Юрий Барсуков о загадке высоких цен

За месяц до формального начала отопительного сезона в Европе цены на газ уверенно утвердились на уровне выше $900 за 1 тыс. кубометров, не проявляя признаков скорого снижения.

Столь длительного периода высоких цен в регионе не было никогда, а в Азии — лишь в 2011 году, после аварии на АЭС «Фукусима» и остановки всех японских атомных станций. Причем, по мнению большинства аналитиков, нынешний рост цен может ограничить только разрушение спроса, то есть промышленные предприятия должны начать останавливаться, чтобы газ начал дешеветь. Это как если бы вам сообщили, что бензин будет дорожать до тех пор, пока вы не откажетесь от поездок на автомобиле,— кошмарная перспектива для потребителя в любой индустрии. А ведь пока в Париже и Берлине стоит все еще летняя погода — сложно представить, что будет с наступлением морозов.

Мне до сих пор непонятно, как мы дошли от $50 за 1 тыс. кубометров летом 2020 года до нынешних противоестественных пиков. Часть ответа, очевидно, в том, что производители газа — не только «Газпром», но и многие заводы СПГ по всему миру — не наращивают поставки в соответствии с проектной мощностью своих объектов. Сложно их винить — такая возможность заработать выпадает буквально раз в десять лет.

И если раньше потребители могли быстро переключиться на другие энергоносители, прежде всего уголь, то сейчас такая возможность либо крайне мала (в Западной Европе из-за закрытия угольных ТЭС), либо искусственно ограничивается (в Китае). Теперь даже мазутом топить дешевле, чем газом, только вот современные газовые ТЭС уже не могут на нем работать. Складывается ощущение, что энергосистема Европы, из которой в последние десять лет активно выдавливали уголь и атомную энергию, насаждая ВИЭ, оказалась технологически не готова к тому, что потребуется заместить еще и газ. Выяснилось, что прямо сейчас его заменить нечем, и это даже не вопрос цены.

Еще более тревожный симптом: несмотря на крайне высокие цены, в этом году появилось очень мало объявлений о новых газовых проектах или долгосрочных контрактах. Если потребителей можно понять (никто не хочет заключать контракты при нынешних ценах), то нежелание производителей ясно говорит, что глобальная газовая индустрия мало верит либо в устойчивость текущих котировок, либо в принципе в перспективы отрасли.

Да и кто бы верил, если газ официально заклеймен как «переходное топливо», которому осталось жить от силы 20 лет, а европейские и американские политики — а в последние годы и акционеры — ждут от компаний радикального уменьшения углеродного следа. Тем временем производители и потребители газа в мире находятся в полной растерянности и не понимают, какую стратегию им избрать даже на ближайшие пару лет. А в подобных обстоятельствах, мне кажется, могут произойти самые удивительные вещи.