.

Как в лучших фильмах «странной волны», все эти умозрительные попытки понять механизмы человеческих взаимодействий, бесстрастное исследование собственных и чужих тел в какой-то момент приобретают комедийную, почти фарсовую нелепость, а потом поднимаются до высокой трагедии. Но эта умная, тихая и неуютная абсурдная драма оказывается глубже и проще главных фильмов «странной волны». Христос Нику размышляет не об экспериментах, а об эскапизме, не о социальных взаимодействиях, а о попытках договориться с самим собой. В «Яблоках» не больше странного, чем в разговорах со случайными и неслучайными знакомыми, чем в селфи на фоне афиши «Техасской резни бензопилой», чем в том бессмысленном факте, что яблоки улучшают память.

В прокате с 4 сентября