Прощаясь с эпохой Ангелы Меркель, немецкая журналистка Урсула Вайденфельд рассказывает о том, как за четыре срока правления канцлер превратила Германию в своего рода глобальную телефонную станцию.

К этому сюжету нет ни одной иллюстрации — сохранились только воспоминания очевидцев. Декабрь 2005 года. Европейский союз зашел в тупик. Договор о введении европейской конституции не ратифицирован, страны-члены не могут договориться о формировании нового бюджета. На кону не только деньги, влияние и субсидии для сельского хозяйства, но и будущее ЕС как дееспособного сообщества, которое насчитывает на тот момент 25 государств.

Вечер 16 декабря. Тогдашний председатель Совета глав государств и правительств ЕС Тони Блэр ретируется в президентский номер здания Юстуса Липсиуса, тогдашней штаб-квартиры Совета в Брюсселе. Другие главы правительств свыкаются с мыслью, что саммит, похоже, потерпит крах. Один за другим они прощаются и уходят заниматься вечерними делами. И только один немецкий политик не знает покоя: беседует то с одним, то с другим, с кем-то знакомится, кого-то приветствует и, наконец, начинает долгий разговор с президентом Франции Жаком Шираком. Это Ангела Меркель, несколькими днями ранее вступившая в должность федерального канцлера.

На следующее утро выход найден. А Меркель открыла для себя свою роль на ближайшие 16 лет и, как будто невзначай, определила роль своей страны на первые десятилетия XXI века. Германия становится центральной державой Европы, для которой характерны готовность к компромиссам, стремление к разрешению противоречий и (разумеется) заинтересованность в собственном благополучии. «Мир в эпоху Меркель»,— обозначит все это позднее британский политологи и журналист Мэтью Квортруп.

Меркель делает ставку не на концепции, а на вторичные достоинства: она не отстаивает свою позицию по тому или иному вопросу, как на боксерском ринге, а скрывает ее. Ей нужны не друзья, а союзники. Она продолжает вести переговоры, пока есть силы держаться на ногах, и в худшем случае возвращается домой с не слишком элегантными компромиссами, которые подает как успех. Ангела Меркель не стремится пробиться в первые ряды. Так она выстраивает свою международную политику в то время, когда все больше ее собеседников делают ставку на противоположную стратегию: харизматичные заявления, масштабные планы, демонстрацию силы. За редкими исключениями, в основном связанными с американским президентом Дональдом Трампом или с его российским коллегой Владимиром Путиным, метод Меркель оказывается результативным.

В декабре 2005 года еще никто не мог этого знать. Но сегодня, оглядываясь назад, можно поверить, будто Меркель уже тогда твердо решилась оставаться на посту канцлера в течение четырех сроков, накапливать опыт и прясть нити переговоров, которые пригодятся лишь годы спустя. Тогда же, поздним декабрьским вечером, никому не известный в Брюсселе политик сумела договориться об увеличении бюджета ЕС, переиграть англичан, добившись снижения скидки на размер членских взносов для Великобритании, и создать у французов иллюзию, что в вопросах миллиардных аграрных субсидий она на их стороне. Федеративная Республика согласилась взять основную часть соответствующих расходов на себя. «Германия, к всеобщему удивлению, начала мыслить конструктивно»,— рассказывают участники тогдашних событий биографу Меркель Квортрупу. Если посмотреть на это иначе, женщина, лишенная каких-либо ярких качеств, ворвалась в самоуверенный мир поп-звезд от политики Тони Блэра и Жака Ширака и сделала возможными такие договоренности в Европе, которые до этого (при ее предшественнике Герхарде Шрёдере) часто увязали в вербальной демонстрации силы или приводили к подписанию нежизнеспособных договоров.

Меркель обходится без привычной символики власти, которая требует одобрения избирателей. Политолог Карл-Рудольф Корте характеризует ее стиль как «эстетику бедности». На внешнеполитической арене это приносит достойные результаты, однако во внутриполитическом контексте слишком многое пробуксовывает, начиная с реформы пенсионного и социального обеспечения и заканчивая дельным законом об охране климата. В основе такой позиции лежит фундаментальное понимание: в период после 2005 года экономическая мощь Германии зиждется не столько на прилежании, готовности к реформам и изобретательности немцев, сколько на проблемах других стран. Слабость общеевропейской валюты идет на пользу экспортно ориентированной немецкой промышленности. Расслабленная денежная политика эмиссионного банка приводит к установлению таких процентных ставок, которые на протяжении практически всего канцлерства Меркель оставались ниже адекватного для Германии уровня. Как следствие, в то время, как Греция и Кипр оказываются на грани дефолта, экономика Италии никак не сдвинется с мертвой точки, а Великобритания скатывается в «Брексит», ВВП Германии стабильно растет, безработица снижается, дефицит государственного бюджета сокращается, объем экспорта достигает впечатляющих показателей.

В международном контексте усиливаются противоречия. Отношения между Западом и Россией трещат по швам, США и КНР увязают в конкуренции систем, которая ведется все более ожесточенно. На Ближнем Востоке НАТО безрезультатно пытается не только бороться с терроризмом, но и содействовать укреплению молодых демократических государств. Сирия погружается в пучину гражданской войны, Афганистан оказывается под контролем талибов (террористическое движение «Талибан» запрещено в РФ). Северная Африка превращается в транзитную зону для первой масштабной волны беженцев, покидающих родные края вследствие изменения климата, голода и гражданских войн.

