Страсбург рассмотрит первую жалобу из РФ на принудительное проведение обрезания девочкам

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) зарегистрировал первую жалобу из России на невозможность государства обеспечить защиту детей от калечащих операций. Речь идет о «женском обрезании» — операции на женских половых органах, известной в ряде традиционных сообществ. Ранее СМИ сообщали о случаях «женского обрезания» в преимущественно мусульманских регионах Северного Кавказа и в семьях из этой части России. Юристы проекта «Правовая инициатива» (внесен в реестр иноагентов) обратились в Страсбург в интересах 11-летней девочки (имя не раскрывается), которой врачи Магаса (Ингушетия) сделали клиторэктомию по требованию отца в 2019 году.

В России не существует способа защиты детей от принудительного (по настоянию родных) обрезания, а факты таких калечащих операций не расследуются. Об этом говорится в жалобе в ЕСПЧ, составленной юристом проекта «Правовая инициатива» Татьяной Саввиной в интересах 11-летней девочки из Ингушетии. Госпожа Саввина указывает, что Россия системно нарушает ряд статей европейской Конвенции о правах человека: запрет пыток и бесчеловечного обращения (ст. 3), эффективное расследование сообщений о калечащих операциях (ст. 13) и запрет дискриминации по признаку пола. Подобная жалоба из РФ впервые зарегистрирована в Страсбурге в понедельник.

«Правовая инициатива» заявляет, что фиксирует ежегодно минимум 1240 калечащих операций «женского обрезания», в частности, в отдельных районах Дагестана и Ингушетии.

Отметим, первый доклад «Правовой инициативы» на эту тему вышел в 2016 году и был основан на полевом исследовании в девяти высокогорных районах Дагестана, в ходе которого были записаны интервью с 25 женщинами, перенесшими такую операцию в детстве. Презентация доклада вызвала негодование представителей упомянутых в нем регионов, которые заявляли, что речь может идти о единичных случаях, а не о сложившейся практике.

Председатель Координационного совета мусульман Северного Кавказа Исмаил Бердиев заявил тогда, что обрезание всех женщин способствовало бы уменьшению количества разврата, но практически сразу же поспешил добавить, что был превратно понят и говорил лишь о существующем обычае, которого шариат не признает.

О том, что ислам не приветствует процедуру женского обрезания, заявили и другие представители муфтиятов.

В 2018 году стало известно об оказании таких услуг в Москве: издание «Медуза» (внесено в реестр СМИ-иноагентов) сообщило, что московский медицинский центр «Бест Клиник» предлагал на сайте своего отделения услугу женского обрезания. Позже эту информацию подтвердили сотрудники Росздравнадзора, которые провели внеплановую проверку клиники. В ведомстве тогда заявили, что «проведение такой операции в отношении малолетних девочек не допускается в соответствии с принципами законодательства об охране здоровья граждан».

Речь в жалобе «Правовой инициативы» в ЕСПЧ идет о процедуре клиторэктомии, которой заявительница подверглась в магасской клинике «Айболит» в 2019 году. «Разновидностей таких операций четыре, и даже самая сложная из них по российским законам может быть квалифицирована лишь как легкий вред здоровью по статье 115 УК РФ,— пояснила “Ъ” Татьяна Саввина.— Детскому гинекологу Изани Нальгиевой (проводила обрезание в 2019 году.— “Ъ”) грозит штраф до 40 тыс. руб. или арест до четырех месяцев. Вред ребенку, которому отрезали капюшон клитора, по закону РФ квалифицирован как "кратковременный, продолжительностью не свыше 21 дня"».

Дело в отношении гинеколога по ст. 115 было возбуждено в сентябре 2019 года, сейчас проходит судебный процесс. Юристы несколько раз обращались в Следственный комитет России (СКР) по Ингушетии, требуя уголовного преследования в том числе за действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего 16-летнего возраста (ст. 134 УК), но получали отказ из-за «отсутствия состава преступления» («Ъ» подробно рассказывал об этой ситуации в 2020 году).

Обвиняемая заявила, что «исправляла патологию» и провела операцию «по медицинским показаниям».

Татьяна Саввина в беседе с «Ъ» отметила, что эксперты, готовившие заключения для суда по просьбе «Правовой инициативы», затруднились оценить масштаб вреда здоровью ребенка: «У девочки была зафиксирована психологическая травма. Как операция отразится на ней в будущем, сказать невозможно».

Доцент кафедры акушерства и гинекологии РНИМУ им. Н. И. Пирогова Карина Бондаренко объясняет, что операции такого типа «самые щадящие из калечащих» и, вероятнее всего, не будут иметь тяжелых последствий для здоровья. Однако у перенесшей операцию девочки в будущем возможно снижение или изменение сексуальных функций. Госпожа Бондаренко отмечает, что подобные операции могут делать взрослые женщины по собственному желанию из эстетических соображений, но медицинских показаний у такой процедуры не существует: «Подобные вмешательства в организм здоровой девочки не могут иметь никаких обоснований».

Речь не идет об ошибках, подчеркивает Татьяна Саввина, в жалобе в ЕСПЧ говорится о системном отсутствии законодательной защиты: «Один такой законопроект появился в 2016 году, но так и пропал в Госдуме,— напомнила она.— В жалобе в ЕСПЧ мы указываем, что имеем претензии не столько к следствию, сколько к государству, которое не способно обеспечить детям защиту от насилия, ужесточить наказание за принудительное обрезание. Тем более что у "легкого вреда здоровью", за которое сейчас судят врача, есть срок давности — два года. Этого времени не хватает, ведь маленькие дети молчат, а взрослые женщины, готовые заявить об истязаниях в детстве, уже не могут рассчитывать на рассмотрение своего заявления».

В Минздраве не ответили на запрос «Ъ», но ранее неоднократно отмечали, что женское обрезание, согласно позиции ВОЗ, является калечащей практикой. Первый зампред думского комитета по охране здоровья Федот Тумусов также не стал подробно комментировать как инцидент в Ингушетии, так и жалобу в ЕСПЧ. По его словам, в Госдуму не вносились законопроекты, касающиеся «таких специфических медицинских проблем». «Я вообще считаю, что сейчас более актуально защищать врачей. Любая их ошибка — уголовное преследование. Такими темпами скоро люди вообще не будут идти в медицину»,— сказал господин Тумусов.

Мария Старикова, Наталья Костарнова