Договор об экономическом сообществе, убийство Игоря Талькова, начало приватизации жилья и все остальное, чем запомнился октябрь 1991 года

В октябре 1991 года, после бурных событий августа и сентября, возникает что-то вроде затишья, хотя промедление выглядит по-настоящему опасным. Экономика продолжает расползаться по швам, на окраинах тлеют, а местами уже вовсю полыхают военные конфликты, а в стране формируется отчетливый дефицит власти. Российский премьер Иван Силаев с конца сентября переключается на в межреспубликанских структурах, которые, как еще надеется Михаил Горбачев, станут экзоскелетом обновленного союзного центра — но в итоге полноценного правительства нет ни у Союза, ни у России. Планы большой реформы, которая должна все спасти, написаны, их даже несколько, но начало работы явно буксует — в том числе и из-за отсутствия ясности, кто же должен стать их исполнителем. Впрочем, какие-то шаги все же делаются — в Москве, например, наконец стартует приватизация квартир.

«Сейчас нам кажется, что все это было хиханьки да хаханьки»

В последний день сентября в Алма-Ате открывается встреча лидеров тринадцати республик и делегации центра: обсуждать планируется экономическую ассоциацию. Последнюю возглавляет Иван Силаев: он только что, 26 сентября, подал в отставку с поста российского премьера, оставшись председателем комитета по управлению народным хозяйством СССР и межреспубликанского экономического комитета.

Фактически обязанности российского премьера исполняет первый вице-премьер Олег Лобов, а в Алма-Ате Россию представляет вице-премьер, министр экономики Евгений Сабуров. Из Баку приезжает президент Аяз Муталибов, из Еревана — председатель Верховного совета Армении Левон Тер-Петросян. Украину и Белоруссию представляют премьер-министры — Витольд Фокин и Вячеслав Кебич. Премьеры приехали также из Таджикистана — Изотолла Хаёев — и Туркмении — Сахат Мурадов. Молдавскую делегацию возглавляет президент Мирча Снегур, узбекскую — президент Ислам Каримов. Киргизия присылает председателя Верховного совета Медета Шеримкулова, Казахстан на правах принимающей стороны представлен президентом Нурсултаном Назарбаевым. Интерес к теме таков, что приезжают даже те, кто давно уже игнорирует любые общие переговоры: из Тбилиси в Алма-Ату летит министр материальных ресурсов Игорь Чхеидзе, а из Риги — премьер Ивар Годманис. «Явка», как сейчас принято говорить у светских журналистов, беспрецедентная: нету только представителей Эстонии и Литвы. Нурсултан Назарбаев подчеркивает: встреча на равных, он не является инициатором, поэтому Казахстан берет на себя только размещение и содержание глав делегаций — всем остальным выставлены счета. Перед Домом дружбы, где ведутся переговоры, шумит пикет из нескольких сотен сторонников независимости Казахстана, требующих в том числе и отставки Нурсултана Назарбаева. Шестнадцать самых крикливых задерживает ОМОН, но спустя пару часов их отпускают из отделения.

Итоги встречи, по мнению Ивана Силаева, превосходят ожидания: все 13 делегаций и союзный центр в его лице подписали итоговое коммюнике — правда, оно носило характер самой общей декларации о намерениях: соблюдать права человека, урегулировать этнические конфликты, двигаться к рыночной экономике. При этом восемь республик — Россия, Украина, Беларусь, Узбекистан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Туркмения (то есть Советский Союз без Прибалтики, Закавказья и Молдавии) — приняли заявление о намерении подписать договор об экономическом сообществе. По словам заместителя руководителя комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР Григория Явлинского, сам термин, означающий объединение, вызвал дискуссию. Обсуждались союз и содружество, но союз явно и на глазах уходил в прошлое, время содружества пришло чуть позже, поэтому остановились на сообществе.

Сам Григорий Явлинский, будучи сторонником сохранения некой формы интеграции республик, в это время отдает себе отчет в крайне плачевном состоянии того, что предполагается интегрировать. «Происходит лавинообразное нарастание денежной массы, которая за девять месяцев увеличилась с 989 млрд руб. до 1,7 трлн, а к концу года может достичь 2 трлн,— пишет он в статье для газеты "Труд" под названием "Ресурсы кончаются, медлить нельзя".— Мощнейшими генераторами этого процесса являются огромный дефицит как союзного, так и национальных бюджетов, усиливающаяся кредитная экспансия и "либерализация" доходов. Все это привело уже к полной утрате рублем всех его функций… хозяйственные связи либо разваливаются, либо во все большей степени заменяются бартером. Курс рубля на аукционах уже упал за отметку 100 рублей за 1 доллар… Экспорт за 10 месяцев сократился на 31%, ограничение валютных поступлений вызвало резкое сокращение импорта (на 43%)... В конечном счете все эти проблемы сказываются на людях. Потребление материальных благ и услуг населением за 9 месяцев сократилось на 17%, а реальные доходы семей снизились по отношению к соответствующему периоду прошлого года во всех без исключения республиках».

