445 лет назад папа Григорий XIII назначил научным руководителем комиссии по реформе календаря профессора Клавия

Выбор папы был неслучаен, профессор Папского Григорианского университета Христофор Клавий считался одним из самых выдающихся математиков и астрономов своего времени. Таковым он остался в истории науки XVI века. Сегодня мы в повседневной жизни пользуемся календарем, окончательная редакция которого принадлежит Клавию, а в словесном общении друг с другом — логическим законом его имени.

Оппонент Коперника

О жизни Христофора Клавиуса (по-русски — Клавия) известно очень мало, даже настоящее его имя неизвестно, Clavius — то ли латинизированное его немецкое имя, то ли претенциозный псевдоним, которым он подписывал свои научные работы (Clavis в переводе с латинского — «ключ»). При этом, как уже сказано, Клавий был одним из самых известных астрономов и математиков Европы своего времени. Именно он обратил внимание научного сообщества на работу Коперника «Об обращении небесных сфер» с обоснованием гелиоцентрической картины мира, она была опубликована после смерти Коперника в 1543 году и четверть века вообще не привлекала внимания официальной науки.

Коперник построил в главном верную, но в деталях довольно причудливую картину динамики планет в Солнечной системе, которая вызывала сомнения даже у тех астрономов, которые искренне хотели верить, что Земля обращается вокруг Солнца, а не наоборот. Концы с концами у Коперника, как говорится, не сходились. Владимир Вернадский в своей статье «О научном мировоззрении» писал: «Коперник, приняв, что Земля вращается вокруг Солнца, в то же время сохранил часть эпициклов и вспомогательных кругов для объяснения движения других планет, ибо иначе он не мог объяснять факты. Найдя формальную истину для Земли, он в то же время не мог вполне разорвать со старой теорией, противоречившей его основным положениям.

Поэтому его ученые противники — Тихо Браге или Клавиус — имели полное право не принимать его основного положения, а, сохраняя единство понимания, пытались улучшить старинную теорию эпициклов, стараясь объяснить при этом все те точные факты, которые были выставлены, благодаря новым открытиям, Коперником и его сторонниками в защиту новой теории».

Словом, на теорию Коперника заставил коллег по науке обратить внимание Клавий: раз уж ученый его калибра не пожалел времени и усилий спорить с ней, значит, что-то в ней такое было! Ученые окончательно разобрались с Солнечной системой лишь век спустя. А официальная наука дала оценку теории Коперника только в 1616 году, когда Римская конгрегация включила труд «Об обращении небесных сфер» Коперника в список запрещенных книг.

Примерно в то же время завели дело «по подозрению в ереси» на Галилея, а в 1633 году его наконец осудили, отправив под домашний арест. Но его апокрифическое «и все-таки она вертится!» к тому времени уже стало новой научной парадигмой, остальное было делом техники. Публично церковь не признавала свою неправоту еще долго, но в частных разговорах отцы церкви тоже начали «впадать в ересь», в частности в 1624 году кардинал Цоллерн уведомил Галилея, что папа сказал ему: «Церковь осудила учение Коперника не как еретическое, но только как поспешное».

К времени окончательного торжества гелиоцентрической картины мира Клавий и его научные трактаты, включая учебник астрономии, по которому в Европе учились полвека, уже ушли в историю науки. Остался только григорианский календарь, который довел до ума профессор Клавий. По нему мы живем до сих пор, в улучшениях он не нуждается. А ведь он был построен, исходя из неверных предпосылок. Более того, на фундаменте той же в корне неверной гипотезы геоцентризма была построена вся астрономия и география того времени, что ничуть не мешало ученым объяснять движения небесных тел и открывать новые тела, а морякам с успехом прокладывать курс к новым землям в эпоху Великих географических открытий.

Вернадский писал: «Труды лиц, самостоятельно работавших в области птолемеевой системы, поражают нас научной строгостью работы. Мы не должны забывать, что именно их трудами целиком выработаны точные методы измерительных наук. На этой теории развились тригонометрия и графические приемы работы; приспособляясь к ней, зародилась сферическая тригонометрия; на почве той же теории выросли измерительные приборы астрономии и математики, послужившие необходимым исходным пунктом для всех других точных наук. Над этими приборами работали как раз противники Коперникова мировоззрения. Не говоря уже о выдающихся трудах Тихо Браге и Бюрги, но и менее крупные наблюдатели — Биневиц (Аппан) Нониус, Клавиус и т. д. оставили ясный след в этой области человеческого мышления. Когда теперь в музеях попадаются, к сожалению, немногие сохранившиеся приборы, связанные с системой эпициклов, с удивлением останавливаешься перед отчетливостью отделки этих измерительных аппаратов. Благодаря сознательному стремлению соединить сложность с точностью, здесь впервые выросла своеобразная современная техника научных приборов, это могущественнейшее ныне орудие всего точного знания».

