Денис Чернятьев — генерал-лейтенант юстиции, руководитель следственного управления СКР по Башкирии. В республику он был командирован в сентябре 2019 года. До этого Денис Чернятьев работал в органах прокуратуры и СКР Тюменской, Курганской и Челябинской областей. В эксклюзивном интервью Булату Баширову глава регионального следкома рассказал о наиболее громких уголовных делах, возбужденных ведомством в 2021 году, своих впечатлениях о жизни в Башкирии.

Guide: Вы два года возглавляете республиканское управление СКР. За это время вы уже успели познакомиться с Башкирией?

Денис Чернятьев: Прекрасная республика. Мне здесь очень нравится. По долгу службы, я уже побывал во всех районах Башкирии. Природа республики мне близка. Я родился в Сибири. Долгое время жил на Урале. Поэтому климатически я чувствую себя комфортно. Бываю и в туристических местах, недавно был в Аскинской пещере, мне там очень понравилось.

G: А что касается вашей работы? Есть какие-то характерные отличия Башкирии от других знакомых вам регионов?

Д.Ч.: Преступления совершаются везде, разница лишь в особенностях, характерных для той или иной территории. В Башкирия — распространенность различных форм и видов коррупционной преступности. Я неоднократно говорил, что коррупция у нас — одна из основных проблем. Этому способствует, в том числе, и менталитет наших людей — многие, к сожалению, привыкли к коррупции и воспринимают ее как данность. Допускают как форму благодарности. Бытовая коррупция у нас никого не удивляет. Я не хочу сказать, что в других регионах этого нет. Просто формы проявления отличаются. Кроме того, в республике совершается большое количество экономических преступлений, что объясняется развитием бизнеса, большим количеством населения, географическим расположением, инвестиционным потенциалом. Не могу не отметить, что меня удивило большое количество наркопреступлений и преступлений в состоянии алкогольного опьянения. Башкирия — все-таки мусульманская республика, где кроме законов соблюдаются и правила шариата, которыми эти пороки не приветствуются, но факт остается фактом.

G: С чем вы связываете неутешительную статистику по «пьяным» преступлениям и наркобизнесу?

Д.Ч.: С тем, что наркотики получили распространение среди молодежи. Пока есть спрос, будет и предложение. Тут необходимы дополнительные меры профилактики и воспитательное воздействие на подрастающее поколение.

G: Можете ли вы подвести предварительные итоги года по общему количеству преступлений?

Д.Ч.: За девять месяцев на территории республики зарегистрировано около 45 тыс. преступлений всех видов. Снижение по сравнению с прошлым годом составило около 5%. 12 тыс. преступлений относятся к категории тяжких и особо тяжких. Что касается коррупции. Благодаря изменению законодательства, мы теперь не расследуем мелкие взятки, а занимаемся более серьезными вещами — взятки в крупных и особо крупных размерах, коррупция высших должностных лиц, систематические поборы, коррупция в составе организованных групп и так далее. Всего с начала года нами было возбуждено 775 уголовных дел в сфере коррупции. В 2020 году их количество было меньше почти в два раза — около 400.

G: Можно рассказать подробнее о каком-то конкретном деле?

Д.Ч.: В результате оперативной разработки сотрудников МВД выявлен факт, что на одном из стационарных постов весового контроля минтранса Башкирии на протяжении нескольких лет инспекторы, объединившись в организованную преступную группу, организовали систематическое получение взяток от водителей и владельцев большегрузов за беспрепятственный проезд. В общей сложности ежегодно они получали около 500 тыс. руб. В ближайшее время мы доведем это дело до суда.

G: Кажется, что организованная преступность осталась в 1990-х. Так ли это на самом деле?

Д.Ч.: К сожалению, в последние годы мы фиксируем рост организованной преступности, опасность которой неизмеримо выше, чем от бытовой. Например, мы возбудили и заканчиваем расследование уголовного дела по уфимской банде Далаева. Ее члены были вооружены, занимались вымогательствами, разбоями, похищениями людей. Сейчас обвиняемые знакомятся с материалами дела. Есть дело об организованном преступном сообществе из сотрудников ГИБДД, которые на протяжении нескольких лет занимались получением взяток за выдачу водительских удостоверений, есть другие дела. Таким образом, мы фиксируем рост количества преступлений, совершенных в составе организованных групп и групп по предварительному сговору. Вопрос выявления пресечения таких преступлений на ранней стадии, пока группа не приобрела серьезной формы — серьезная задача всех башкирских правоохранителей.

