Елена Стафьева об объявлении темы года Hermes

После пандемического перерыва Hermes восстанавливает свою традицию объявления темы года и специального праздника, этому посвященного. Следующий год будет связан с Одиссеем и одиссеей — его тема так и звучит, Unе Odyssee.

История с темой года была заведена Жан-Луи Дюма — замечательным антрепренером, художественным директором и выдающимся управленцем, создавшим тот Hermes, который мы сейчас знаем. Идея его была, вероятно, не только в том, чтобы изящно расставлять годовые отметки и так структурировать время, но и в том, чтобы добавить роскоши новое измерение, помещая роскошные объекты в один контекст с музыкой, перформансом, литературой и создавая между ними непрямые связи, то есть аллюзии и реминисценции, но никак физически эти объекты не вовлекая. При этом сумка, седло или шелковый платок незримо оказываются в общем пространстве с местами, героями и артистами, с которыми та или иная тема связана,— будь то Руссо, его сентименталистская идея природы и руссоистский парк Эрменонвиль, где он был похоронен, или Мартин Марджела, Антверпен, его годы в Hermes и новое отношение к телу и одежде.

Теперь традицию своего отца продолжает Пьер-Алексис Дюма, нынешний художественный директор Hermes, и в этот раз все происходило в Париже в Ла-Виллет, где на разных уровнях огромного пространства были устроены и ужин, и перформанс — так что эта одиссея была именно одиссеей памяти, воображения, истории и культуры. В нынешние времена, когда жизнь постепенно возвращает возможность перемещаться физически, Hermes не только празднует это, но и напоминает о тех ценностях, которые поддерживали нас, пока мы были этой возможности лишены, о той связи, которая существует между домом и путешествием, постоянным движением и привязанностью к своему месту. Эпиграфом ко всему вечеру стало стихотворение Кавафиса «Итака»:

Какое плаванье она тебе дала!
Не будь Итаки, ты не двинулся бы в путь.
Других даров она уже не даст.
И если ты найдешь ее убогой,
обманутым себя не почитай.
Теперь ты мудр, ты много повидал
и верно понял, что Итаки означают.

Вечер был срежиссирован Полин Бейль, которая получила в 2018 году за свои постановки по «Илиаде» и «Одиссее» премию Синдиката критиков. Он начался с появления среди гостей Жанны Балибар — замечательной французской актрисы, певицы и режиссера, звезды авторского кино и театра, снимавшейся у Деплешена, Риветта, Ассаяса и Павликовского, играющей в постановках Касторфа и получившей в 2018 году «Сезар» как лучшая актриса за роль в фильме Матье Амальрика «Барбара». Именно она стала бардом этого вечера, и первое, что прозвучало из ее уст,— история Филемона и Бавкиды в изложении Овидия: про привязанность друг к другу и к своему дому, про самые простые ценности и постоянство в них, вознагражденное тем самым «они жили долго и счастливо и умерли в один день». А аккомпанементом к этой истории стали хлеб и вода в исполнении шеф-повара Жан-Франсуа Пьежа, потому что в мире Hermes, а это все-таки французский мир, гастрономическая культура неотделима от всей прочей и каждая тема номера сопровождается приглашением выдающегося мишленовского шефа. Хлеб был действительно хлебом — но сама структура его была изменена так, что он буквально, а не метафорически таял во рту, а вода на вкус оказалась томатным соком, но тоже таким хитрым образом преображенным, что в стакане он был совершенное прозрачен — практически Овидиева метаморфоза, когда на вкус все оказывается не тем, что на глаз.

Тут надо сказать, что Пьер-Алексис Дюма в этот раз не просто выступал в своей обычной роли художественного директора — он еще и выходил на сцену, хотя сцены как таковой не было, и как партнер Жанны Балибар разыгрывал интермедии, посвященные путешествию. Это было главное путешествие в истории семьи Hermes, когда 20-летний честолюбивый сирота Тьерри Эрмес пешком пришел из немецкого Крефельда, где он родился, в Париж и основал там шорную компанию Hermes. И вот шестое поколение этой семьи, Пьер-Алексис Дюма, прапраправнук Тьерри Эрмеса, говорит о способности мечтать и о силе воображения, сыгравшей важнейшую роль в истории его семьи, о том, как его предки воображали свое будущее и воплощали его в реальность тех самых седел, сумок и платков.

Затем возник поющий голос — и принадлежал он Люси Антюн. Антюн, музыкант и перформер, работающая в самых разных жанрах, от поп-рока до инструментального минимализма, в этот вечер пела в сопровождении перкуссионистов — а перкуссия это то, с чего она начинала свою карьеру. Под минималистичный ритм на столах возникали закуски в виде платков-каре с разными узорами, съедобные листья, сделанные из овощей, но выглядящие как настоящие.

В финале вечера появились танцоры. Платформы со столами, которые пропеллером расходились от центра, были разделены водой, и именно в этой воде парни и девушки из танцевальной компании Мехди Керкуша в довольно сумасшедшем ритме выделывали па, которые выглядели одновременно и как контемпорари-данс, и как хип-хоп. Вода стала частью танца — она разлеталась брызгами из-под босых ног танцоров, они зачерпывали ее руками, она повисала мелким брызгами в воздухе и распадалась всем цветовым спектром. Вода, главная стихия, противостоявшая Одиссею, вода, долгое время бывшая вообще главной стихией путешествий — и тут можно продолжать до бесконечности,— в финале этого вечера вобрала в себя все возможные культурные ассоциации, от гомеровской «Одиссеи» с ее циклопами и лестригонами до Кавафиса и современного танца. Собственно, это именно то, к чему и стремился Жан-Луи Дюма, начиная эту традицию,— к растворению того, что делает Hermes, всех его ремесел и его метров в большом пространстве цивилизации и культуры, где радость жизни можно праздновать и будучи бардом, и будучи шорником.