3 октября премьер-министр Великобритании Джон Мейджор, председатель ЕС голландский премьер Рууд Любберс и председатель Комиссии Европейских сообществ Жак Делор принимают решение оказать Советскому Союзу гуманитарную помощь на сумму порядка $2 млрд — при условии, что СССР представит подробный план использования помощи. Советский долг Западу на октябрь 1991 года составляет $77 млрд. Чтобы не приостанавливать обслуживание уже существующего долга, до конца года потребуется еще от $2 млрд до $7 млрд. Пока Советскому Союзу не хватает денег на оплату прохода грузовых судов через Суэцкий канал. Возникает риск ареста советских средств на счетах в зарубежных банках.

В октябре на экраны выходит новый фильм Эльдара Рязанова «Небеса обетованные» — трагифарс о советских людях, вынужденных жить на свалке, на территорию которой претендует богатый инвестор. В финале они запускают двигательную установку стоявшего на свалке паровоза и вдруг улетают прямо на нем куда-то в снежную ночь, в сопровождении целой стаи косматых бродячих псов. Зрители в залах считывают метафору. ВЦИОМ этой осенью предупреждает правительство о «латентной панике» в обществе и угрозе социального взрыва.

Авторы книги интервью «Революция Гайдара» (2013) Петр Авен и Альфред Кох полемизируют на ее страницах о том, насколько тяжела была ситуация: «Хотя в 1991 году магазины были пусты и купить, не выстояв длинную очередь, ничего было нельзя, я не видел в Москве ни одной павшей лошади, так чтобы ее на куски резали на Тверской, как в 1918 году в Петрограде,— говорит Петр Авен.— В Москве в 1991 году работали рестораны, и в квартирах никто особенно с голоду не умирал, да и о холоде были панические разговоры, но реально особого холода не было». «Я работал председателем райисполкома в Сестрорецке и могу сказать, что сейчас нам кажется, что все это было хиханьки да хаханьки, но в то время жизнь мне не казалась такой уж благостной,— возражает ему Кох.— Я, например, помню, как однажды привезли фуру с курой в магазин. Магазин уже закрывался, так люди выбрали себе организационный комитет, который должен был сторожить эту куру, чтобы ее "торгаши по своим не рассовали". И я вынужден был милиционера на ночь к этой фуре приставить, иначе они не расходились».

Реформация реформаторов

Предполагается, что договор об экономическом сообществе будет подписан до 15 октября, однако в России вокруг этого проекта немедленно возникает интрига. 2 октября Совет министров РСФСР принимает постановление «О концепции политического Союза суверенных государств и Договора об Экономическом сообществе». Хотя полномочия Евгения Сабурова как главы российской делегации подтверждены Борисом Ельциным (прямо перед подписанием алма-атинского заявления Назарбаев в присутствии Силаева и Явлинского звонит российскому коллеге, чтобы дополнительно в этом удостовериться), правительство этим документом неожиданно наделяет себя правом подготовки и заключения договора.

Инициаторами демарша называют главу российского Госкомимущества Михаила Малея, министра юстиции Николая Федорова, министра труда Александра Шохина, министра финансов Игоря Лазарева и министра печати и информации Михаила Полторанина. У этой группы имеются разногласия с Евгением Сабуровым (и ушедшим Силаевым): они считают, что России есть смысл сосредоточиться на реформах у себя и не брать на себя ответственность за всю экономику Союза.

Одновременно вдруг «переобувается» президентская канцелярия — госсекретарь Геннадий Бурбулис заявляет 2 октября, что подписанию экономического соглашения должно предшествовать подписание политического договора. Это расходится со всеми публичными заявлениями Бориса Ельцина в последние несколько месяцев — о том, что экономическое соглашение первично по отношению к политическому. Именно такую позицию Ельцин до сих пор отстаивал в долгих спорах с Михаилом Горбачевым. Бурбулис, наоборот, говорит о политической значимости России и ее особом статусе на пространстве, которое вот-вот станет постсоветским, но в сущности он также атакует и идею соглашения, и Силаева с Сабуровым.

По одной из версий, госсекретарь стремится таким образом вернуть себе влияние в ближайшем окружении Ельцина, где его успел несколько потеснить глава созданной в июле администрации президента, выходец из Свердловского обкома Юрий Петров. Но тогдашний “Ъ” считает, что за выступлением Бурбулиса стоят Александр Шохин, представитель России по связям с международными финансовыми организациями Константин Кагаловский и глава Института экономической политики Академии народного хозяйства СССР Егор Гайдар, с которым Бурбулис познакомился чуть больше месяца назад во время событий, связанных с ГКЧП.