G: В первую очередь, наверно, МВД?

Д.Ч.: Распространенная ошибка среди обывателей, считающих, что какой-то правоохранительный орган несет персональную ответственность за результаты противодействия преступности. Борьба с преступностью происходит только в комплексе и силовым блоком, и органами государственной власти, надзорными и контролирующими органами, судами. Важно не только выявить, раскрыть преступление, но и расследовать, направить дело в суд, вынести справедливый приговор, одновременно вести профилактическую работу и так далее. Только в результате скоординированных действий всех служб и ведомств можно добиваться положительных результатов, которые возникают не сразу, а с течением определенного времени, поскольку все происходит в жизни, в динамике.

G: Вы упомянули уголовное дело в отношении сотрудников ГИБДД. Хочется узнать, как проходит расследование? И не затруднено ли оно из-за отсутствия Ильдуса Шайбакова, который объявлен в розыск, но до сих пор так и не задержан?

Д.Ч.: Дело большое. Семь обвиняемых. На сегодняшний день мы установили 27 эпизодов получения взяток в крупном и особо крупном размерах. Кроме того, в рамках расследования были установлены еще и другие факты совершения преступлений. В настоящее время мы ведем работу по даче оценки действиям взяткодателей. 17 уголовных дел уже возбудили в отношении тех, кто давал взятки. Поэтому, по большому счету, отсутствие Шайбакова на расследование уголовного дела существенного влияния не оказывает. Он скрывается от органов следствия и суда, опасаясь быть привлеченным к ответственности. Я полагаю, что честному человеку нет смысла прятаться. Рано или поздно он будет задержан. Случится это сейчас или чуть позже — это никак не повлияет на расследование дела и привлечение виновных к ответственности.

G: В этом году вы возбудили уголовное дело в отношении нескольких сотрудников полиции, которые своеобразно боролись с наркотиками.

Д.Ч.: Совершенно верно. Дело расследуется. Эти сотрудники фактически поставили на поток подброс наркотиков лицам, употребляющим эти вещества. Не скажу, что в республике это — распространенная практика, но в погоне за показателями люди на это пошли и теперь будут отвечать. Понятно, что нельзя говорить, что все обвиняемые, которые проходили по раскрытым ими делам, невиновны— сотрудники ловили и реальных наркосбытчиков. В любом случае, такой подход к повышению раскрываемости неприемлем, и подобное нужно в корне пресекать.

G: Другое громкое дело этого года — в отношении министров правительства республики Бориса Беляева и Рамзиля Кучарбаева. На каком этапе находится следствие?

Д.Ч.: Дело находится в производстве. Мы направляли его в прокуратуру, но нам его вернули для исправления некоторых недочетов. Нарушения мы устраняем, и в ближайшее время вновь направим дело в прокуратуру.

Не могу пока рассказать обо всех обстоятельствах дела, потому что его еще предстоит рассмотреть суду. Но один бесспорный факт расскажу. Дело возбуждено по результатам строительства очистных сооружений в Кумертау. С момента принятия указанными лицами очистных сооружений в эксплуатацию в 2017 году, они ни одного дня не работали и не работают по сей день. И будут ли они работать — большой вопрос. Проведены все необходимые экспертизы, установлены определенные нарушения закона. Обвинения предъявлены.

G: Еще одно уголовное дело в отношении представителя власти — главы Кушнаренковского района Руслана Гизатуллина, которого подвел земельный вопрос. По этому делу вам есть что рассказать?

Д.Ч.: Мы полагаем, что собрали достаточно доказательств, подтверждающих причастность Гизатуллина к совершению преступления — превышению полномочий. Надеемся на обвинительный приговор. Расследование дела на сегодняшний день завершено.

G: Бытует мнение, что можно найти превышение полномочий или другие нарушения закона в действиях любого главы администрации, так как якобы исполнять обязанности, ничего не нарушая — невозможно. Вы с этим согласны?

