Почему в Турции взяли под стражу российскую делегацию

Сто лет назад, в ноябре 1921 года, в Москве завершили рассмотрение крайне неприятной ситуации, сложившейся вокруг советских представителей в Константинополе. Ведь с ними в городе, оккупированном Антантой и переполненном эвакуированными из Крыма беженцами и военными, постоянно случались разнообразные скандалы. И среди эмигрантов господствовало мнение, что своими выходками «мнимые кооператоры» из РСФСР отвлекают внимание от тайной деятельности чекистов.

«На чай большевики дают золотые»

На фоне смягчения торговых санкций против России, которое, по большому счету, едва началось, и усиливавшихся в стране день ото дня продовольственных проблем, информация, распространенная британским агентством, как минимум не сулила кремлевскому руководству ничего хорошего. В публикации газеты «Известия» 3 июля 1921 года говорилось:

«Агентство Рейтера сообщает об аресте в Константинополе всех членов русской торговой делегации, при чем конфискована вся ее касса. Кроме того, произведено много других арестов. "Морнинг Пост" передает нелепый провокационный слух о том, что агенты Советского правительства вместе с кемалистами устроили заговор с целью захватить Константинополь».

Обстановку, сложившуюся тогда вокруг Константинополя, по праву можно было назвать крайне сложной. В городе, оккупированном войсками Антанты после поражения Германии и ее союзницы — Османской империи в Перовой мировой войне, действовало султанское правительство, которое его соперники в борьбе за власть во главе с Мустафой Кемаль-пашой считали марионеточным. Продолжалась война кемалистских войск с греческой армией, причем части Кемаль-паши одерживали все больше успехов. А сам их вождь объявил, что главная его цель — изгнание всех оккупантов с турецкой территории. И ради ее достижения пошел на сближение с большевистской Россией и получал из Москвы помощь деньгами и оружием.

А между союзными державами, участвовавшими в оккупации — Великобританией, Францией, Италией и Японией,— далеко не во всем наблюдалось согласие. К примеру, японцы, чей флот действовал во время войны на Средиземном море, настаивали на своих особых правах по контролю над Босфором и Дарданеллами. С чем отнюдь не были согласны британцы.

Ко всему прочему, Константинополь был без преувеличения переполнен нуждающимися во всем и крайне недовольными своим положением беженцами и военными из армии Врангеля, эвакуированными из Крыма осенью 1920 года.

И потому появление в этом городе в начале 1921 года советской торговой делегации воспринималось едва ли не как провокация Москвы.

Однако официально она считалась независимой от государства и действовала под вывеской известного с дореволюционных времен объединения кооперативов, с 1917 года называвшегося «Центросоюз». А покровительство делегации оказывали британские военные власти, поскольку правительство Великобритании решило начать размораживать торговые отношения с РСФСР.

Вот только русские эмигранты считали деятельность «мнимых кооператоров» крайне подозрительной. А собранные о делегации сведения публиковались в русскоязычной зарубежной прессе. Так, в публикации берлинской газеты «Руль» в апреле 1921 года говорилось:

«Большевистская делегация, живущая в Константинополе уже более двух месяцев, служит "притчей во языцех" у русских беженцев. Официально эта делегация называется представительством русско-украинских кооперативов, хотя все три большевистских депутата (Кудиш, Филиппович и Аугенблик) никакого отношения до большевистского переворота к кооперативам не имели. Делегация обосновалась в Галате под флагом Центросоюза, сняв роскошное помещение и отмеблировав его с непривычным для нас богатством. Все вообще поставлено на широкую ногу: покупаются автомобили, выписываются пишущие машинки, нанимается большой штат служащих с невероятными окладами».

В статье обращалось внимание и на необычный для представителей нуждающейся после Гражданской войны во всем и голодающей страны образ жизни членов делегации:

«Ежедневно советских торговых представителей можно встретить в самых дорогих ресторанах. Они — постоянные посетители ночных кабаре. В дни Кронштадтского восстания большевики не показывались в ресторанах, но затем опять исправно их посещают, соря деньгами и вызывая смущение в умах неустойчивых русских беженцев. Кельнершам — русским беженкам на чай большевики дают золотые десятирублевики. Это создает им в Константинополе известность большую, чем все их торговые сделки».

