В понедельник, 4 октября, состоялась инаугурация губернатора Ульяновской области члена ЦК КПРФ Алексея Русских, получившего на выборах губернатора 19 сентября 2021 года 83,16% голосов избирателей. Вопросы о том, что он намерен изменить в регионе, как влияет на деятельность губернатора его партийная принадлежность, о «вертикали», интересах бизнеса и о ленинских идеях задал новому главе Ульяновской области корреспондент “Ъ-Волга” Сергей Титов.

—Начнем с простого и важного: вы надолго к нам?

—Надеюсь, что надолго.

—Семью перевозите?

—Перевез. Жена с сыном уже переехали в Ульяновск. Дочь с мужем и внуками думают. Они работают в Москве, но с переходом многих кампаний в онлайн-формат ничто им не мешает находиться хоть на Камчатке, оставаясь на работе. У них работа связана с компьютерными технологиями, с передачей данных, поэтому их ничто не связывает. Они уже были несколько раз в Ульяновске, пока еще решение не приняли, но, полагаю, все-таки переедут, они привыкли быть рядом со мной.

—Для своей супруги вы уже подобрали работу?

—Нет. И это не нужно — она будет заниматься воспитанием сына и ­внуков.

—Планируете ли вы в будущем снова баллотироваться на пост губернатора, или все зависит от мнения президента?

—Безусловно, мнение президента для меня основополагающее, и я на него ориентируюсь. Если такая задача будет поставлена, то да. В принципе, и я бы хотел не ограничиваться пятью годами и рассчитываю как минимум десять лет, потому что пять лет пролетают быстро, а десять лет — это период, за который можно добиться каких-то реальных результатов (сейчас в Госдуму внесен законопроект, снимающий запрет для губернаторов избираться более двух сроков подряд.— “Ъ-Волга”).

—Если будет не суждено сно­ва баллотироваться, вернетесь в ­Москву или останетесь в Ульяновске?

—Даже не думал об этом. Рассчитываю, что одним сроком мое пребывание здесь не ограничится.

—Что для вас пост главы Ульяновской области — нелегкое испытание, транзитный пункт в карьере, возможность реализовать свои способности на новом поприще или миссия?

—Для меня это — возможность реализоваться. Регионом мне еще не приходилось руководить. Работа губернатора состоит их отдельных блоков — и правовой, и хозяйственный, и политический. Каждым из них в отдельности я занимался. Здесь же хочется заняться всем вместе. Да, это требует большого количества времени, внимания, напряжения, но именно это сильно мобилизует.

—Почему вы вступили именно в КПРФ? Вроде выгоднее, как тогда считали многие, вступить в партию власти, в этом случае многие вопросы будут легче ­решаться.

—Конечно, легче, когда ты в партии власти. Когда ты в оппозиции, решать все гораздо сложнее, но можно. В КПРФ оказался, потому что программа, с которой она шла на выборы 2007 года, была мне близка, в первую очередь — ее социальная направленность. И второе, что важно, с партией меня связывала давняя дружба с Геннадием Андреевичем (Зюгановым.— “Ъ-Волга”), и когда я пришел в партию, был уже для коммунистов не чужим человеком.

—Какие идеи и программные направления партии вы намерены воплощать в жизнь в Ульяновской области?

—В первую очередь — идею заботы о человеке. Считаю, что у нас, в Ульяновской области, недооценен человек, не так много ему оказывается внимания в сравнении с тем, чего он в реальности заслуживает. В первую очередь — в части заработной платы и среднего дохода на душу населения. Ситуацию надо исправлять. Да мы уже и начали это.

—При КПСС это было понятно — все делалось директивными методами. Но сейчас капитализм, рынок, и уровень зарплаты зависит от многих факторов — экономической ситуации, спроса и предложения, способностей и желаний руководителей и владельцев бизнеса. Какие методы вы намерены использовать сегодня? Капиталистические стимулы или коммунистические методы убеждения?