Д.Ч.: Не согласен. Я искренне убежден, что у нас большинство чиновников — честные люди. И поверьте, что в задачи правоохранительных органов не входит поиск компромата на каждого главу, на каждого чиновника. Другой вопрос — что у нас во власти много людей, не соответствующих должности, не получивших должного образования, не имеющих нужного опыта. Не умея правильно хозяйствовать, некоторые допускают ошибки, которые стараются скрыть, боясь ответственности, совершают другие нарушения, думая, что с них не спросится. И когда они это делают, то совершают подлоги, злоупотребления, превышение полномочий. К сожалению, среди этих товарищей есть люди, которые приходят во власть, чтобы поживиться, монетизировать должность. А поскольку у нас любая власть публична, люди это видят. Поступает информация. Поэтому необходим качественный отбор и обучение руководителей. Тех, кто идет работать во власть, преследуя свои личные корыстные интересы, нужно отсеивать заранее. Кстати, мы порой сталкиваемся с тем, что некоторых чиновников, которых мы привлекаем к ответственности, защищает народ. Люди говорят: «Он хороший глава, он для нас много сделал, освободите его». Но ведь он совершил преступление — умышленно или неосторожно — закон для всех един. При этом, как я уже сказал, есть много порядочных людей, которые проработали без замечаний. Я с огромным уважением относился к безвременно ушедшему главе администрации Уфы Ульфату Мустафину. Очень, на мой взгляд, был серьезный, грамотный человек. Искренне жаль его.

G: В поле вашего зрения в этом году попала структура регионального УФСИН, которая должна была строить детские сады. Вроде как, госведомство не должно нарушать закон…

Д.Ч.: В ходе контрольных мероприятий была выявлена схема, которая, на наш взгляд, не соответствует закону. При реализации нацпроектов, в обход конкурсных процедур были заключены контракты на строительство объектов социального значения (школ, детских садов). В результате бюджету республики и федеральному бюджету причинен ущерб. Работы еще достаточно много. Есть подозрение, что эти контракты получили неслучайные люди. Тут снова возникают вопросы к людям, которые проходят у нас по другим уголовным делам, — сотрудникам Управления капитального строительства республики. Думаю, что с этим вопросом мы разберемся. Немного осложняет работу дефицит в республике экспертов-строителей. Поэтому, чтобы ускорить расследование подобных уголовных дел, ведем работу с правительством по созданию государственного экспертного подразделения республиканского подчинения.

G: Насколько мне известно, есть проблемы и с генетической лабораторией, которая необходима при расследовании тяжких и особо тяжких уголовных дел.

Д.Ч.: Этот вопрос решен главой республики. Принято решение о выделении бюджетных средств на создание генетической лаборатории. В следующем году минздрав республики должен закупить и установить оборудование, и тогда мы снимем вопросы проведения генетических экспертиз. Сегодня в Башкирии одна лаборатория— на базе МВД, и в нее большая очередь. Из-за этого расследование дел затягивается на срок от двух до четырех месяцев.

G: Учитывая количество уголовных дел, в которых фигурируют чиновники, вы лично, управление, не испытываете ли некого давления со стороны власть имущих?

Д.Ч.: Могу сказать совершенно откровенно: давления нет. Руководство республики достаточно адекватно воспринимает нашу работу. Никакого противостояния нет. Нам оказывают необходимое содействие. Бывает иногда, что мы расходимся в оценках ситуации. Мы же оцениваем действия обвиняемых с позиции уголовного кодекса, вопросы целесообразности незаконных действий, прежние заслуги и какие-то еще препятствия, якобы мешающие соблюсти закон, при квалификации во внимание не принимаются. Вместе с тем, это никак не препятствует нашей работе.

G: Какие еще интересные уголовные дела есть в вашем производстве?

Д.Ч.: Интересное дело расследуем, связанное с организованной преступной группой, состоящей из предпринимателей и должностных лиц ГУП «Уфаводоканала». Выявлены факты хищений бюджетных средств в особо крупных размерах. По основному эпизоду, который связан с хищением при вывозе иловых осадков с очистных сооружений, на сегодняшний день установлен ущерб на сумму 86 млн рублей. Есть эпизоды, связанные с закупкой оборудования и материалов. Привлекаются к ответственности шесть лиц, в том числе один из предпринимателей Уфы — в качестве организатора. Обвинения им предъявлены, меры пресечения избраны. Еще несколько эпизодов мы дорабатываем и в следующем году выйдем на финишную прямую. И это не единственное уголовное дело в отношении сотрудников «Уфаводоканала». Расследуем еще одно — сотрудники организации брали взятки за принятие определенного рода решений. Например, они занижали показатели ПДК для определенных предприятий, чтобы те не платили компенсационные выплаты в казну. С этой организацией властям республики нужно кардинально решать вопрос. Складывается впечатление, что сейчас там «авгиевы конюшни».