Важнейшее дело

К XVI веку расхождение юлианского календаря, который служил в Европе ориентиром во времени 1,5 тыс. лет, с астрономическими наблюдениями достигло десяти дней. Настолько сместилась в календаре дата весеннего равноденствия (с 21 марта на 10 марта), а поскольку от этого дня каждый год начинался расчет даты Пасхи, то есть Воскресения Христова, не замечать этого церковь больше не могла. В числе прочих накопившихся проблем исправить вопиющую календарную ошибку было решено на Тридентском соборе, причем как можно скорее. Но быстро это сделать не получилось.

Сам Тридентский собор затянулся на 18 лет, с 1545 по 1563 год. Европу захлестнула череда религиозных войн, начиная с Тридцатилетней войны 1518–1548 годов, собор то прекращал, то возобновлял свою работу, и перед угрозой протестантства первоочередным делом для католической церкви были упорядочение и «мягкая» реформа религиозных канонов и порядков. К тому же реформа календаря была сложным делом с точки зрения науки, тут требовались усилия очень квалифицированных ученых. Папа Григорий XIII подвел итоги этой работы только в феврале 1581 году в своей булле Inter gravissimas, по-русски «Среди важнейших (дел.— Прим. ред.)»:

«Среди наших серьезных пастырских обязанностей не последней является то, что мы заботимся о завершении священных обрядов, заповеданных Тридентским собором, с руководящей помощью Бога. Поскольку отцы Собора также уделяли свое внимание и окончательные размышления к бревиарию (богослужебному справочнику, которым должен был руководствоваться каждый католический священник.— Прим. ред.), но были остановлены из-за нехватки времени, они мудро решили передать весь этот вопрос авторитету и суждению римского понтифика.

Однако в бревиарии есть две основные части: первая включает молитвы и религиозные гимны, которые нужно читать в праздничные и рабочие дни; другой касается годового цикла Пасхи и других праздников, возвращение которых зависит от измерения движения солнца и луны. Реформу первой части Пий V (1566-1572), наш предшественник счастливой памяти, завершил ее и ввел в действие ее (буллой «Quod a nobis», 9 июля 1568 года).

Вторая часть, которая требует прежде всего восстановления календаря, часто и в течение долгого времени предпринималась римскими понтификами, нашими предшественниками; но до сих пор ее не удалось завершить, потому что различные проекты календарной реформы, предложенные образованными астрономами, помимо того что представляли огромные и почти неразрешимые трудности, которые всегда сопровождали такую реформу, не были долговечными и прежде всего не поддерживали в неприкосновенности древние церковные обряды, и это было нашей главной заботой в этом вопросе.

Этот новый проект восстановления календаря, кратко изложенный в небольшой книге, мы разослали несколько лет назад христианским князьям и крупным университетам, чтобы эта работа, которая является делом каждого, могла быть выполнена после консультации со всеми; они показали нам свое согласие, как мы очень хотели, и мы, в силу этого консенсуса, пригласили Святой Город для реформирования календаря очень компетентных людей в этом вопросе…»

«Очень компетентными людьми», приглашенными для работы над новым календарем, были профессор университета Перуджи Луиджи Лилий, а после его смерти в 1576 году профессор Папского Григорианского университета Христофор Клавий. Сейчас трудно сказать, каков был вклад каждого из них в итоговый результат — григорианский календарь. Исходная рукопись Лилия затерялась. В одной из работ Клавия есть такие слова: «Мы многим обязаны Алоизию Лилиусу, который рассчитал лунные циклы, которые включены в календарь, они всегда показывают новую луну и поэтому могут быть легко адаптированы к любой продолжительности года». Но окончательная редакция «Compendiuem novae rationis restituendi kalendarium» («Руководство по восстановлению календаря») принадлежит Клавию, и, как уже сказано, никаких дополнений календарь, изготовленный в XVI веке на основании геоцентрического видения мира, не требует по сей день. Ближайшая коррекция этого календаря (на одни сутки) состоится через 10 тыс. лет.

Закон Клавия

Как сказано, о жизни Клавия известно крайне мало. Но представление о ней все-таки можно получить, внимательнее посмотрев на время, в которое он жил. Например, известно, что в 1555 году он вступил в орден иезуитов и учился в Коимбрском университете в Лиссабоне, который закончил в 1560 году. В 1555 году немецкому юноше из баварского города Бамберга, настоящее имя которого история не сохранила и которого мы теперь называем Христофором Клавием, было 17 лет. Бамберг в эти годы был столицей одноименного процветающего епископства, его даже прозвали «немецким Римом».