—Будем решать комплексно. Поддерживать в первую очередь те предприятия, которые заботятся о своих сотрудниках. Встречаться с руководителями предприятий. В основном, этим занимается правительство региона, но в определенных случаях, если это компания высокого уровня, встречаюсь лично и с гендиректором, и с акционерами. Вот только сегодня встречался с одним из них, и предложение о необходимости повышения уровня зарплаты было нормально воспринято, потому что они тоже понимают, что если о человеке будут заботиться, он будет лучше работать, не будет и текучки. А сейчас, в условиях нехватки трудовых ресурсов, начинается конкуренция за работников, особенно — квалифицированных. Пока в среднем по региону зарплата — 34 тысячи рублей, нам надо поднять ее еще на 21 тысячу, чтобы выйти на уровень средней по России. И не обязательно давать какие-то преференции. Методы убеждения тоже работают. Иногда разговор за чашкой чая очень много ­значит.

—Насколько сложно губернатору — члену КПРФ быть встроенным при этом в систему «вертикали», связанной с партией-конкурентом?

—Я выдвигался от КПРФ, но назначил меня временно исполнять обязанности Владимир Владимирович Путин, он мне доверил, и я на него ориентируюсь. Он вообще для меня является примером служения Отечеству, примером работоспособности. Его идея — что Россия должна быть сильным и неделимым государством. Он смог удержать страну от дальнейшего раздробления и вернуть былой авторитет на внешних рынках и орбитах. Конечно, я ориентируюсь на него, но не забываю и о задачах, которые поставили мои однопартийцы — заботиться о жителях региона, чтобы были достойная медицина, образование, доходы ­населения.

—Но диссонанс все же может ­появиться?

—Диссонанс с партией власти может проявляться во время выборов. Но «Единая Россия» на этот раз меня поддержала, мне удалось во время компании консолидировать все конструктивные силы в лице компартии и «Единой России», а сейчас начинается работа. В том числе — и над бюджетом на 2022 год. Начинаем консультации с партиями. Споры уже сейчас возникают, потому что мы вынуждены экономить на всем. Из-за того, что уровень заимствований Ульяновской области приблизился к критической отметке. Больше нам никаких кредитов никто не даст, Минфин России четко предписал нам жить по средствам, заложить полностью зарплату бюджетникам и все социальные выплаты, а значит, меньше денег будет на развитие. Мы постараемся возместить нехватку средств увеличением налогооблагаемой базы. Создаем специальный проектный офис по этому направлению и надеемся на поддержку федерального центра по каким-то наиболее острым вопросам. Цели у разных партий одни — благосостояние. Только методы и подходы разные — что в первую очередь финансировать, а что — во вторую. Безусловно, будут развилки. Будем консультироваться в равной степени со всеми парламентскими партиями, искать ­компромиссы.

—Насколько сложнее губернатору-коммунисту работать в федеральными министрами в сравнении с главой-единороссом?

—Я не почувствовал какие-то сложности. Наоборот, было желание поддержать с учетом того, что меня назначил президент. Очевидно, я так расцениваю, это сигнал всем министрам. И большую поддержку мы уже получили. Дополнительно два с лишним миллиарда на дороги, и мы их освоили, полтора миллиарда — на решение первоочередных задач — ремонты школ и больниц, вошли в ряд программ.

Я в личной беседе задавал вопрос президенту о возможном влиянии партийности, на что получил ответ, что я сейчас занимаюсь хозяйственной деятельностью, и никакой партийности здесь быть не должно. Я бы и хотел именно так работать. И, придя в регион, я сразу сказал и «Единой России», и своим однопартийцам, и ЛДПР, что я буду равноудален от всех партий, для меня сейчас задача — консолидировать все здоровые и конструктивные политические силы, чтобы мы тянули область в одном направлении, а не раздергивали ее.

—Как вы намерены выстроить систему взаимоотношений с партиями, особенно — учитывая, что «Единая Россия», объединяясь с нефракционными депутатами и ЛДПР, имеет большинство и в состоянии диктовать какие-то свои требования?

—Есть такие конфигурации. Но, если честно, я не люблю заниматься всеми этими политическими интригами и не хотел бы в это ввязываться. Я все-таки надеюсь, что, несмотря на политические расклады, удастся работу выстроить так, что будет поддержка всех фракций. Буду убеждать, периодически буду встречаться с каждой фракцией по-отдельности. А в рабочем режиме — с их ­лидерами.

—Ваш предшественник Сергей Морозов, будучи членом президиума регполитсовета «Единой России», фактически руководил отделением. По мнению политологов, партия была инструментом в руках исполнительной власти. Как вы намерены строить свои отношения с реготделением КПРФ?