Завершает ознакомление с материалами дела Александр Никитин, собственник «Башмилк», который обвиняется в мошенничестве в особо крупном размере и невыплате зарплаты. Суд по нашему ходатайству наложил арест на его имущество, которое после продажи позволит компенсировать большую часть задолженности.

Еще одно интересное дело — в отношении начальника спецчасти пожарной охраны МЧС России в Межгорье. Дело в отношении одного руководителя мы уже направили в суд по фактам систематического получения взяток от подчиненных за покровительство. Предыдущий руководитель, который начинал это все, тоже привлечен к уголовной ответственности, сейчас завершаем расследование по его поводу.

Уголовное дело, которое носит, в том числе, профилактический характер — в отношении бывшего начальника отдела градостроительного контроля мэрии Уфы и его трех соучастников, которые получали взятки за выдачу разрешения на строительство. Оно тоже находится на завершающей стадии. По нему шло серьезное противодействие: свидетели, соучастники отказывались давать показания, от нас прятали документы. Взятки там проходили по необычной схеме: предприниматель приходил за разрешением, а ему говорили, что он должен доработать проект в конкретной организации, где ему «устанавливали» стоимость работ с учетом взятки. Такая завуалированная, но очень наглая схема. Директор организации проходит по делу в качестве посредника.

G: Что вы можете сказать про уголовное дело в отношении известных уфимских юристов Александра Войцеха и Виталия Буркина, которые, по вашему мнению, раскрыли тайну переписки между следователем СКР и свидетелем по уголовному делу? Кроме того, существует второе уголовное дело в отношении господина Войцеха — о мошенничестве при получении банковских кредитов. Сами юристы, судя по соцсетям, считают, что они не виноваты.

Д.Ч.: Дело Войцеха завершено. Прокурор Советского района Уфы направил его в суд. Это уголовное дело никак не связано ни с адвокатской деятельностью Александра Войцеха, ни с его политической позицией. Человек получил банковские кредиты, используя поддельный платежный документ, возвращать деньги не собирался. Вину его установит суд.

G: Господин Войцех писал, что якобы банки к нему претензий не предъявляют.

Д.Ч.: Уголовное дело по мошенничеству не может быть без потерпевшей стороны. В этом деле она есть — это банки, чьи представители написали заявления. Без этого мы не могли закончить расследование.

G: Второе уголовное дело — по поводу тайны переписки?

Д.Ч.: Факт разглашения тайны частной жизни граждан нами установлен. По закону, это преступление. Без разрешения были преданы огласке через телеграм-канал скриншоты частной переписки двух лиц. Один из них — наш бывший сотрудник. Если он что-то нарушил, был неправ, существуют законные способы его привлечения к ответственности, и фигуранты владеют этой информацией. Они могли обратиться к нам в управление, в прокуратуру, в суд.

G: А какая у них была цель, по-вашему?

Д.Ч.: Цель ставилась простая — отстранить следователя от расследования. Этого они добились — сотрудник был уволен. Но ни он, ни второй участник переписки не давали своего согласия на распространение сведений. Еще раз заявляю: эти дела никак не связаны с критикой в наш адрес. Они обоснованы исключительно тем, что были совершены преступления. Нам было подано заявление — мы обязаны реагировать. Окончательное решение примет суд.

G: Следствию по решению суда пришлось прекратить уголовное дело бывшего президента Адвокатской палаты Башкирии Булата Юмадилова. Это как-то ударило по репутации ведомства, самолюбию, в конце концов?