Ангела Меркель (надо полагать, не случайно) поделилась с общественностью одной историей из своего детства: однажды на уроке физкультуры она достаточно долго стояла на трехметровом трамплине и спрыгнула, только когда раздался звонок на перемену. Ни секундой раньше, но при этом в тот последний момент, когда прыжок мог быть засчитан. Меркель неспроста выбрала этот сюжет, в котором заключается самоинтерпретация ее главнейшего принципа управления государством: склонность к колебаниям. Канцлер демонстративно расписалась в якобы слабости, которую сама она воспринимает как свою сильную сторону — умение выжидать. «Если я найду время, чтобы сформировать собственное мнение, то впоследствии мне не придется раскаиваться»,— объясняет она. В разгар финансового кризиса Меркель не спешит принимать пакет мер по оживлению конъюнктуры, во время кризиса евро — спасать Грецию, во время кризиса мигрантов — вступать в переговоры с Турцией.

Но в конечном итоге она всегда решается, когда раздается звонок.

И остальные могут не сомневаться, что это произойдет. «Германия слишком сильна, чтобы раствориться в европейских структурах, и слишком слаба, чтобы навязывать другим свои представления о правильной политике» — так описывает журналист Штефан Корнелиус внешнеполитическую дилемму страны. Канцлер стала первым немецким политиком, нашедшим решение. В отличие от Гельмута Коля, продвигавшего европейскую интеграцию исключительно в разрезе германо-французской дружбы, равно как и от Герхарда Шредера, при котором Федеративная Республика воспринималась как некий самостоятельный крупный бриллиант в короне ЕС, Меркель берет на себя функции мировой телефонной станции, которые ей никто не навязывал. Посредническая и объединяющая роль становятся ее миссией. В условиях финансового кризиса и кризиса евро в 2008–2015 годах она явно без энтузиазма берет в свои руки штурвал, а во время кризиса мигрантов в 2015 году Меркель убеждается, что очень быстро теряет ведущую роль, когда Германия оказывается в цейтноте. В отличие от своего предшественника Герхарда Шрёдера, Ангела Меркель готова нести политические и финансовые издержки, связанные с такой ролью.

Мечты о новой, успешной и дружественной Германии, уважающей интересы своих партнеров, в 2006 году обретает свои очертания не столько в политике, сколько в другой, совершенно неожиданной сфере. ЧМ-2006 по футболу немцы называют не иначе как «летней сказкой». Германия демонстрирует гостеприимство, способность вдохновлять, жизнерадостность, а под конец еще и умение честно проигрывать. Ангела Меркель открывает для себя гражданское общество, профессиональный футбол, культуру в целом и даже культуру потребления пива, которые должны помочь показать миру новую картину Германии. Еще в студенческие дни она увлекалась футболом — такой аргумент Меркель приводит, желая развеять подозрения, будто она отправляется на стадион исключительно в силу стратегически-канцлерских соображений. И тем не менее соблазн «имиджевого трансфера» слишком велик, чтобы воздержаться от спонтанного визита в раздевалку сборной. Такой, победной и гостеприимной, свежеиспеченная канцлер хочет видеть свою страну, и аналогичного эффекта она рассчитывает добиться в 2015 году, когда в Германию направляются сотни тысяч беженцев из Сирии. На этот раз это ей не удается. Германия все-таки не до конца соответствует идеалам своего канцлера.

Впрочем, Ангела Меркель не имеет обыкновения ни бурно радоваться, когда удается поспособствовать выработке консенсуса, ни воспринимать неудачи как личные поражения. Доктор естественных наук давно поняла, что жизнь в целом подчиняется закону сохранения энергии: ничто не теряется, в конечном итоге все компенсируется, будь то восторги или критические оценки, победы или поражения.

Два года спустя после неожиданного успеха Меркель на выборах, при председательстве Германии в Совете ЕС в 2007 году, обсуждаются условия Лиссабонского договора. По сути, документ имеет чисто процессуальный характер — у ЕС не появилось ни гимна, ни общего флага, ни даже единого министра иностранных дел. И тем не менее благодаря Лиссабонскому договору Европейский союз, состоящий уже из 27 государств-членов, сохраняет работоспособность. Это тоже большой успех, считает канцлер. Она как бы заметает следы: то, что подписание нового договора происходит в Лиссабоне, а не в Берлине, не идет в разрез с желаниями немецкого политика с как будто застывшим выражением невинности на лице. «Еще никогда Германия не была для нас таким добрым соседом»,— вздыхает бывший глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, прощаясь с «вечным канцлером».

Решения в стиле Меркель редко отличаются элегантностью, зато они жизнеспособны. В этом и заключается ее легенда. И будет хорошо, если преемникам Меркель удастся спроецировать ее персональную репутацию сначала на институт канцлерства, а затем и на Германию в целом.

*Урсула Вайденфельд — журналист, автор книг. В августе в берлинском издательстве Rowohlt вышел ее бестселлер «Канцлер. Портрет эпохи». В 2007 году Вайденфельд получила Премию имени Людвига Эрхарда за экономическую публицистику.

Урсула Вайденфельд