Лиз Макдоналд о музейных ценностях Van Cleef & Arpels

Французский дом Van Cleef & Arpels везет в Москву свои лучшие произведения. Проект En Coulisses («За кулисами») раскроет тайны ювелирного мира, расскажет о многолетней связи дома с миром танца и творческой дружбе с Большим театром. В преддверии московских гастролей Van Cleef & Arpels «Стиль» решил заглянуть за кулисы вместе с хранителем наследия дома — Лиз Макдоналд.

— Van Cleef & Arpels — ювелирный посол женственности с 40-х годов прошлого века. Как эволюционировало понятие женственности в ювелирном искусстве?

— Идея женственности в произведениях Van Cleef & Arpels всегда была очень важна, даже до появления первых женских фигурок, только выражалась она иначе. Первые феи и балерины появились во время Второй мировой войны. Они стали воплощением грации, легкости, чего то неземного. Порхали из коллекции в коллекцию и со временем утвердились в статусе «иконы», «легенды» дома.

— Феи и балерины появились во время войны. Это отразилось на их дизайне?

— Людям хотелось верить в лучшее, и брошь-фея Van Cleef & Arpels стала знаком надежды на счастливое будущее. Сказочное создание с крылышками, которое дарит свет. В наших архивах есть, например, фея, которая освещает ночной Париж. Мир балета тоже был убежищем от пугающей реальности. И фигурки фей и балерин с тех пор так и идут вместе, иногда принимая гибридные формы.

— Известно, кто был прототипом первой броши-балерины? Поговаривают, что чуть ли не Анна Павлова.

— Версий немало, но едва ли можно говорить о конкретном прототипе. О первой броши-балерине известно, что это 1941 год и что она стоит анфас. Фронтальное изображение было характерно для первых балерин, это скорее стилизация, линия тела только угадывается, лицо — бриллиант. Но очень скоро появится движение, тело начнет меняться, становиться более проработанным. У каждой балерины и феи свой характер, индивидуальность. На выставке в Москве мы покажем, как они менялись.

— И как они менялись? Влияют ли современные стандарты красоты на видение ваших ювелиров?

— Если и есть стандарты, то они зависят от страны, культуры, истории. Броши-балерины 40-х годов — это классические танцовщицы с вытянутым длинным телом. Если вы посмотрите на балерин 50-х, то заметите, что их формы более округлы, мускулатура более выражена. В балеринах эпохи «Драгоценностей» мы видим мускулы, складки на пуантах от нагрузки, от движения. Позже в коллекциях появится более абстрактное движение, мотив турбийона, вращения, спирали, вихря. Ведь совершенствуется не только балетная техника, но и ювелирная. Хочу заметить, что танец в Van Cleef & Arpels представлен не только классическим балетом, есть и джаз, и танго, и восточные танцы. Но и они лишь источник вдохновения для ювелиров, идея, вокруг которой выстраивается произведение. Нет задачи воспроизводить реальность.

— В ювелирном ателье Van Cleef & Arpels есть табу на наготу?

— Ювелиров в первую очередь интересует форма. Например, как делать пачку. Тут мы видим всю работу с камнем, видим прозрачность ювелирной балетной пачки. Есть серия танцовщиц, у которых сквозь платье видны ноги. Это вопрос уместности.

— Между знакомством Клода Арпельса с Баланчиным и премьерой «Драгоценностей» прошло несколько лет. Принимала ли семья участие в работе над балетом, или это был просто заказ?

— Нет, это не просто заказ, это результат многолетней дружбы и взаимного уважения. Вероятнее всего, знакомство Баланчина с Клодом Арпельсом, который был директором бутика в Нью-Йорке, произошло благодаря скрипачу и другу Баланчина Натану Мильштейну в самом конце войны. Но точной даты у нас нет. Страсть к миру балета, музыки, Парижской опере семейному дому привил Луи Арпельс, и любовь к искусству и телу в движении передавалась из поколения в поколение. Премьера «Драгоценностей» состоялась в 1967 году, а до этого были годы дружбы, обмена, поддержки. В архивах есть фотографии Сьюзен Фаррелл, музы Баланчина, в украшениях Van Cleef & Arpels.

— Как менялся этикет ношения ювелирных украшений?

— Послевоенное время — время пышных балов, возвращение на авансцену вечерних и дневных украшений. 60-е — время освобождения, которое достигнет апогея в 70-е. Больше нет регламента, деления на день и ночь, в одном украшении соседствуют драгоценные, поделочные и облицовочные камни. В те годы мы много экспериментировали.

— Феминистские движения не покушались на ювелирные украшения как маркер женской зависимости от мужчины?

— Нет, но манера носить их, конечно, изменилась. Колье удлиняются, появляются невиданные раньше сочетания камней, например, аметист и лазурит, хризопраз и коралл, золото и оникс. В 70-х вслед за освобождением приходит изобилие. Украшения становятся очень большими, выразительными, заметными. Еще больше цвета, еще больше экспериментов. В 80-е украшения уже более строгие, потому что меняется образ женщины. Появляются женщины-руководительницы, очень властные, но очень женственные бизнесвумен. Это лук Тьерри Мюглера с широкими плечами. Колье становятся короткими, носятся практически вплотную к шее, на манер ошейника.

— Но в этот период у Van Cleef & Arpels есть и очень женственные вещи. Необыкновенной красоты и деликатности колье-воротник «клодин», например?

— Согласна с вами. Это великолепное колье 1983 года из золотой сетки с двумя маленькими бриллиантовыми цветами — почти копия текстильного воротничка. В одном ювелирном произведении встречаются кутюр и природа. Мы выставим его в Москве рядом с балериной 90 х годов в пачке из золотого тюля. Примеров этой уникальной техники, увы, не так много. А мастеров, владеющих ею, и вовсе не сыскать.

— В чем заключается ваша работа сегодня?

— Изучать наследие и искать великолепные произведения прошлого. Недавнее приобретение департамента — историческое колье Zip в виде застежки-молнии, созданное Рене Пюиссан, а идею ей подсказала герцогиня Виндзорская. Это колье отражает время, оно в духе 30–50 х годов, когда повседневные предметы меняли свою функцию, но и сегодня оно актуально как никогда. В современных ювелирных украшениях Van Cleef & Arpels преобладают темы танца, женственности, флоры, фауны, очень популярны сотуары.

— Много ли белых страниц в истории дома Van Cleef & Arpels?

— Они всегда есть. Но речь скорее об украшениях, которые мы давно не видели или вообще никогда не видели, не знаем, где они. В самом начале истории Van Cleef & Arpels, пожалуй, больше всего неизвестных. Произведений 1910-х годов очень мало, и этот период нас, конечно, очень интересует. Самая старинная из известных нам вещей — это Varuna, 1906 года: специальный заказ, ювелирная копия корабля, который принадлежал состоятельному американцу Юджину Хиггинсу. По тем временам он считался едва ли не самым современным кораблем в мире и на нем собирался весь мировой высший свет. Ювелирная миниатюра была еще и функциональна: мастера Van Cleef & Arpels вмонтировали в скульптуру звонок для вызова мажордома.

Беседовала Мария Сидельникова