С видом на «критические точки»

У действующего правительства есть своя программа стабилизации экономики и перехода к рынку. Она, как того требовало принятое 20 сентября постановление Верховного совета РСФСР, готова к 1 октября. Евгений Сабуров объясняет, что программа включает быструю распродажу муниципальной собственности, подготовку приватизации федерального имущества, переход к рынку жилья (за исключением бесплатного социального минимума), создание фермерских зон на селе, коммерциализацию госпредприятий. До конца 1993 года правительство рассчитывает распродать 50% активов на территории России.

До конца 1991 предполагается либерализация цен на 70% промышленных товаров и часть продуктов. Цены на водку, хлеб, мясомолочную продукцию предлагается повысить административно с компенсацией гражданам весной 1992 года, а к осени также отпустить. При этом в качестве главной меры снижения социальной напряженности правительство рассматривает законодательное определение порядка индексации доходов населения и прожиточного минимума — понимая, что даже умеренная политика индексации будет способствовать росту цен в 2,5–3,5 раза в течение 1992 года. Программа подразумевает отмену прописки для стимуляции мобильности рабочей силы, оплачиваемые общественные работы для борьбы с безработицей и гарантированный минимум зарплаты на уровне черты бедности.

Авторы программы предполагают возникновение пяти «критических точек». Первая ожидается уже в ноябре 1991-го — в связи с началом малой приватизации (смягчить ситуацию предлагается с помощью кредитов и налоговых льгот для новых частников). Вторая придется на январь 1992 года и может зависеть от прогресса большой приватизации и формирования рынка жилья (в этот момент предполагается снять ограничения на количество квартир в собственности семьи и перепродажу жилья). Третья точка наступит в апреле в связи с приватизацией на селе — из-за возможного нежелательного перепрофилирования хозяйств после перехода в собственность: бороться с этим хотят отказом в налоговых льготах и гарантиях поставок. Четвертая критическая точка ожидается в июле 1992 года из-за скачка безработицы и роста цен — в этот момент авторы оставляют за собой право пересмотреть дальнейший сценарий в зависимости от результатов. В октябре 1992 года они рассчитывают по итогам сбора урожая скорректировать цены на продукты и промтовары. К январю 1994-го Евгений Сабуров ожидает стабилизации цен, оживления жилищного строительства и формирования класса собственников-инвесторов.

Впрочем, судя по воспоминаниям участников событий, Евгения Сабурова к этому моменту уже не воспринимали как вероятного руководителя реформ. В книге интервью «Революция Гайдара» российский госсекретарь Геннадий Бурбулис прямо говорит, что в этом качестве «Женя уже не фигурировал». Кроме сабуровской группы еще один аналитический центр сформировался вокруг Григория Явлинского, который все еще рассчитывал, что Горбачеву удастся спасти Союз, и в нем будет работоспособное правительство. Третья группа аналитиков собиралась на 15-й даче в Архангельском под руководством Егора Гайдара.

Аналитики из окружения Гайдара пеняли кабинету министров за то, что те заняты темами типа «заготовки веточного корма», и тем не менее правительство готовило ключевые решения. В Госкомимуществе РСФСР, например, готовилась программа масштабной приватизации госсобственности, разделение федеральной и муниципальной собственности и перерегистрация коммерческих структур, созданных на базе госпредприятий и организаций, с сопутствующей проверкой законности их создания. Программа приватизации, подготовленная в развитие «Закона о приватизации государственных и муниципальных предприятий РСФСР», включала в себя 14 подзаконных актов, которые определяли временную методику оценки госимущества, порядок его конкурсной и аукционной продажи и общий план приватизации предприятия. В 1992 году предполагалось приватизировать российской собственности на сумму от 250 млрд до 350 млрд руб. (по остаточной балансовой стоимости). В начале октября Госкомимущество и его отделения на местах рассматривали уже около 10 тыс. заявок на приватизацию — в том числе автомобильных, нефтедобывающих, угольных, текстильных и швейных предприятий.

Квартира по цене телевизора

В пятницу 3 октября началась приватизация жилья в Москве: каждый москвич, имеющий отдельную квартиру, получил возможность стать ее полноправным владельцем, выкупив ее у государства. Бесплатно в собственность передавалось жилье из расчета 18 кв. м на человека, при средней цене квадратного метра в 203 руб. 50 коп. Не подлежали передаче в собственность квартиры, находящиеся в аварийном состоянии, в общежитиях, домах-памятниках архитектуры, а также коммунальные и служебные квартиры. Как известно, большинство ограничений со временем научились обходить. Граждане, оформившие квартиры в собственность, получали право продавать их, завещать, сдавать в аренду и вообще совершать с ними любые сделки, не противоречащие законодательству.

