«Власть пса»: Бенедикт Камбербэтч и токсичная маскулинность

На Netflix выходит «Власть пса» Джейн Кэмпион, которую в этом году наградили «Серебряным львом» за лучшую режиссуру в Венеции. Первая в мире женщина, ставшая обладательницей «Золотой пальмовой ветви» за фильм «Пианино» (1993), Кэмпион неожиданно сняла фильм о мужской хрупкости.

Текст: Зинаида Пронченко

Через 12 лет после «Яркой звезды», вольного байопика Джона Китса, Джейн Кэмпион возвращается в большое кино с «Властью пса», экранизацией одноименного романа Томаса Сэвиджа, писателя, сделавшего себе имя на поэтизации Америки, резко повзрослевшей в 20-е годы — после пандемии испанки и Великой войны. Певец просторов Монтаны, Сэвидж любил пристально наблюдать не только за восходами солнца, медленно и величественно появлявшегося из-за Скалистых гор, но и за прогрессом, сметавшим на своем пути самых упрямых старообрядцев, консерваторов и пассеистов. Идеальным примером этой редевшей на глазах страты, конечно же, выступали условные «ковбои Мальборо».

Главный герой «Власти пса» именно таков. Старший из братьев Бербэнк Фил (Бенедикт Камбербэтч), кажется, и ночует в седле, хотя доставшееся им с Джорджем (Джесси Племонс) по наследству ранчо роскошно — в ванных комнатах без перебоя течет горячая вода, на кухне хлопочет прислуга, способная к приезду местной администрации приготовить вполне парижское меню, а в гостиной даже найдется место для пианино. Но цивилизация ему неинтересна. Получив прекрасное образование в Гарварде, в совершенстве овладев мертвыми языками, на которых он цитирует то «Илиаду», то «Энеиду», Фил предпочел распорядиться своей жизнью, как завещали предки,— провести ее на пастбище или в пути. Мысли Фила занимает совсем не Гомер и уж тем более не Фицджеральд, кумир супруги Джорджа, решившего внезапно жениться и тем самым предать мужское братство с аскезой. Его идеал — некий Бронко Хенри, почивший до начала событий, мастер объездки диких лошадей, виртуоз лассо и ас винчестера. Бронко оставил ученику пару артефактов своей патриархальной непоколебимости — потертое седло и замусоленную шляпу, и к этим двум предметам сурового ковбойского быта Фил ходит на поклон, словно к иконостасу.

Появление на ранчо Роуз Гордон (Кирстен Данст), вдовы, державшей в сотне километров придорожную забегаловку и очаровавшей в один из постоев Бербэнка-младшего, Фил воспринимает в штыки. В его вселенной не предусмотрено место для жалости, только для ярости. Потому и сын-подросток Роуз, приехавший в имение Бербэнк на летние каникулы, моментально становится мишенью для жестокого буллинга. Впрочем, очень скоро отношение Фила к юноше кардинально изменится.

Рассказывая самую лаконичную историю на свете — о неодушевленной природе, превращающей сезон за сезоном сердце человека в камень, а душу в подкову,— Кэмпион ожидаемо упивается красотами бескрайнего пейзажа, вглядываясь буквально в каждый золотистый колосок или пыльный сапог, его безжалостно поправший. Это очень медленное кино, в котором автор с каждой минутой все больше обманывает зрителя, параллельно исподтишка роя яму и ставя капкан, в который непременно попадут наши ожидания. Не всяк злодей, кто хмурит брови, сыплет ругательствами и угрожающе перезаряжает пистолет. Не всякой драме нужен полный мрак — бывает, что убийства совершаются и на ярком солнце.

Кэмпион не заслужила бы звания феминистки, ЛГБТ-активистки и первой женщины-режиссера, получившей «Золотую пальмовую ветвь» в Канне («Пианино», 1993), если бы не стремилась за простым всегда углядеть сложное, за правдой истину, а за фактами чувства. Сеттинг «Красной реки» и саспенс «Соломенных псов» держат нас в заблуждении до самого финала, чтобы на последних кадрах выяснилось — все два часа мы смотрели иное кино, ближе всего к которому находится «Горбатая гора». Сила все-таки по заветам новой маскулинности в слабости, а слабость — в отрицании идентичности, в подавлении инстинктов, в страхе быть не тем, кем должно и кем тебя хотят видеть традиции. Посвятивший всю жизнь слиянию с природой, Фил оказался не способен принять свою собственную природу. В основе любой агрессии всегда лежит травма, то есть болезнь, рано или поздно она обернется против своего хозяина, и он сгорит от нее дотла.

Несмотря на действительно филигранный психологизм характеров,— эту задачу с удовольствием взвалил на свои плечи Камбербэтч, явно отведший во «Власти пса» свою актерскую душу,— Кэмпион все же временами прибегает к слишком широким идеологическим жестам. Этика ХХI века господствует тут над эстетикой века ХХ. И есть в этом намеренном дисбалансе неуловимый диссонанс. Всяк человек носит в себе свою смерть, но не всяк в ней виноват, и уж тем более смерть никогда не должна трактоваться как справедливое наказание или логический конец. Хоть она и неизбежна.

Смотреть: Netflix