Вилла Эйлин Грей E-1027 открыта после реставрации

Этим летом после многолетнего ремонта и ковидных перипетий в Рокбрюн-Кап-Мартене на юго-востоке Франции наконец открыли для публики виллу Эйлин Грей E-1027 — один из самых красивых и совершенных примеров архитектурного модернизма 1920-х годов.

Находится E-1027 на территории знаменитого архитектурного заповедника Cap Moderne, мировое имя которому сделал Ле Корбюзье. Здесь расположена его Кабанон — избушка-шато размером 3,66 на 3,66 м на два спальных места, со столом, раковиной и туалетом за шторкой — апогей функционализма, подарок любимой жене, и его кемпинг, построенный для хозяина местного кафе «Морская звезда» Тома Ребютато в качестве платы за землю для Кабанон. И в этих же открыточных пейзажах Лазурного берега, которые Ле Корбюзье так страстно любил и всеми правдами и неправдами цеплялся за существование именно здесь, его жизнь и прервалась: во время очередного заплыва сердце не выдержало и он утонул. Приезжают в Cap Moderne на Корбюзье, а уезжают от Эйлин Грей: скромная избушка с треском проигрывает ее дому-яхте, и дело совсем не в размере.

У E-1027 странная, запутанная и даже трагическая судьба, где сплелись жизни и амбиции двух мужчин и одной женщины. Все началось со знакомства Эйлин Грей с Жаном Бадовичи. Ей 43 года. Она парижанка, происходящая из состоятельной аристократической ирландской семьи (что позволяло ей всю ее долгую жизнь работать только в свое удовольствие), свободная, бисексуальная — по моде 1920-х годов. Она хозяйка ателье, востребованная художница и дизайнер ар-деко, чьи эмалевые ширмы и панно из редких пород дерева с абстрактными мотивами на японский манер украшали самые статусные и богатые парижские дома (они и по сей день остаются самыми желанными для коллекционеров). Ему 28 лет, он — красавец-румын, начинающий архитектор, критик, главред влиятельнейшего журнала L’Architecture vivante и добрый приятель самых авангардных и известных — Ле Корбюзье, Робера Малле-Стивенсона, Фернана Леже и пр. Бадовичи не просто введет ее в свой влиятельный мужской круг, но и станет опорой и поддержкой в ее архитектурных делах.

Грей без конца рисовала дома в записных книжках, но ступать на чужую территорию не решалась. Хотя к тому времени уже оформила несколько парижских квартир — хозяйки модного бутика Матье Леви, модистки Сюзанн Тальбо, французского кутюрье и мецената Жака Дусе. «Эйлин Грей сделала комнату бессонниц и кошмаров Эдгара По. В ней нет ничего природного и человеческого — настоящий кабинет философа» — такими словами журналист La Rampe сопроводил фотографию будуара мадам Тальбо, где соседствовали знаковые вещи Грей: шезлонг Pirogue, созданный по модели индейских лодок, и кожаное кресло с ручками-драконами — сидишь будто в лапах огнедышащего зверя. К слову, именно это кресло-миф спустя век вернет имя Эйлин Грей на арт-сцену: на исторических торгах коллекции Ива Сен-Лорана и Пьера Берже в Париже в 2009 году оно уйдет за рекордные €21,9 млн при эстимейте €2 млн.

Но вернемся на Ривьеру. Свой E-1027 Эйлин Грей строила с 1926 по 1929 год. Как раз в это время (1927) Ле Корбюзье сформулировал свои знаменитые пять принципов современной архитектуры, и они все реализованы в доме Эйлин. Столбы-опоры, ленточные окна, свободный фасад и внутренняя планировка, бетон как основной материал, террасы на плоской крыше — правда, ее Грей не использовала: зачем сидеть на солнцепеке, если есть тенистый сад? Хотя у Грей с Корбюзье было одно существенное расхождение: она считала, что дом — это панцирь, он же настаивал на своем: дом — машина.

Впрочем, от маниакальной функциональности Грей не отказывалась: в ее комфортном, красивом «панцире» E-1027 она доведена до совершенства. Чего стоит коридор, который легким движением руки перекрывается столом и превращается в бар, или невидимые, вшитые в стены «антресоли», или неприметная лавка на проходе — она же удобнейшая зона для чтения. И таких практичных, мультифункциональных штучек в доме не счесть. Есть здесь и место юмору. По стенам разбросаны словечки-наставления. Только входишь — а на тебя со стены зеленым по белому смотрят буквы: «смеяться запрещено». И такие ребусы поджидают на каждом повороте.

Максимально функциональна у Эйлин Грей и мебель. Придумывала она ее, руководствуясь не манифестами, а сугубо женским подходом: применить принципы, умения, инструменты и материалы так, чтобы удовлетворить «человека определенной эпохи с его вкусами, чувствами и жестами». Следуя этой логике и логике места — за окнами все-таки Ривьера, для своей виллы Грей сделала очень легкую мебель, подходящую для перемещения в жилом пространстве.

Небольшие переносные столы так и назвала — «летающими». Во главе этой стаи — столик E-1027, классика дизайна эпохи модернизма, самое известное произведение Грей. Конструкция простейшая: этакая поставленная на ребро гантеля со смещенным к краю центром. Основание из алюминия, столешница стеклянная и подвижная: благодаря нехитрому сочетанию ножек-трубок может менять высоту и поворачиваться к каждому гостю. Здесь же в просторном салоне, полностью открытом морю, ее знаменитое кресло Transat — домашний парафраз яхтенных лежаков для отдыха, и кресло Bidendum, напоминающее не то пирамиду из спасательных кругов, не то раздутого мишленовского маскота.

И мебель, и пространства, созданные Эйлин Грей, удивительно органичны, она во всем сверялась с телом человека, и в E-1027 это невозможно не почувствовать. Это дом, в котором одно вытекает из другого, внешнее работает на внутреннее: раздвинул окна, сложил гармошкой жалюзи — и вот уже ты не на суше и не в доме, а в море на корабле. Потрясающая органичность, функциональность, комфорт и красота сделали E-1027 домом мечты не только для Грей-Бадовичи, но и для Корбюзье.

Но Эйлин Грей здесь не задержалась — ушла в 1932 году, оставив дом Бадовичи (судя по всему, вместе с бумагами о собственности). Что, как, почему — все догадки. Личные архивы она уничтожила за несколько лет до смерти. Бадовичи же зажил здесь светской, красивой жизнью, приглашал друзей, в том числе Корбюзье, который в конце 1930-х годов страсть как хотел быть художником: слава Леже не давала покоя уже признанному архитектору. И он решил, что белоснежные стены E-1027 — самый подходящий холст для его художественных фантазий. «У меня бешеное желание все измазать!» — говорил Корбю. Так у Эйлин Грей появился «соавтор». Она узнала об этом из журнала много лет спустя, пришла в ярость, велела все убрать… но тщетно. Великих не стирают.

На французском юге есть еще два дома Эйлин Грей: Tempe a Pailla в Ментоне и Lou Perou в Сен-Тропе. Но E-1027 сегодня главный и единственный ее музей, правда, это «музей слепков», потому что оригиналы либо утрачены, либо расползлись по частным коллекциям. Ведь виллу восстанавливали из пепла: после Бадовичи у E-1027 сменились два хозяина. «Правление» последнего закончилось его убийством — темная история. Потом дом был заброшен, захвачен сквоттерами и только в 2000 году взят государством под охрану и признан памятником архитектуры.

Мария Сидельникова