Цены на мгновенно сформировавшемся рынке недвижимости значительно колебались в зависимости от потребительских качеств квартиры — количества и изолированности комнат, наличия балконов и подсобных помещений, метража кухонь, технических характеристик здания и зоны застройки. Стоимость метра колебалась от 80 до 800 руб. и определялась в каждом конкретном случае специалистами бюро технической инвентаризации района. Если стоимость квартиры не превышает 6000 руб. для семьи из одного человека, 9000 — для двух, 13 000 — для трех и 17 000 для четырех человек (для каждого следующего члена семьи прибавляется 3663 руб.), квартира передавалась бесплатно. Если стоимость квартиры превышала указанную сумму, для получения права собственности надо было выплатить разницу. В обратном случае — если площадь меньше нормативной — компенсация, по российскому законодательству, не предусматривалась, хотя изучить такую возможность мэрия предложила мосжилкомитету и комитету экономики. Для приватизации квартиры следовало подать заявление в бюро «Мосприватизации» при отделе учета и распределения жилплощади. Оформление собственности должно было занимать не более двух месяцев со дня обращения и обходилось в 300–500 руб.

Официальный курс доллара в это время — все еще около 55 коп., но наряду с ним существует и коммерческий, по сути, тоже вполне официальный: он в октябре почти в полтораста раз выше. “Ъ” того времени заводит специальную рубрику «Дорогие удовольствия». Из нее можно узнать, что поездка на Сицилию на 14 дней обходится в октябре 1991 года в $1 тыс., телевизор JVC — в $1350, а новый Opel Omega — в невероятные $19 тыс. На фоне этих цен московские квартиры к числу дорогих удовольствий явно не относятся.

Последний рейс из СССР в Россию

2 октября с Байконура стартует последний пилотируемый корабль советской космической программы, «Союз ТМ-13». На его борту Александр Волков — для него это третий полет в космос, Токтар Аубакиров из Казахстана и Франц Фибек из Австрии. Александр Волков останется на орбите до 25 марта 1992 года, успеет на четыре с лишним часа выйти в открытый космос и вернется уже в мир, в котором СССР отсутствует. Его товарищи из Казахстана и Австрии успеют раньше — они приземлятся уже 10 октября. Токтар Аубакиров получит за полет орден Октябрьской революции и уже через несколько месяцев выйдет на новую работу в качестве советника президента Казахстана по освоению космоса. Франц Фибек повезет в Австрию орден Дружбы народов и результаты целого ряда научных экспериментов, поставленных за несколько дней на борту орбитального комплекса «Мир». Австрийскому правительству его полет обошелся в 85 млн шиллингов — или около $3,5 млн: соглашение об этом австрийский канцлер Франц Враницки подписал в октябре 1988-го, еще с предпоследним советским премьером Николаем Рыжковым.

«Господин президент, назревает инцидент»

В воскресенье 6 октября за кулисами дворца спорта «Юбилейный» в Петербурге звучат несколько выстрелов. В это время в зале идет концерт, посвященный открытию петербургского филиала продюсерской компании ЛИC’C — на сцене кабаре-дуэт «Академия», Игорь Николаев с Наташей Королевой, Женя Белоусов и Андрей Державин. Все ждут заключительной части: закрыть концерт должен Олег Газманов, а перед ним выступают Азиза и Игорь Тальков. Но около половины пятого ведущий Сергей Кальварский прерывает программу: за сценой только что стреляли в Талькова, если в зале есть врачи, пройдите для оказания помощи. За Тальковым приезжает скорая, врачи констатируют его смерть в результате пулевого ранения в сердце, но ставят капельницу и увозят в реанимацию, опасаясь, что, если этого не сделать, с ними расправятся фанаты певца, надеющиеся на его спасение. Через пару часов в вечерних выпусках новостей сообщат о смерти Игоря Талькова — а надежды в итоге не останется даже на ясность в вопросе о том, чей выстрел стал роковым.

Смерть Талькова, который после августовских событий оказался на пике популярности со своими политическими песнями-боевиками о врагах-коммунистах, расстрелянных белых генералах и России, возвращающейся к жизни и поднимающейся с колен, по нелепости и невнятности обстоятельств может претендовать на то, чтобы считаться одной из метафор происходящего. Причиной конфликта за кулисами становится перепалка между администраторами Талькова и Азизы по поводу того, кто будет выступать прямо перед Газмановым: чем ближе к финалу, тем почетней. Идея выпустить Талькова раньше возникает у менеджера Азизы Игоря Малахова, и Тальков первоначально не против — однако его собственный директор Валерий Шляфман идет к коллегам, после чего разгорается скандал, в который Тальков уже не может не вмешаться. В итоге у гримерки Талькова завязывается потасовка, в ходе которой сначала сам певец дважды стреляет из газового пистолета, а потом два раза из огнестрела палит Малахов, при этом обе пули никого не задевают. К моменту выстрела Малахова блокирует тальковский охранник, завязывается драка, пистолет Малахова на какое-то время оказывается в руках Шляфмана, на место ссоры выбегает Азиза — и в этот момент звучит еще один выстрел, роковой для Талькова.

