«Сувенир. Часть 2»: великий кинороман о взрослении

На Бритфесте на большом экране покажут обе части автобиографической дилогии Джоанны Хогг «Сувенир» и «Сувенир. Часть 2» (премьера второй части прошла в этом году в Канне). Хогг сняла не просто продолжение своего «Сувенира» — у нее получился великий кинороман о взрослении.

Текст: Ксения Рождественская

Середина 80-х, богемный Лондон. Джулия (Онор Суинтон-Бирн), студентка киношколы,— правильная девочка из богатой семьи, и мы все это уже видели в предыдущем фильме британки Джоанны Хогг «Сувенир». Второй «Сувенир» — не столько сиквел, сколько этап взросления. Джулия уже не так наивна, как в первом фильме, она пытается смириться со смертью своего возлюбленного, наркомана и нарцисса Энтони, пытается не задавать всем вопросы о его жизни, пытается проработать свою боль — ходит к терапевту, снимает кино. Она больше не хочет работать над реалистической драмой о парне из портового города, ее дипломная работа будет рассказывать о ее отношениях с Энтони, и в ней не будет ни намека на реалистичность. Фильм будет называться «Сувенир». Джулия выбирает актеров, еще и еще раз объясняет им, что прожила это все, что все это — правда. А мама Джулии занялась керамикой и с нескрываемой гордостью показывает сахарницу, сделанную собственными руками. В сущности, никакой разницы между занятиями матери и дочери нет: получаются кривоватые поделки, которые так легко разбить, уничтожить, раскритиковать. Или гордиться ими всю жизнь.

В пересказе все это выглядит просто ужасно — пошло, банально, глупо, мелодраматично. Так же выглядят в пересказе хорошие стихи и великие романы.

Джоанна Хогг сняла не просто продолжение своего полуавтобиографического фильма, она сделала метаавтобиографию, великий роман о взрослении — о канувшем в учебники истории Лондоне 80-х, о том, из чего вырастает опыт кинорежиссера, о жанрах, сквозь которые идут студенты киношколы. Второй «Сувенир» то поворачивает в сторону мелодрамы, то уходит к семейной комедии, то напоминает о классических мюзиклах — Хогг не зря говорит, что вдохновлялась картинами, которые влияли на нее в 80-е. В числе прочих она называет «Нью-Йорк, Нью-Йорк» Скорсезе — этот классик стал исполнительным продюсером обоих «Сувениров».

Хогг бесстрастно выстраивает свой метатекст, понимая и принимая несовершенство памяти и условность кино. То, что началось как история любви, распадается, предъявляет свои фанерные внутренности, свое бумажное нутро. Чтобы все это оживить, нужна пленка. Завершив первый фильм, Хогг переписала вторую часть. Теперь она снимает еще более отстраненно, обрывает мелодии 80-х в самых неожиданных местах, заставляет героиню плакать во время трансляции падения Берлинской стены, — но плакать не о Стене и не о наступлении новых времен. В общем, по заветам одного из своих персонажей, Хогг всячески избегает искушения быть очевидной. Этот совет дает Джулии кичливый и неотразимый Патрик (великолепный Ричард Айоади), мнящий себя Орсоном Уэллсом,— собирательный образ всего, что ненавидела, и всего, что любила Джоанна Хогг в свои двадцать с лишним лет.

Задача Хогг — не разобраться в собственном прошлом и не вспомнить все, что ей когда-то нравилось, а поймать чувства, которые она тогда испытывала. Пространство не имеет значения, место действия не имеет значения — в первом «Сувенире» квартира Джулии воспроизводила квартиру самой Хогг, а в окнах были фотографии, которая Джоанна Хогг снимала в 80-е. Во втором «Сувенире» мы снова видим ту же квартиру, тех же людей — но на этот раз видны фанерные стены и камера, и никто не притворяется, что небо и город за окном настоящие, и видно, что за этими стенами стоит съемочная группа. Вот что происходит, когда ты перестаешь быть просто человеком и становишься режиссером,— показывает Хогг. Вот что происходит, когда ты вырастаешь и уже не можешь положиться на собственные воспоминания. Все оказывается ненастоящим, все — лишь декорация, настоящими остаются только чувства, и лишь они важны.

Большая актриса Онор Суинтон-Бирн еще раз доказывает, что она способна быть абсолютно закрытой — и при этом беззащитной, неуклюжей — и неотразимой. Экранное взаимодействие Суинтон-Бирн с ее матерью, Тильдой Суинтон (она, как и в первом фильме, играет мать Джулии),— то, ради чего вообще имеет смысл снимать и смотреть кино.

Во втором «Сувенире» есть отголоски Пауэлла и Прессбургера (их герои обсуждали в первом фильме), прустовская восторженная меланхолия, здесь есть гигантизм, достойный фильма «Синекдоха, Нью-Йорк» Чарли Кауфмана, здесь есть нежность и смешная самоуверенность двадцатилетней девушки — и безграничная власть взрослой женщины над собственной жизнью. Для Джулии съемки фильма становятся терапией; для Джоанны Хогг съемки фильма становятся сначала реконструкцией собственной юности, а потом ее деконструкцией.

Второй фильм можно смотреть, ничего не зная о первом,— получится история молодой девушки, которая пытается стать режиссером, драма из 80-х, снятая с иронией и любовью. Но если смотреть эти фильмы подряд, они оказываются двумя деталями головоломки, входящими друг в друга с отчетливым щелчком,— и внезапно превращаются в ваши собственные воспоминания.

«Каро 11 Октябрь», дату показа уточняйте на сайте фестиваля