Д.Ч.: Самолюбие в данном случае не является критерием для принятия каких-то решений или их оценки. Здесь ситуация проста: дело было прекращено потому, что Адвокатская палата не дала согласия на привлечение своего руководителя к уголовной ответственности. Это положение закона, который необходимо соблюдать. Наше расследование показало, что имеются основания для привлечения к ответственности. Мы квалифицировали его действия по ч.2 ст. 201 УК РФ, по которой согласие палаты не требуется, но сторона защиты обжаловала это постановление в суде, который признал постановление необоснованным, поскольку согласие на привлечение не было дано. Ни мы, ни прокуратура республики с этим не согласились. По нашему мнению, решение было принято без изучения судом всех материалов уголовного дела. Мы обжаловали решение суда в вышестоящих инстанциях, но нас не поддержали. Поэтому мы были вынуждены были принять решение о прекращении уголовного дела.

G: Часто ли вы прекращаете уголовные дела?

Д.Ч.: Привлечение виновного к уголовной ответственности и вынесение приговора в той же мере отвечает интересам уголовного преследования, что и освобождение невиновного от уголовной ответственности — это норма УПК. В этом году прекращено расследование по 270 делам из 2300 оконченных производством. Дела прекращены по различным основаниям.

Есть ряд дел, которые мы возбуждаем, потому что в рамках доследственной проверки невозможно сделать объективные выводы об отсутствии или наличии состава преступления. Соответственно, мы принимаем решение о возбуждении дела, в рамках которого следственным путем выясняем, было преступление, или его не было. Например, это касается ятрогенных преступлений. Бывает невозможно в течение 30 суток, которые нам дает закон для проверки, принять решение о причинах смерти человека и действиях или бездействиях врача. Для этого необходимо проведение целого комплекса мероприятий. Поэтому, если мы устанавливаем в ходе проверки, что нарушения при оказании медпомощи имели место, это дает нам основания для проведения расследования. За последние три года мы прекратили 54 уголовных дела в отношении врачей, так как в ходе расследования доказали, что не действия врача явились причиной смерти пациента, а болезни, с которыми медики не смогли справиться.

Есть категория преступлений, связанных с невыплатой зарплаты или неуплатой налогов. Закон позволяет прекратить расследование, если фигурант дела своевременно погасил задолженность перед своими работниками или государством. Несколько дел, возбужденных по фактам безвестного исчезновения граждан, прекратили, поскольку их нашли живыми.

G: Кстати, в октябре в Уфе пропадал активист Ильгам Янбердин. Тогда были организованы поисковые мероприятия, его верхнюю одежду нашли на улице в микрорайоне Инорс. Через несколько дней активист нашелся живым и невредимым. Тогда уголовное дело не возбуждалось? Есть ли какие-то данные, что тогда произошло с Ильгамом Янбердиным?

Д.Ч.: Проверку проводили. Я уже был готов возбуждать уголовное дело, но, оперативники его нашли живым.

G: А где он был все эти дни, пока его по лесам искали?

Д.Ч.: Отъезжал по каким-то своим делам. Там не криминальная ситуация. Дай Бог ему долгой жизни.

G: На 14 декабря назначено рассмотрение жалобы защиты Владимира Санкина, который был осужден за убийство уфимца, ранее отбывавшего наказание за педофилию. Какие у вас прогнозы?

Д.Ч.: Мы свою работу сделали, расследование провели честно и объективно. Прокурор дело проверил, направил в суд. Дело рассматривал суд присяжных, признал Санкина виновным и назначил ему наказание. Приговор суда мы не обсуждаем, он имеет силу закона. Если не согласен с приговором, есть законный порядок его обжалования, об этом мы и говорили, когда оказались втянуты в полемику, справедливо ли его осудили. Хорошо, что будет процедура обжалования, а не процедура обсуждения, которая ничего хорошего, кроме конфликта в обществе, не принесла.

G: Почему в последнее время управление забирает у МВД уголовные дела для расследования? Например, связанные с массовыми ДТП.

Д.Ч.: Вопросы подследственности четко регламентированы законом, и мы забираем дела, относящиеся к нашей подследственности, например, в которых к преступлениям причастны какие-то спецсубъекты. Кроме того, к нашей подследственности отнесены умышленные тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные в отношении детей. Вместе с тем, иногда дети становятся жертвами и иных преступлений. Это всегда вызывает повышенный резонанс, поэтому мы обращаемся в прокуратуру, чтобы нам передали то или иное дело, связанное с ними. Прокурор вправе по закону изъять у органов полиции и передать нам любое дело.

G: Растет ли количество дел, находящихся в производстве?