Малахов с места происшествия скрывается, не удается найти и пистолет. 11 сентября Малахов является в прокуратуру, следствие уже идет, следователи ставят серию экспериментов с его участием, но приходят к выводу, что Малахов в Талькова стрелять не мог. Малахова в 1994 году привлекут за незаконное приобретение и хранение оружия и дадут условный срок; в 2016 году СМИ сообщат о его смерти — выяснится, что он был причастен к одной из московских ОПГ, 20 лет прожил в большом загородном доме с новой семьей и под другой фамилией. Вторым подозреваемым, естественно, становится Шляфман: общество «Память» практически сразу же объявляет, что именно он и совершил ритуальное убийство национального барда. Следствие с большим опозданием изымает у его подруги рубашку, на которой и спустя четыре месяца находят следы пороха. Сам Шляфман объясняет этот факт тем, что пистолет Малахова находился у него в руках. Правда, объяснения эти он дает уже из Израиля, куда уезжает в феврале 1992-го: по его словам, на желательность отъезда ему намекали следователи. Шляфману заочно предъявили обвинение в убийстве по неосторожности, но Израиль фактически заблокировал любые следственные действия с ним, ссылаясь на отсутствие соответствующих соглашений с Россией: дипломатические отношения между Москвой и Тель-Авивом восстановлены после четвертьвекового перерыва только 18 октября 1991-го. Сам фигурант никогда не признавал себя виновным — но на всякий случай тоже сменил фамилию. В 2021 году вдова певца Татьяна Талькова обратилась к Александру Бастрыкину с просьбой взять длящееся 31-й год расследование под личный контроль.

Президентская рать

5 октября группе переговорщиков в составе мэра Петербурга Анатолия Собчака и академика Евгения Велихова удается не то чтобы предотвратить, но отсрочить начало гражданской войны в Таджикистане. За две недели до этого, 23 сентября, Верховный совет Таджикистана сместил председателя, исполняющего обязанности президента Кадриддина Аслонова после того, как тот издал указ о запрете Компартии. Коммунисты в Таджикистане, представляющие не столько совершенно деморализованную КПСС, сколько местные правящие кланы, сохраняют в Верховном совете что-то вроде контрольного пакета. Исполняющим обязанности становится коммунист Рахмон Набиев. Оппозиция, в том числе и набирающая популярность Партия исламского возрождения Таджикистана, требует Аслонова восстановить. Перед зданием Верховного совета начинается постоянный 10-тысячный митинг — кроме отстранения Набиева собравшиеся настаивают на роспуске Компартии, национализации ее имущества и открытых президентских выборах. 30 сентября открывается чрезвычайная сессия парламента, на которой Рахмон Набиев обещает рассмотреть все требования оппозиции, но в итоге принимается лишь решение об отмене ЧП. Партийное имущество покамест охраняет прокуратура. Русские, которых по переписи 1989 года в Таджикистане всего 7,63%, активно уезжают или задумываются об отъезде — разумеется, при наличии возможности: они прекрасно помнят погромы в городе в феврале 1990 года и видят в происходящем основания для довольно-таки тревожного прогноза. 4 октября в Душанбе начинается политическая стачка, перед парламентом 130 человек, включая шестерых шейхов, начинают голодовку. На следующий день при участии переговорщиков из центра назначаются всенародные президентские выборы — на 27 октября, хотя пройдут они на месяц позже. Выиграет их Рахмон Набиев, его конкурент, кандидат от Демократической партии режиссер Давлатназар Худоназаров наберет 31% голосов против 60% у коммуниста — но тот не удержит власть, и через год она перейдет в руки Эмомали Рахмонова, директора совхоза имени Ленина и председателя Верховного совета Таджикистана. Ему придется иметь дело с полномасштабной гражданской войной, которая продлится, по сути, два десятилетия и станет одним из наименее заметных театров боевых действий глобального джихада. Сейчас должность 69-летнего таджикского лидера называется просто: «основатель мира и национального единства».

На этом фоне совершенно гладко проходят выборы президента Киргизии: 46-летний Аскар Акаев и так президент, он избран на этот пост еще год назад депутатами Верховного совета Киргизской ССР (пусть и во втором туре), но август 1991-го и здесь все поменял: с 31 августа Киргизия больше не ССР, Верховный совет теперь называется Жогорку Кенеш, и президента полагается избирать на всенародных выборах. 12 октября независимый беспартийный кандидат Акаев в результате безальтернативного голосования набирает 95,3% голосов при явке в 89%. Аскар Акаев останется президентом Киргизии до весны 2005 года — в марте ему придется бежать из страны в связи с так называемой «тюльпановой революцией».

