Василий Степанов о фильме «Кошачьи миры Луиса Уэйна» — с Бенедиктом Камбербэтчем и тысячью котиков

В прокат выходит байопик англичанина Луиса Уэйна — безумца, изобретателя и художника, прославившегося в конце XIX века рисунками антропоморфных котов. Уэйна играет Бенедикт Камбербэтч. Сам фильм, обходя острые углы биографии героя, оказался похож на котика — милого, но совершенно необязательного к просмотру.

Луис Уэйн — английский человек рассеянный 1860 года рождения. Дворянин, выгодополучатель и одновременно, конечно, жертва викторианского миропорядка, известного угольным смогом на улицах, разнообразными общественными язвами, а также невероятными прорывами в науке и массовой культуре. Уэйна заботило и то и другое: с одной стороны, он бесконечно ставил бессмысленные опыты и размышлял об электричестве, с другой — зарабатывал журнальными иллюстрациями. После смерти отца Луис остался единственным мужчиной в домашнем царстве мамы и пяти незамужних сестер, так что трудиться ему нужно было много, наследство таяло, а девушкам из приличных семей тогда работать не полагалось. Быстрый, тревожный, избегающий смотреть людям в глаза, Уэйн был особенно хорош как художник-анималист: выезжал на выставки скота, портретировал вельможных собак, но по-настоящему прославился, когда начал зарисовывать своего кота Питера (названного, кстати, в честь Петра Великого). Антропоморфные коты превратили Уэйна в настоящую поп-звезду: странноватые рисунки с котами, которые отважно несут бремя белого человека, можно и сегодня совершенно случайно, без указания авторства встретить в интернете. Что-то в них есть.

Для биографического жанра Луис Уэйн — фигура, мягко говоря, спорная. С одной стороны, конечно, здесь есть все, из чего можно выжать слезную драматургию: наш герой, то чудак, то сумасшедший, никак не может поставить себя на правильную ногу и катится по наклонной. А с другой стороны, есть ведь еще коты. Лидеры симпатий в современном медиапространстве, главные по мемам в сети, важнейший феномен современного цифрового мира. Очевидно, именно тот факт, что Уэйн прозорливо занялся освоением темы еще полтора столетия назад — его большеглазые коты играют в гольф, ходят на рыбалку, читают котяткам сказки на ночь,— и помог привлечь к его биографии внимание продюсеров.

При этом зрителя «Кошачьих миров» стараются не особенно беспокоить тревожными работами главного героя — наивные, дикие, с нотками откровенного безумия картинки появятся лишь на титрах, они производят впечатление самого настоящего арт-брюта, аутсайдерского искусства родом из психушек. Безумие — важная часть этой истории, но отчетливо чувствуется, что авторы хотели бы поступить со своим героем по-викториански: до последнего играть по правилам, не выпячивать ужасы, изо всех сил драпируя темные стороны истории симпатичными обоями. Сам Луис Уэйн скрывал свою заячью губу за пышными усами, и авторы фильма с ним солидарны. Остаются за кадром как жуткие скандалы, из-за которых Уэйн был вынужден покинуть родину и на время перебраться в Америку, где работал на Уильяма Хёрста, так и большие победы мастера — здесь все с датами, но мельком. В результате уяснить, чем же так замечателен и уникален Луис Уэйн, из фильма трудно.

При этом размытый подход к фактологии помогает играющему главную роль Бенедикту Камбербэтчу. Для большого актера такой смутный, неуловимый Уэйн — непаханое поле для экспериментов. Нужно придумать ему жесты, пластику, язык. Уже в первых кадрах, когда Камбербэтча предъявляют в тяжелом возрастном гриме, с седой библейской нечесаной бородой и спутанными волосами, зритель имеет возможность оценить остекленевшие глаза погруженного в себя художника-безумца. Но дальше больше: 45-летний Камбербэтч убедительно изображает и 20-летнего Уэйна-чудака, а затем и счастливого 30-летнего Уэйна-мужа и почтенного джентльмена, одержимого разного рода причудами. Он с видимым удовольствием сосредотачивается на тиках, заскоках, прочерчивая кривую медленной, но несомненной умственной деградации человека с прыгающей походкой, и делает это настолько тщательно, что сам не замечает, как превращается в симпатичное клише.

Жизнь замечательного человека — жанр максимально склонный к воспеванию стереотипов, и «Кошачьи миры Луиса Уэйна», кажется, умудряются собрать полную коллекцию жанровых штампов. Судите сами: есть гений с ментальными проблемами, есть жена гения (Клэр Фой), которая не живет своей жизнью (сначала опекает своего безумца, а потом трагически умирает), есть извечная мысль о том, что творить — значит страдать, есть утешительный финал, который закругляет сюжетную дугу, растворяя престарелого героя в пространстве. Порой кажется, что этой драме увядания было бы гораздо комфортнее в сериальной форме (не зря фильм спродюсирован Amazon Prime), и все же нельзя сказать, что создатели совсем не совершают судорожных попыток выйти за пределы стандартного байопика.

Помогает им в этом прежде всего визуальное богатство описываемой эпохи. Художники-постановщики с удовольствием захламляют викторианские комнатушки разнообразной мебелью и барахлом, художники по костюмам рады возможности нарядить персонажей так, чтобы они растворились цветовыми пятнами в галлюцинаторных фантазиях Уэйна. Оператор тщательно ставит свет, поэтому душные интерьеры контрастно соседствуют с изысканной природой. Изобразительный ряд «Кошачьих миров Луиса Уэйна» эксцентричен, отчасти его кадры имитируют аляповатую печать викторианского времени, отчасти — изобретают все новые и новые фильтры, помогающие сгладить восприятие трагической реальности. Да, пожалуй, камера «Кошачьих миров» и сама немного Луис Уэйн — человек, успевший побывать и музыкантом, и боксером, и изобретателем, но так и не нашедший лучшего способа унять хаос в своей голове, чем нарисовать котика. Своеобразным котиком — необязательным, но обаятельным — в контексте прочих кинотеатральных премьер смотрится и этот фильм.

В прокате с 21 октября