Д.Ч.: Да, оно растет. Помимо коррупции, например, мы стали более критично оценивать преступления, связанные с безопасностью труда. Особенно в горнорудных объектах, опасных производствах. У нас есть дела, связанные со смертью граждан в результате катастроф в Сибайском районе на ГОКах, на объектах «Башнефти». Мы совершенствуем практику расследования таких дел, особенно в свете последних событий в Кемеровской области. Практика показывает, что у нас недостаточно внимания уделяется вопросам обеспечения безопасности. Если в госкомпаниях эти вопросы четко прописаны и соблюдаются, то у частников это не всегда соблюдается, что приводит к катастрофам.

G: А экологические нарушения интересуют ваше ведомство?

Д.Ч.: Мы закончили несколько дел, связанных с загрязнением природы, и намерены реагировать на каждый случай загрязнения нашей природы нерадивыми предприятиями. Уголовное законодательство в плане санкций в этой области достаточно мягкое, поэтому остро стоит вопрос о возмещении ущерба и устранении последствий от этих преступлений. Например, одно из предприятий, загрязнившее почву и водный объект, было готово провести необходимые работы по устранению загрязнений, но, когда общественный резонанс упал, вопросы рекультивации почвы стали уходить на задний план. Теперь ждем решения суда.

Этим вопросам будем и дальше уделять внимание. У нас нефтяная республика, много производств, которые так или иначе влияют на окружающую среду, на здоровье людей.

G: Одна из болезненных тем в республике — обманутые дольщики.

Д.Ч.: Мы расследуем два уголовных дела в отношении застройщиков. Из полиции мы приняли дело по объектам компании «Крона», а после совместной проверки с МВД и УФСБ возбудили дела в отношении группы компаний «Госстрой». Оба дела доведем до логического завершения. Параллельно совместно с прокуратурой и правительством отслеживаем работу по восстановлению прав обманутых дольщиков.

G: Учитывая масштабы деятельности управления, не испытываете ли вы кадровый голод? Какова нагрузка на следователей?

Д.Ч.: У нас около 200 следователей. Постоянно в производстве находится приблизительно 600-700 дел. Если брать по количеству дел, возбужденных с начала года, то на каждого следователя приходится по шесть уголовных дел в месяц. Это средняя нагрузка по ПФО, но с учетом категории дел — это достаточно серьезная нагрузка. Мы с ней пока справляемся. В этом году, например, создали четвертый отдел по расследованию особо важных дел, который достаточно успешно занимается раскрытием преступлений прошлых лет: в этом году уже раскрыли 17 убийств, ранее не раскрытых.

G: Часто ли на вас жалуются?

Д.Ч.: Жалоб к нам поступает достаточно много. В этом году их было около 8 тыс. До 70% — это жалобы на действия наших сотрудников — на отказы возбуждения дела или проведения проверок и тому подобное. Около 30% — жалобы на чиновников или сотрудников других правоохранительных органов. Кроме того, некоторые граждане для того, чтобы создать определенный ажиотаж, направляют жалобы во все возможные инстанции, что серьезно затрудняет нашу работу. В последнее время появились профессиональные сутяжники, которые за деньги якобы с целью помощи людям делают массовые рассылки жалоб. По идее, человек мог бы решить свой вопрос, придя к нам или в прокуратуру, но по совету таких помощников подписывает два десятка жалоб во все органы подряд, как правило, в Москву, откуда они все стекаются в один орган, правомочный рассмотреть жалобу, а человек получает «отписки» или попросту сопроводительные письма. Правовой грамотности людям не хватает. Чем и пользуются такие псевдоправозащитники.

G: Обратил внимание, что говоря о Башкирии, вы произносите «у нас». Республика успела стать для вас родной?

Д.Ч.: Где бы ты ни работал, ты должен относиться к этому месту, как к своей родине, пусть малой, но родине. Если ты не будешь оценивать людей и землю, как свою, то как ты их защитишь? Считаю, что я, проживая в Башкирии, должен защищать прежде всего интересы республики и ее жителей.

G: За время работы в Башкирии вы научились понимать башкирский язык?

Д.Ч.: Да, определенные слова и выражения, употребляемые в обиходе, я пониманию. Не сильно пока могу говорить, но пару простых слов связать могу. Язык интересный, не очень сложный. Изучаю историю и культуру башкирского народа. Зная язык, культуру, поймешь и нацию.