17 октября проходят первые президентские выборы в Армении: при явке 70% их с разгромным счетом (83%) выигрывает 46-летний председатель Верховного совета, лидер Армянского общенационального движения и член комитета «Карабах» Левон Тер-Петросян. Его ближайший соперник, Паруйр Айрикян, выдвинутый Союзом за национальное самоопределение, получает около 7%. Выборы проходят на фоне боев в Карабахе, Степанакерт уже несколько недель находится под обстрелом с азербайджанской стороны, азербайджанские и армянские села подвергаются атакам и артналетам. Война, которую с большим трудом удастся остановить только в 1994-м, и то, как выяснилось, не навсегда, в конечном счете будет стоить Тер-Петросяну должности: он уйдет в отставку 3 февраля 1998 года, после того, как правительство Роберта Кочаряна откажет президенту в поддержке его плана урегулирования конфликта. В 2008 году Тер-Петросян попытается вернуться и выдвинется на президентские выборы — и покажет результат достойный, но недостаточный для победы.

В зависимости от независимых

Москве после сентябрьских миротворческих усилий снова не до Карабаха. Тем не менее 18 октября Тер-Петросян ставит свою подпись под Договором об экономическом сообществе. Азербайджан договора не подписывает, нету и подписи Украины. Впрочем, благодаря Армении число участников соглашения не меняется по сравнению с алма-атинским заявлением: восемь республик плюс президент СССР Михаил Горбачев. Он все еще рассчитывает на сохранение союзного центра, хотя у его партнеров таких надежд все меньше с каждым днем. При этом статус Михаила Горбачева — короля без королевства — все еще не так заметен из-за границы: для всего мира он остается советским демократическим лидером, символом нового мышления. На подписание экономического договора 8+1 он приезжает на следующий день после окончания прошедших под его патронажем двухдневных сербско-хорватских переговоров в Москве. Югославия рушится поразительно синхронно с СССР, и московская встреча Слободана Милошевича с Франьо Туджманом этого процесса, разумеется, не останавливает.

Не останавливается и процесс распада СССР. Президент Туркмении, 51-летний Сапармурат Ниязов — по совместительству член Политбюро ЦК и первый секретарь Компартии Туркмении — не без оснований опасается, что к нему могут возникнуть ненужные вопросы из-за фактической поддержки ГКЧП — и инициирует референдум с вопросом «Согласны ли вы с законодательным установлением Туркменистана как независимого демократического государства?» Референдум назначен на субботу, 26 октября, при явке 97,38% «да» независимости говорят 94,06%. Второй вопрос референдума — вопрос о доверии президенту и Верховному совету: утвердительно на него отвечают 93,5% участников. Против независимости — 5,94%, курс президента не нравится 6,5%. Характерно, что доля русского населения в Туркменской ССР по переписи 1989 года — 9,48%.

После выхода Туркмении в составе СССР формально остаются только Россия и Казахстан. В политическом отношении от Союза тоже мало что остается: в день подписания договора об экономическом сообществе в Москве на свое последнее заседание собирается Президиум Верховного совета СССР. Заседание занимает всего 45 минут, ведет его председатель Совета Союза Иван Лаптев — он же собирал Президиум 21 августа чтобы осудить ГКЧП, участником которого стал его прямой руководитель Анатолий Лукьянов. Лаптев говорит несколько формальных слов о том, что депутатам в непростых условиях удавалось вести сложную работу над законодательством о реформах, и теперь ее придется оставить на полпути. Формально Президиум распускается на основе принятого в сентябре закона «Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период» — до подписания нового союзного договора, принятия новой Конституции и формирования новых союзных органов власти. В тот же день, 18 октября, российский Верховный совет примет постановление об утверждении состава российской делегации в будущий обновленный Совет Союза. Правда, практически сразу же спохватятся: формировать делегацию мог только съезд, а он возобновит свою работу только 28 октября.

Чтобы не нарушать преемственности, палаты союзного Верховного Совета сохраняются, меняется главным образом регламент их работы. 21 октября Совет Республик и Совет Союза собираются на первое после вынужденного перерыва заседание и даже выбирают председателей: Совет Республик возглавляет Ануарбек Алимжанов, а Совет Союза — Константин Лубенченко. Но у всех собравшихся странное чувство, что их работа — скорее ритуал, чем настоящая законодательная деятельность. В СССР они депутаты не определяют ничего, да и состав палат теперь целиком зависит от республик, все еще согласных считать себя частью Союза — а их не так уж и много. Симптоматично, что накануне сессии 21 октября, 18-го, российский Верховный совет принимает постановление об утверждении состава российской делегации в Совет Союза — но тут же возникает скандал: формировать делегацию мог только российский съезд, а он возобновит свою работу лишь 28 октября.

