Нетрафаретная история поп-музыки в «Главных песнях ХХ века» Александра Кана

В издательстве АСТ вышла книга музыкального критика, журналиста BBC Александра Кана «Главные песни XX века: от диксиленда до хип-хопа». Автор называет книгу «песенным портретом века». Борис Барабанов рекомендует этот труд не столько как музыковедческий, сколько как исторический.

Александр Кан — легенда русскоязычной музыкальной журналистики. Борис Гребенщиков называл его Оби-Ван Кеноби Петербурга, знающим «код жизни». Популяризатор джаза и авангарда, соратник Сергея Курёхина и Джоанны Стингрей, после переезда в Англию в 1996 году Кан продолжал создавать радиопрограммы и книги, которые помогали русскоязычному меломану ориентироваться в актуальной музыке.

Если просмотреть оглавление новой книги «старого джедая» «Главные песни XX века: от диксиленда до хип-хопа», в глаза бросится обилие знакомых названий. Казалось бы, чего мы не знаем о «Summertime», «Yesterday» и «Bohemian Rhapsody»? Однако у Александра Кана свое представление о том, какие песни считать по-настоящему важными для цивилизации. Он не стал высасывать из пальца собственный канон, состоящий из неочевидных названий и имен. А вот что действительно интересно, так это то, что имена авторов и исполнителей для него не так важны, как жизнь самой песни.

И как раз это подход нетривиальный. В сознании публики песня часто неотделима от исполнителя ее самой распространенной версии. Но у ряда «вечнозеленых» песен есть сотни версий. И их бытование, их символическое значение менялись на протяжении десятилетий порой кардинально.

Новоорлеанский похоронный марш «When the Saints Go Marchin’ In», история которого уходит корнями в XIX век, стал джазовым стандартом, а позже гимном болельщиков многих спортивных команд. Песня из детского фильма «Волшебник страны Оз» (1939) «Over The Rainbow» полвека спустя стала «гимном боли» гей-сообщества. О песне Джонни Кэша «Folsom Prison Blues» журнал Rolling Stone писал: «Джонни Кэш стал артистом, которому непостижимым образом удалось одновременно найти путь к сердцам как простых работяг, так и контркультурной молодежи». Главную песню американского Рождества «White Christmas» написал еврей — сын кантора Израиль Бейлин, известный миру как Ирвинг Берлин.

Переплетение культуры темнокожей Америки и еврейской музыкальной традиции — одна из главных интриг книги. Вся современная популярная музыка вышла из джаза и блюза, восходящих к негритянским религиозным гимнам и песням рабов с хлопковых плантаций. Но на американскую поп-музыку серьезное влияние оказала и идиш-культура тоже. Кан обращает внимание на то, как еврей Джордж Гершвин, автор оперы «Порги и Бесс», переживал, достаточно ли негритянской получилась открывающая ее колыбельная «Summertime» — не звучит ли она «слишком по-идиш».

Родословная некоторых песен в книге выходит далеко за рамки музыковедческого очерка. Взять хотя бы «Mack The Knife» из «Трехгрошовой оперы» Курта Вайля и Бертольта Брехта. Глава, посвященная этой песне,— полноценный очерк германской истории первой половины XX века, который легко представить себе в школьном учебнике. А судьба упомянутой «Folsom Prison Blues», в свою очередь, настоящий детектив.

По мысли Кана, в любой из песен, которые составили музыкальную историю XX века, всегда содержится революционный прорыв и обязательно — некий культурный парадокс. И это касается не только «песен протеста» — протестное начало, приписываемое произведениям, например, Боба Дилана, автор книги нередко подвергает сомнению. За трансформациями даже простенькой мелодии может стоять принципиальный пересмотр культурной константы.

Александр Кан много пишет о джазе, реализуя просветительский аспект своей книги: без джаза не было бы всего сегодняшнего хип-хопа и R’n’B, да и философию сонграйтинга в целом без него сложно представить. Однако собственно хип-хопу в книге уделено совсем мало места. Там есть только «Stan» Эминема и проторэп Гила Скотта-Херона «The Revolution Will Not Be Televised». Автору, вероятно, важнее рассказать о корнях этой музыки, нежели расписывать трагическую историю Тупака Шакура или достоинства пулитцеровского лауреата Кендрика Ламара.

Автор «Главных песен XX века» сознательно фокусируется на англо-американской составляющей мировой музыки, приводя следующий аргумент: «Самые интересные музыкальные явления в тех или иных национальных культурах приобретают глобальное значение, лишь застолбив себе место в англо-американском культурном пространстве». Кан вписал книгу в рамки XX века, в котором все же большое значение имели границы — государственные и культурные. Если бы он заглянул в нынешний век, культуру которого формирует интернет, он бы наверняка коснулся феномена корейской «Gangnam Style» или бразильской «Ai Se Eu Te Pego».

Но чтобы называться главной, песня все же должна пройти испытание не только пространством, но и временем. И в этом смысле «герои» книги подобраны с идеальной звучностью.