«Внимательно следит за всеми»

Подобный стиль жизни порождал не только изумление, но и многочисленные скандалы. Эмигранты, как сообщала пресса, по поводу и без такового нападали на советских представителей. А «Руль» в той же статье обращал внимание читателей еще на одно любопытное обстоятельство. Несмотря на обилие сотрудников, количество сделок, заключенных делегацией, можно было пересчитать по пальцам:

«Большевики применяют в Константинополе ту же тактику, что и в других европейских центрах, где есть их торговые делегации. Они ведут переговоры, бешено торгуются, требуют образцы, а в последний момент отказываются от сделки. Таким образом за два с половиной месяца большевистская торговая миссия заключила лишь три сделки».

Эмигранты считали, что у торговли подобного сорта может быть только одно объяснение:

«Не в торговле тут дело,— указывал "Руль".— Гораздо интенсивней идет осведомительная деятельность советской делегации. Имеющийся при делегации "информационный отдел" (для собирания сведений о рынке!) внимательно следит за всеми русскими деятелями в Константинополе.

Сотрудники этого отдела, именующиеся агентами под номерами, проникают на все общественные и политические собрания и во все учреждения».

Газета сообщала, что на этот отдел работают бывшие врангелевские контрразведчики, которые собирают подробные сведения обо всех более или менее значительных деятелях антибольшевистского движения, а также вербуют нуждающихся в деньгах эмигрантов. Еще одним доказательством конспиративной деятельности представителей кооперативов считалось то, что в обслугу делегации нанимали лишь тех, кто не владел русским языком.

Не вся информация в публикации «Руля» полностью соответствовала действительности. Но существовали прямые и косвенные доказательства приводившихся в ней данных. Так, в одной из биографий главы советской торговой делегации Б. Ю. Кудиша говорилось, что он до выезда за границу был активным сотрудником ЧК в Крыму. Однако возникал вопрос: почему члены делегации были арестованы лишь после того, как ее глава и, надо полагать, самый осведомленный о тайных и явных делах человек, выехал на переговоры в Лондон? И там у властей никаких претензий к нему не возникло.

«Остальные же — просто негодяи»

Ответ на этот вопрос давала эмигрантская пресса. Она сообщала, что аресты начались 29 июня 1921 года, после того как на греческом пароходе, прибывшем в Константинополь из Одессы, английские оккупационные власти обнаружили массу коммунистических пропагандистских материалов, призывающих к перевороту в Греции. А это давало возможность кемалистам быстро выиграть войну.

Утверждалось, что аресты членов делегации и пробольшевистски настроенных лиц сорвали подготовку к восстанию, которое должно было начаться, когда кемалисты подойдут к Константинополю.

Весомость этой версии придавали сообщения о планах Мустафы Кемаль-паши, публиковавшиеся тогда в печати многих стран. В советской версии сообщение о его желании свергнуть султанское правительство гласило:

«Из турецких сфер в Париже удалось узнать, что Мустафа-Кемаль-паша предполагает свергнуть правительство Тевфик-паши и предпринять крупное наступление против греков. В связи с переформированием кабинета Тевфика в Константинополе члены турецкого правительства, из коих некоторые стоят на стороне националистов, готовы изменить по первому сигналу… Союзники, таким образом, станут перед свершившимся фактом, и при франко-итало-японской поддержке Кемаль надеется захватить европейскую Турцию. Тевфика поддерживает лишь Англия».

Причем признавалась реальность этих планов и высокая вероятность их поддержки всем турецким народом. Но намного больше должен был разозлить британцев еще один выпад Кемаль-паши, о котором «Известия» сообщали:

«Кемаль-паша издал манифест, призывающий народы Востока к священной войне против народов Запада и особенно против оккупации англичанами Константинополя и против опеки над Портой.

Борьба должна продолжаться до очищения Константинополя и обеспечить независимость Индии и других мусульманских народов».

Ведь любое упоминание о потере контроля над Индией приводило британцев в ярость. Свою лепту, безусловно, внесли и русские эмигрантские круги. В это время было объявлено о прекращении материальной помощи стран Антанты русским беженцам и войскам на турецкой территории. И видные деятели Белого движения всячески пытались доказать, что большевики крайне опасны, и справиться с проблемой можно, лишь используя знания и опыт русской эмиграции и, соответственно, ее спонсируя.