22 октября начинается реформа КГБ, которым руководит выдвиженец Горбачева Вадим Бакатин. Госсовет СССР (Михаил Горбачев и лидеры республик) постановляет разделить всемогущий Комитет на Межреспубликанскую службу безопасности (ей продолжит руководить Бакатин), Центральную службу разведки (ее вскоре возглавит Евгений Примаков) и Комитет по охране госграницы (под руководством генерал-полковника Ильи Калиниченко). В МСБ ключевую роль играет Координационный совет — фактически ликвидационная комиссия, отвечающая за раздел ресурсов союзного Комитета госбезопасности между республиками. МСБ будет распущена в июле 1992 года.

«Меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам»

«За годы советской власти миллионы людей стали жертвами произвола тоталитарного государства, подверглись репрессиям за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и иным признакам»,— говорится в преамбуле российского закона «О реабилитации жертв политических репрессий». Борис Ельцин подписывает его 18 октября.

Политическими репрессиями, исходя из текста закона, признаются «различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам». Реабилитации подлежат как сами репрессированные, так и их дети, если они находились вместе с репрессированными родителями в ссылке или лагере, либо остались без попечения одного или обоих родителей. Пострадавшими от репрессий закон объявляет детей, супругов и родителей лиц, казненных или умерших в местах лишения свободы. Не подлежат реабилитации шпионы, диверсанты и террористы, военные преступники и организаторы бандформирований. Безусловно реабилитируются те, кто осужден за антисоветскую агитацию и пропаганду, распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский строй, нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви, посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов и побег из мест лишения свободы, ссылки и спецпоселения. Процедура реабилитации может быть инициирована самими репрессированными и их родственниками, в процедурном плане за нее отвечают органы внутренних дел, прокуратура и суды. Согласно ст. 16.1 закона, реабилитированным возвращается конфискованное имущество, либо выплачиваются компенсации — впрочем, эта норма сопровождается длинным списком исключений. Государственные и муниципальные власти отныне вправе «поддерживать деятельность организаций и граждан, направленную на увековечение памяти жертв политических репрессий».

Закон, конечно же, не является первым нормативным актом о реабилитации: впервые пересматривать решения сталинских времен начали почти сразу после смерти Сталина в 1953 году. В 1988 году, на пике перестройки, Политбюро ЦК КПСС приняло постановление «О дополнительных мерах по завершению работы, связанной с реабилитацией необоснованно репрессированных в 30−40-е годы и начале 50-х годов». 16 января 1989 года за ним последовал Указ Президиума Верховного совета СССР, отменяющий внесудебные решения, вынесенные в период 1930-х — начала 1950-х годов тройками НКВД—УНКВД, коллегиями ОГПУ и особыми совещаниями НКВД—МГБ.

26 апреля 1991 года Борис Ельцин подписал российский закон «О реабилитации репрессированных народов» — он распространялся на группы, подвергнутые в СССР репрессиям по этническому признаку. В этом законе оказывается норма, которую многие расценивали как бомбу замедленного действия: народы, утратившие в результате репрессий свои национально-территориальные образования, получили право на их восстановление. Это, например, напрямую касалось ингушей: перед сталинской депортацией вайнахов в 1944 году они входили в состав Чечено-Ингушетии. Чечено-Ингушетия была ликвидирована и воссоздана в 1957 в несколько иных, чем прежде, границах. Теперь, осенью 1991, Чечня явно демонстрировала готовность отделиться и от Ингушетии, и от России, и у Ингушетии возникало основание требовать «территориальной реабилитации» в виде возвращения к границам, существовавшим до депортации. Апрельский закон создавал для этого основания, но с точки зрения соседей — а именно осетин в Северной Осетии — ничего кроме открытых столкновений в самом ближайшем будущем эта ситуация не сулила. Ровно через год, в октябре 1992, это действительно приведет к первому межэтническому вооруженному конфликту на российской территории.

Закон о реабилитации граждан, а не народов, старались формулировать аккуратней — но круг лиц, на которые он распространяется, огромен. Только за первые десять лет действия закона будут реабилитированы около 4 млн человек.

Впрочем, важнее явно несовершенного механизма реабилитации и компенсации ущерба признание государством недопустимости преследования по политическим мотивам и официальный отказ от любого оправдания советского террора. Историко-просветительское и правозащитное общество «Мемориал» (сейчас — иноагент) не просто приветствует закон: оно участвует и в его разработке, и ведет работу по выявлению подлежащих реабилитации рука об руку с государством, а иногда и активнее. За год до этого, в октябре 1990 года, «Мемориал» добивается установки в сквере на Лубянке Соловецкого камня в память о погибших в результате советских репрессий. Закон о реабилитации имеет не меньшее символическое, но заметно большее политическое и практическое значение, чем памятник в центре Москвы.