—Так же, как и со всеми — конструктивно. Ни в бюро, ни в обком я вступать не собираюсь, однопартийцы хотели бы, чтобы я на учет встал здесь, но сейчас, я считаю, это не принципиально. Я пока остаюсь на учете в ­Домодедово.

—Кадровая политика — больное место в исполнительной власти большинства регионов, и Ульяновская область — не исключение. Как вы намерены строить кадровую политику?

—Начну проводить определенные изменения в правительстве региона. Необходимо создать министерство имущественных отношений, потому что собственность большая, а фактически она вся разобрана по министерствам и необходимых специалистов по управлению ею нигде нет. Нужно создавать минцифры, тем более что цифровизация выходит на первый план. Опираться буду на местные кадры. Несколько человек со мной приехали, думаю, больше уже никто и не появится. Вижу, что уже создается достаточно крепкая команда.

—На ключевые должности руководителей все равно подбирает губернатор. На каких требованиях вы намерены основываться при подборе?

—Высокий уровень компетенций, коммуникабельность, тактичность, работоспособность.

—Что лучше — команда верных вам людей, профессиональных исполнителей, на которых можно опереться, или команда упрямых профессионалов, которые не всегда будут соглашаться с вами и друг с другом, что может, порой, порождать конфликты?

—Конечно, хочется идеальный вариант — чтобы профессионалы и верная команда. Но так не бывает. Сегодня команда, я считаю,— это одновременно профессионалы и патриоты Ульяновской области. Новые, которые придут, надеюсь, станут ­патриотами.

—И все-таки вы готовы позволять подчиненным не соглашаться с вами? Если да, то до какой степени вы готовы это позволять?

—Все решения, которые принимаем, мы сначала обсуждаем и, безусловно, я спрашиваю мнение всех, и решение принимается с учетом всех мнений. Но когда оно принято, дальше обсуждать не стоит, нужно начинать работать. Думаю, так и должно быть.

—За время работы на посту врио губернатора, вы уже изучили стиль работы ваших подчиненных. Есть какие-то общие ­недостатки, которые надо ­искоренять?

—Надо обеспечить пунктуальность в ежедневной работе. И четко выдерживать бюджет, нельзя выходить за его рамки. Необходимо повышать уровень компетенций правительства, в частности — в сфере IT, где заключаемые контракты были недостаточно эффективными. Я это сразу увидел. Сейчас работает помощник, компетентный в этой сфере, и такого больше не будет.

—Вы допускаете, что руководители министерств и управлений, замы губернатора могут в какие-то моменты подавать вам недостоверную информацию, чтобы угодить, или защитить себя и свои интересы? И как вы намерены убеждаться в достоверности?

—Все возможно. И когда на подпись приносят толстую папку документов, невозможно во все вникнуть. Поэтому я ввел практику, чтобы все документы на подпись шли на дополнительную проверку через секретариат, где у меня надежные люди, прибывшие со мной, которым я ­доверяю.

—Вы в первую очередь — технарь — окончили один из сильнейших вузов страны — МГТУ им. Баумана, где занимались робототехникой, преподавали теорию автоматического управления, принципы которой применимы и в системе управления госорганами. Что из вашего научного багажа может пригодиться ­сейчас?

—Основа автоматического управления — принцип обратной связи. Когда подаешь на входе в систему управляющий сигнал, а обратная связь позволяет получить реакцию на выходе и откорректировать сигнал на входе в нужную сторону. Этот принцип — важнейший и в управлении регионом. Здесь цепочка обратной связи — реакция населения в соцсетях, где жители пишут о том, что происходит на самом деле.

—А СМИ?

—И СМИ, конечно, тоже, но только если это объективные СМИ.

—Что лучше — ручное управление с жесткой вертикалью, которое было при Сергее Морозове, и, в принципе, неплохо работает, когда высокий руководитель постучит по столу или пригрозит увольнением? Или система, при которой губернатор может покинуть на два месяца регион, и ничто не рухнет?

—Второе. Для того, чтобы заниматься стратегическими задачами, необходимо время. А когда занимаешься ручным управлением, ни на что не хватит времени. Я с самого начала настраиваю всю команду, чтобы каждый, после того как приняты какие-то стратегические решения, работал самостоятельно, не бегал ко мне по каждому случаю. Если взять зампреда или министров, они способны сами руководить, и я это только ­приветствую.