Позднее утверждали, что решение об аресте торговой делегации и ее доверенных лиц было принято командованием британских войск в Константинополе самостоятельно, ввиду чрезвычайных обстоятельств, и не согласовывалось с Лондоном.

В британской столице отнеслись к новости об аресте советской торговой делегации в Константинополе сдержанно и осторожно. 1 июля 1921 года в заметке «Таймс», озаглавленной «Облава на преступников в Константинополе», делегация не упоминалась:

«Британская военная полиция арестовала более 30 граждан России и кавказских мусульман на том основании, что их присутствие в Константинополе угрожало безопасности гарнизонов Антанты. Предполагается, что некоторые из них — большевистские агитаторы; остальные же — просто негодяи из того разряда, что ответственны за некоторые из жестоких преступлений, недавно здесь совершенных».

Руководители в Москве узнали об арестах только из сообщения агентства Рейтер, и, судя по дальнейшим действиям, были в шоке. 2 июля 1921 года заместитель наркома по иностранным делам РСФСР М. М. Литвинов телеграфировал главе делегации советского правительства в Лондоне Л. Б. Красину:

«Распространяемые Рейтером слухи о якобы раскрытом в Константинополе заговоре, в котором замешаны агенты Советской власти или торговой делегации, представляют собой чистый вымысел и лишены каких бы то ни было оснований.

Никаких агентов советской власти в Константинополе не имеется, а представительство Центросоюза ни в какие дела не вмешивается.

Слухи эти, как и прежние, о якобы посылаемых нами войсковых отрядах на помощь кемалистам вымышлены и распространяются Англией с целью подготовить общественное мнение к каким-либо новым политическим или военным махинациям. Вы уполномочены все эти слухи опровергнуть самым категорическим образом».

Второпях позабыли о самом главном, и вслед за первой телеграммой в Лондон вскоре была отправлена вторая. О том, что опровержение следует официально сообщить британскому правительству. Вполне вероятно, что в НКИД и даже в правительстве были не в курсе отправки пропагандистских материалов из Одессы. Ведь этой деятельностью занимались функционеры Коммунистического интернационала, в то время зачастую по собственному усмотрению использовавшие возможности советских организаций для подъема революционного движения в разных странах. Не меньше межведомственных трений вызывала и деятельность спецслужб, чьи сотрудники прикрывались официальным статусом дипломатов или членов торговых делегаций.

Так что шок и паника не связанных с тайными операциями руководителей, напуганных перспективой разрыва только начавших восстанавливаться отношений с Великобританией, могли быть совершенно не наигранными. Тем более что арестованные кооператоры все еще оставались в руках англичан, и никто точно не знал, что они могли рассказать на допросах.

«Вели себя ниже всякого достоинства»

Информацию из первых рук о происходившем в Константинополе в Москве получили лишь 7 июля 1921 года из телеграммы заместителя председателя торговой делегации в Константинополе С. Брука:

«Июня 29 дня в семь часов утра арестован, избит, ограблен в Константинополе английской военной властью. Члены и сотрудники делегации: Филиппович, Золотарев, Трухлый, Герштейн, Аугенблик, Ревзин, Павлович, Мусабеков также были арестованы дома и в помещении делегации, причем последнее подвергнуто разгрому. Все арестованные без предъявления обвинения и допроса четыре дня содержались на Босфоре в трюме наливной баржи. Наш двукратный протест Английскому Верховному Комиссару, с требованием сношения с Вами, также с Лондоном, допроса, предъявления формального обвинения, выдачи багажа, документов, денег, оставлены без ответа. О факте высылки было объявлено за час до нашей отправки, причем мы были посажены в турецкую фелюгу, в которой англичанами был предварительно испорчен мотор.

Фелюгу буксировал английский эсминец Сплендид и бросил нас в тридцати милях от Ялты при полном штиле.

С большими трудностями добрались до Севастополя. Из состава делегации на свободе оставлены Кузнецов, секретарь Торготдела и машинистки. Кудиш в Лондоне, что с ним — не известно».

Вскоре стало очевидным, что британцы не только не допрашивали членов делегации, но и согласны тихо замять всю историю с их арестом. 13 июля 1921 года остававшемуся на свободе М. Ф. Кузнецову вернули помещение, автомобиль и всю сумму из кассы делегации.