Шейха Мансура, бывшая Ленина

Россия, играющая все более весомую роль на пространстве СССР, в отличие от собственно союзного руководства, пока не склонна возражать против суверенизации других союзных республик. Она готова устанавливать с ними двусторонние отношения, не слишком переживая о том, что в таком случае останется союзному центру. Но внутри России тоже есть проблема «парада суверенитетов», и в нем уверенно лидирует Чечня: 27 октября там проходят президентские выборы, которые выигрывает Джохар Дудаев.

В сентябре в Грозном происходит полномасштабный кризис: Общенациональный конгресс чеченского народа во главе с Дудаевым фактически распускает Верховный совет Чечено-Ингушетии. В республику один за другим летят федеральные политики и чиновники, и в конечном счете и. о. председателя российского Верховного совета Руслан Хасбулатов добивается создания Временного высшего совета Чечено-Ингушетии, в котором есть квота ОКЧН, квота депутатов разогнанного парламента республики и квота представителей Москвы. Вместе они должны готовить выборы нового республиканского парламента — но как только московская делегация улетает, ОКЧН немедленно нарушает все договоренности и начинает готовиться к президентским выборам. 1 октября представитель ОКЧН во Временном высшем совете Хусейн Ахмадов объявляет о разделении Чечено-Ингушетии на Чечню и Ингушетию. С точки зрения Конституции РСФСР это прерогатива российского съезда — но ОКЧН не склонен считать Чечню ее составной частью. 5 октября семеро из девяти членов совета голосуют за смещение Ахмадова и отмену изданных им актов. В ответ формирования исполкома ОКЧН — так называемая национальная гвардия — берет под свой контроль Дом профсоюзов (резиденцию Временного высшего совета), а заодно и здание республиканского управления КГБ — при захвате ранен подполковник. Против захвата зданий протестует прокурор ЧИАССР Александр Пушкин — но его просто берут в плен и на неделю отправляют в подвал. На следующий день ОКЧН «официально» распускает Временный высший совет — а тот, в ответ, собирает настроенных против сепаратистов депутатов Верховного совета ЧИАССР числом 32. 8 октября российский Верховный совет объявляет ВВС единственным

8 октября Президиум Верховного совета РСФСР объявил Временный высший совет единственным законным органом власти до выборов нового парламента. В ответ ОКЧН 9 октября объявляет мобилизацию всех лиц мужского пола от 15 до 55 лет и фактически готовится к вооруженному сопротивлению «вмешательству во внутренние дела Чечни». На следующий день в центре Грозного собираются два больших митинга: сторонники ОКЧН и независимости Чечни занимают площадь Свободы, сторонники сохранения Чечено-Ингушетии в составе России — рядом, на бывшей площади Ленина — теперь это Площадь имени шейха Мансура, боровшегося с Россией в XVIII веке.

Пока сторонники России кричат на Площади имени шейха Мансура, ежеминутно рискуя прямым столкновением с оппонентами, председатель КГБ РСФСР Виктор Иваненко направляет в Грозный телефонограмму: «с целью исключить попытки втягивания сотрудников КГБ в политическое противоборство» принято решение приостановить деятельность управления КГБ в Чечено-Ингушетии до 27 октября 1991 года — то есть на 12 дней с момента получения приказа. Ситуация балансирует на грани войны — ее сдерживает, по сути, лишь тот факт, что в Москве не слишком понимают, кому подчиняются советские вооруженные силы. 19 октября Борис Ельцин предлагает лидерам ОКЧН прекратить противоправные действия и исполнять российские законы, сложив оружие и оставив захваченные здания. Это требование в Грозном игнорируют. 24 октября Борис Ельцин назначает члена Временного высшего совета Ахмета Арсанова своим представителем в Чечено-Ингушетии. Вероятно, это рекомендация Хасбулатова, ориентирующегося в специфических чеченских реалиях и отдающего себе отчет в том, что фамилия Арсановых — влиятельный род, к которому относился прославленный шейх Дени Арсанов. Но в сложившейся ситуации уже не до тонкостей. Ахмет Арсанов не в силах помешать ОКЧН: в воскресенье, 27 октября в чеченской части ЧИАССР открываются избирательные участки. Центризбирком, созданный фактически сторонниками Джохара Дудаева, фиксирует явку на уровне 90,1%. Кроме Дудаева на выборы выходят еще несколько кандидатов, включая 26-летнего Шамиля Басаева. За Дудаева голосуют 72%. Спустя несколько дней он издаст указ о независимости Чеченской республики Ичкерия (запрещена в РФ) от России и от Советского Союза.

В Москве и республику, и президента с самого начала считают самопровозглашенными: о непризнании выборов оппозиционный митинг в Грозном заявит сразу же, а российский съезд сделает это 2 ноября. Бурно развивающиеся события не помешают, а может быть, и помогут Руслану Хасбулатову заручиться 28 октября поддержкой большинства съезда и стать, наконец, председателем Верховного совета без приставки «и. о.»

Иван Сухов