—А это соответствует принципу жестко построенной «вертикали», где часто переходят на «ручной режим управления»?

—А почему нет? Они же не выходят за рамки дозволенного.

—Вы сторонник какого принципа управления? Вертикальной или горизонтальной структуры?

—Вертикально-горизонтальной. Мы решаем на совместных совещаниях стратегические вопросы, а дальше министры работают сами и коммуницируют уже между собой, мое вмешательство не требуется.

—На аппаратных совещаниях, как видно, вы редко по каким-то проблемам сразу озвучиваете решение. Чаще просто выслушиваете доклады. Это такой принцип работы?

—По отдельным вопросам на аппаратных могут быть сразу приняты решения, но если требуется более глубокое обсуждение с привлечением экспертов, то собираем отдельное совещание и тогда уже принимаем ­решение.

—Как вы намерены строить отношения с бизнесом региона? Дружить, как принято во многих регионах, с наиболее сильными и опираться на них, или выстроить равноудаленные отношения, но потерять опору?

—Бизнес нужно поддерживать, с ним нужно общаться, чтобы постоянно быть в курсе их проблем и вовремя принимать управленческие решения. Но панибратства быть не должно. Должен быть нормальный равноудаленный диалог, без близкой дружбы. На такой должности вообще дружить близко ни с кем нельзя.

—Вы хотите довести уровень зарплаты в регионе до среднероссийского. Если это удастся, регион потеряет одно из преимуществ инвестиционной привлекательности. Как вы намерены привлекать инвестиции — льготами в ущерб интересам бюджета, или есть иные инструменты?

—Пользоваться возможностями более низких затрат на зарплату в нашем регионе — ошибка. Все равно конкуренция складывается таким образом, что им придется идти на повышение зарплаты, чтобы не остановиться в развитии и не проиграть. Поэтому на этот фактор не надо обращать внимания. Мы создаем максимально выгодные экономические условия для инвесторов: технопарки, индустриальные парки, налоговые льготы, снятие административных барьеров. А со всеми фактами давления на бизнес будем разбираться очень жестко.

—О СМИ. Вы согласны с ленинским определением, что газета — это «коллективный агитатор, пропагандист и организатор»? Как вы намерены построить работу подвластных СМИ и взаимодействие с журналистами региона?

—Я бы хотел со СМИ и журналистами выстроить конструктивные и дружеские отношения. Скрываться ни от кого не собираюсь, если у кого-то есть запросы, или он захочет взять интервью, побеседовать, реагировать на это постараюсь максимально быстро. Руководитель моего уровня обязан это делать. Нам скрывать нечего. Ну и, безусловно, намерен использовать СМИ для себя в качестве средства обратной связи. Но только объективные. Ленинское определение сегодня не совсем подходит. Времена меняются. Подвластные СМИ, безусловно, будут всю нашу работу освещать. Но приукрашивание — это я не люблю, так же, как когда кто-то льстит или заискивает. Замалчивать какие-то проблемы — значит меня вводить в заблуждение, этого тоже не надо. Есть проблема — надо о ней говорить, будем решать, а иначе из маленького прыщика будет ­нарыв.

—Если б президент РФ сказал вам, Алексей Юрьевич, вы хорошо поработали, просите для региона, что хотите. Что бы вы попросили?

—Даже не знаю, все постоянно меняется. Сегодня, например, очень сложная ситуация в медицине. На восстановление до минимально необходимого уровня необходимо много средств и времени, а у нас нет таких средств. И времени нет — нужно жизни людей сохранить. Еще, наверное, попросил бы денег на создание водовода от Барышской линзы артезианской воды. Это решило бы все проблемы с обеспечением водой жителей правобережья. Проект существует с советского времени, но денег на него нет.

—А списать 45 миллиардов госдолга региона разве не попросите?

—С этим как-нибудь постепенно сами разберемся. Это болезнь многих регионов, и все одновременно все равно не вылечить.

—Что вы больше всего ненави­дите?

—Как управленец, терпеть не могу безответственность. Если обещал — значит, должно быть сделано, потому что на этом обещании уже построены следующие решения, планы, шаги. И нарушенные обещания рушат все.

—Вам нравится Ульяновск?

—Да. Очень много умных и талантливых людей. Спокойный, зеленый. Пробок нет.

Сергей Титов, Ульяновск