Смотреть запоем
Елена Ванина о передаче «Давай поженимся!»
Я открываю глаза и вижу свою руку. Рука сжимает небольшой гаечный ключ. Что это за ключ? Откуда он взялся, мне решительно неизвестно. То есть совсем. Но это сейчас совершенно неважно. Уже через секунду на меня обрушивается такое похмелье, что становится ясно: легко не будет. Я лежу в номере дорогой гостиницы, завернувшись в одеяло, про которое обычно пишут что-то вроде «залог спокойного сна, победа над стрессом и тревожностью». Но тревожность как раз подбиралась. И было понятно, что одеяло эту проблему точно не решит.
Похмельное смотрение — это важный жанр. Когда-то в университете один друг сказал, что с похмелья нужно читать что-то очень сложное и очень умное. Деррида, например. Я не помню уже, почему и зачем. То ли чтобы не чувствовать себя свиньей. То ли чтобы мозг переключился. Но где тот друг? И кому вообще с похмелья помог Деррида? А помогал иногда Ваня Ургант. Особенно рубрика, где дети объясняли Урганту, что он ничего не знает о жизни, особенно хорошо помогала. Были попытки лечиться сериалом «След» (2663 серии, 28 сезонов, безуспешно), тиктоком (вполне успешно), пересматривать ролик про «Бесконечно вечное» или искать мемы про котов.
Я лежала на боку на мягкой подушке и стонала. Рядом лежал какой-то пульт. Я не глядя нажала одну из кнопок, все вдруг зажужжало, заскрипело, и из спинки кровати в ногах медленно и величественно выплыл телевизор. Выплыл и сразу включился. Картинки еще не было, но с черного экрана ко мне (конечно ко мне) обращался строгий голос: «Милая моя! Я все понимаю. Моя мама говорила: одна рюмочка расправляет нервишки. Но это! Это!!! Это уже запой, рыба моя!» Да, захотелось сразу крикнуть в ответ. Простите меня, Лариса Андреевна! Я не специально. Я сразу узнала этот голос.
По первому каналу шла программа «Давай поженимся!». Ее ведущая Лариса Гузеева объясняла потенциальной невесте, что ее бывший — проходимец и просто-напросто алкаш.
Если кто-то вдруг не в курсе (но я, конечно, в это никогда не поверю), программа «Давай поженимся!» — про то, как одна невеста или жених должны выбрать себе достойную пару из трех кандидатов. Программа по телевизору быстро закончилась, но остановиться было невозможно. И вот уже Лариса Гузеева хвалила какого-то мужчину: «Вы чем мне понравились? Проживая долгое время за границей, не превратились в иностранца. Потому что они ведь и жадноваты, и перед женщинами хвост не пушат». Мужчина кивал и убеждал, что он вовсю готов. И на хвост, и, если понадобится, пушить. «А деньжата у вас есть? — расспрашивала его сваха Роза Сябитова (да-да, там есть еще и сваха).— Только вот реальные деньги, а не какие-то там биткойны». «Никакие, никакие не биткойны,— успокаивал ее предприниматель из Лондона.— Реальные деньги. Реальный капитал, который можно вывести».
«Здравствуйте, у меня самый длинный нос в России, и я пришла сюда найти свою любовь»,— приветствует барышня своих женихов со сцены студии. Один жених из Германии — «С таким же длинным носом, как у тебя. А ведь как хорошо, когда у супругов во внешности есть что-то созвучное». Второй — татарин из небольшого села, который в качестве сюрприза (обязательная часть шоу) привел в студию настоящих овец, которых им с невестой нужно было загнать в стойло. Про третьего я уже забыла. Потом мама невесты играла на баяне, а невеста пела: «Выбери меня, выбери меня, птица счастья сегодняшнего дня». В конце программы невеста сообщила, что выбирать она никого не собирается, потому что это ранит сердце. И поэтому она выбирает всех троих.
Нет, это не фигура речи. Она берет всех трех в мужья. «Постойте,— искренне возмутилась Гузеева,— но от кого же будет ребеночек?». «От всех троих готова,— заявила девушка, скромно потупив глаза.— Буду носить им кофе. И делать массаж. Каждому. Каждый день». Гузеева даже немного разозлилась. «Детуля, умерь пыл! Ни одного мужика не было! А теперь сразу троих подавай!» «Да,— уверенно отвечала невеста,— сразу троих! Я хочу сразу всех трех».
Я смотрела и смотрела. Было понятно, что «Давай поженимся!» — это русский «Твин-Пикс», русский «Клан Сопрано», «Братья Карамазовы» и «Евгений Онегин».
Вот на сцене появляются два качка в красных трусах и шкурах. Сначала они бьют себя в грудь, потом высыпают себе на голову снег из тазов. Гузеева хлопает. «Вы ж мои маленькие, мои мокренькие, мои хорошие». Потом на сцене появляются две близняшки с одинаковыми прическами, в одинаковых платьях и с одинаковым макияжем. Женихи, кстати, были просто братьями, но одеты тоже почему-то одинаково. Девушки предлагают совместный танец. В студии начинает играть «Ты за что любишь Ивана? — Что головушка кудрява». Четверка пляшет. Кто-то кого-то уже приобнимает. В общем, пошла энергия. И вдруг за их спинами на сцене появляется медведь. Точнее, человек в ростовой кукле медведя. И тоже начинает пританцовывать.
Один из качков, заметив медведя краем глаза, молниеносно реагирует. Удар под дых, и вот мишку уже взяли на руки и утащили за сцену. Танец продолжается. Девушки довольно кричат: «Ура! Ура! Они нас защитили!» Но медведь не успокаивается и появляется в студии снова. И так как танцевать с качками опасно, уверенно отправляется к Гузеевой с Розой Сябитовой, которые в этот раз едят блины (тема передачи — Масленица).
«Бедненький мой,— жалела Сябитова медведя.— Зачем они так с тобой? Давай я тебя блинком накормлю!» «Сметанки, сметанки ему туда!» — нежно добавляет Гузеева. И медведь правда старается схватить блин. То лапой, то пастью. Но не для того шили эти костюмы, чтобы ими ели блины с икрой. Всё в итоге оказывается напрасно — и медведь, и икра к блинам, и даблдрессинг. Качки предпочли сибирским близняшкам ростовскую блондинку, которая тоже с ними танцевала. Но без медведя. И в купальнике. Я нажала на «стоп», потому что поняла, что лучше сегодня уже не будет.
Но если и есть у русского человека настоящий «гилтиплежер», то случается он один раз в год. И звучит примерно вот так: «Уважаемые граждане России, дорогие друзья! Мы с вами проживаем непростое, но очень интересное время! И этот год в очередной раз показал, что…»