Белоэмигранты, правда, не сдавались и 1 августа совершили нападение на Кузнецова, видимо, для того чтобы при допросах пострадавшего в полиции контрразведка смогла ознакомиться с находившимися при нем бумагами. Но ничего крамольного в документах кооператора с дореволюционным стажем не нашли. Работа делегации во главе с вернувшимся в Константинополь Кудишем постепенно восстанавливалась.

А Брук настаивал на проведении совещания, на котором были бы рассмотрены все обстоятельства ареста делегации. Но документов о таком мероприятии в архивных делах не оказалось. Остается предположить, что в связи с относительно благополучным окончанием дела закулисные стороны деятельности делегации не стали делать всеобщим достоянием. Однако два принципиальных вопроса решили рассмотреть и обсудить — о неуспешном заключении договоров и шокирующем образе жизни представителей Центросоюза в Константинополе.

С первым вопросом, как оказалось, все было очевидным и до ареста и высылки делегации.

Состав делегации за единственным исключением был укомплектован людьми, не имевшими ни опыта, ни знаний в торговом деле.

Мало того, все они представляли разные регионы и считали себя их полномочными представителями, имеющими право решать, что именно и по какой цене закупать. В результате они только мешали друг другу, конфликтовали и, если что-то и покупали, то по завышенной из-за созданной ими же конкуренции цене.

Причем, несмотря на это, регионы практически ничего не собирались менять и в будущем. В обзоре положения текущих дел, подготовленном 6 октября 1921 года в Наркомате внешней торговли, говорилось:

«В Константинополе Закавказские республики по согласованию Крымом и Украиной предполагают организовать представительство Внешторга на коллегиальных началах… Если будет проведена эта линия, то тов. Кудишу, еще не справившемуся с имеющимися в Константинополе "автономными" представительствами не только отдельных республик, но и главков, придется очень трудно».

А назначенный заместителем Кудиша А. П. Тольский после прибытия в Константинополь и ознакомления с ситуацией пришел к выводу, что прежний состав торговой делегации был очень своевременно выслан. Ведь, вопреки домыслам эмигрантов, их походы по ресторанам и казино не были прикрытием для тайных операций. Товарищи просто получили в полное распоряжение казенные деньги и тратили их на всю катушку:

«Вся миссия,— докладывал Тольский 16 ноября 1921 года,— зарекомендовала себя здесь во всех кругах — официальных и неофициальных не с хорошей стороны. В отсутствие т. Кудиша его заместитель Брук и К-о (Филиппович, Золотарев и др.) вели себя ниже всякого достоинства: постоянные кутежи, афиширование, неумение и нежелание работать в области внешней торговли…

Оторванность этой части делегации, вовремя высланной, от мест, ничегонеделанье ее, все это создало вокруг нее крайне невыгодную атмосферу».

Высокое руководство решило воспользоваться ситуацией и приструнить советских загранработников. А заодно уменьшить им оклады и сэкономить крайне дефицитную валюту. В решении созданной по постановлению Политбюро ЦК РКП(б) комиссии, разосланном в загранпредставительства 14 ноября 1921 года, было сказано:

«Наши представители за границей не должны ни на минуту забывать, какая ответственная роль возложена на них рабоче-крестьянской властью. Своим поведением, своим образом жизни наши представители должны неусыпно поддерживать престиж Советской власти, вызывать уважение и доверие рабочего класса иностранных государств.

Экономическая разруха и голод, поразивший самые хлебородные губернии Советской России, еще усугубляет необходимость скромного образа жизни и выдержанной линии поведения наших представительств за границей.

Между тем, наши представительства часто забывают, как отражается их поведение на отношении к нам буржуазных государств, на доверии рабочих масс.

Широкий образ жизни, расходы не по карману советской власти, подражание буржуазной дипломатии — непристойно нашим представителям, служат материалом для антисоветской агитации, вызывают озлобление в рабочих массах».

Но эпоха, когда после любого приказа свыше все вытягивались в струнку и брали под козырек, еще не наступила. И поднаторевшие в дискуссиях партийные товарищи отвечали ЦК:

«Циркулярное призывание к порядку Представительств, без указания, какие именно представительства призываются к порядку, считаем недопустимым и демагогическим…»

Евгений Жирнов