Общества Иисуса было создано Игнатием Лойолой за четыре года до рождения Клавия, но официальный статус орден иезуитов получил только в 1540 году, когда Клавию было два года. По численности и авторитету в католическом мире новорожденному ордену иезуитов было далеко до других орденов монашествующих, например, ордена доминиканцев с более чем двухвековой историей и более чем 100 тыс. братьями-доминиканцами. Но начал свою деятельность орден иезуитов так энергично, что поразительно быстро вытеснил доминиканцев из двух их профессиональных ниш: образования подрастающего поколения христиан и миссионерства, оставив им лидерство только в области Святой инквизиции. В итоге уже при третьем генерале ордена Франческо Борджиа (1565–1572) Ватикан отдал захваченные иезуитами явочным порядком образование и миссионерство. В современных терминах Общество Иисуса по сути стало выполнять при Ватикане функции его минобрнауки и МИДа.

Потому неудивительно, что подававший надежды своим светлым умом юноша из «немецкого Рима» был принят в орден иезуитов и отправлен на учебу в старейший университет Португалии. А по его окончании вернулся в Рим, где был рукоположен в католические священники и спустя пять лет, в возрасте 27 лет, стал профессором Папского Григорианского университета, который был тоже молод, как его первые профессора.

Первый генерал ордена Иисуса Лойола учредил в 1551 году в Риме Школу грамматики, гуманитарных наук и христианского учения, а в 1556 году папа Павел IV подтвердил ее университетский статус, отныне школа стала Universitas Gregoriana Societatis Jesu, то есть Григорианским университетом Общества Иисуса. К слову сказать, и сейчас на его сайте написано, что «основополагающая особенность Папского Григорианского университета заключается в том, что это Папский церковный университет, переданный Святым Престолом Обществу Иисуса, и это обязательство было подтверждено Бенедиктом XVI (папа в 2005–2013 годах.— Прим. ред.)».

Словом, талантливый молодой человек из провинциального бамбергского епископства оказался в нужном месте в нужное время, и социальный лифт вознес его к вершинам научной иерархии Европы XVI века. Правда, Европа того времени не в пример нынешней, хоть и напоминала формально ЕС в виде Священной Римской империи, но практически на протяжении всего века являла собой кровавое поле боя мировых и гражданских войн: светские царственные дома делили земли, церковные власти пытались силой подавить Реформацию.

В родном Клавию Бамберге построили образцово-показательную тюрьму для еретиков — Drudenhaus, которая вошла в историю, а всего в годы охоты на ведьм в городе сожгли три сотни еретиков, включая одного бургомистра, то есть примерно каждого десятого жителя Бамберга. Впрочем, и за пределами Священной Римской империи картина была такая же, достаточно вспомнить Варфоломеевскую ночь в Париже в 1572 году, когда профессор Клавий в университете в Риме готовил к изданию перевод на латынь «Начал» Евклида со своими комментариями (Euclidis elementorum libri XVI cum scholiis). Книги, которая, как считают сами математики, оказала огромное воздействие на развитие их науки в Новое время.

Там в числе прочего, в одном из своих комментариев, где обсуждаются способы доказательства Евклидом теорем, профессор Клавий высказал мысль, которая в современной науке логике носит название «закона Клавия». В учебниках логики для студентов философов и управленцев этот закон относят к основным законам классической логики высказываний (КЛВ), и звучит он так: если из отрицания суждения вытекает оно само, то такое суждение заведомо истинно.

Если честно, то для неученого человека гораздо понятнее, чем в учебниках для будущих философов и менеджеров, этот закон объяснил Демокрит своему оппоненту Протагору в V веке до н. э. Протагор тогда высказал довольно скользкое суждение: мол, истинно все то, что приходит кому-либо на ум. Демокрит возразил, что как раз из утверждения, что каждое высказывание истинно, вытекает истинность прямо противоположного: не все высказывания истинны.

Особенно виртуозно законом Клавия сейчас пользуются адвокаты и прокуроры, когда прямых улик в их распоряжении нет. Если внимательно послушать или почитать высказывания политиков, то и они не прочь использовать закон Клавия в речах на публику. Впрочем, и мы в повседневной жизни пользуемся не только календарем Клавия, но и законом его имени. Во всяком случае, на ложное, по нашему мнению, утверждение: «Вас тут не стояло!» — отвечаем разными словами, но в полном соответствии с законом Клавия.

Ася Петухова