Куратор направления «Росатома» по переработке отходов Андрей Лебедев о стоимости программы

В декабре «Росатом», назначенный федеральным оператором по обращению с наиболее опасными отходами I и II классов, начал регистрацию предприятий в информационной системе учета отходов. О том, во сколько обойдется строительство перерабатывающих мощностей, “Ъ” рассказал директор направления по реализации государственных и отраслевых программ в сфере экологии «Росатома» Андрей Лебедев.

— Общая стоимость строительства четырех предприятий по переработке токсичных отходов выросла более чем вдвое, до 48 млрд руб. В чем причина?

— В 2021 году впервые была сформирована объективная стоимость предприятий. Ранее это были только оценки. Три года мы разрабатывали проектную документацию с учетом новых технологий, проходили государственные и общественные экспертизы. Кроме того, на стоимость заводов повлияла конъюнктура рынка: цена на строительные материалы, в особенности на металл, серьезно выросла по сравнению даже с прошлым годом.

Эти четыре комплекса расположены на территории бывших заводов по уничтожению химоружия (в Курганской, Саратовской, Кировской области и в Удмуртии). Мы разработали новые решения, которые позволяют не только обезвреживать отходы, но и перерабатывать их. Теперь у нас есть три базовых технологических подхода. Первый — высокотемпературное обезвреживание, которое позволяет получать неопасный инертный материал для пересыпки полигонов либо для строительства дорог. Второй подход — физико-химические методы обработки для работы с неорганическими отходами, кислотами и щелочами. Такая технология позволяет нам извлекать железо, алюминий, олово, свинец, медь, серебро, а также другие материалы, которые можно использовать повторно. Третий подход — это линии, связанные с демеркуризацией для работы со ртутьсодержащими отходами. После демеркуризации можно получить товарную ртуть марки Р0.

— Когда планируете запустить эти предприятия?

— На все четыре комплекса выдано разрешение на строительство. Два комплекса (в Саратовской и Курганской областях) начинаем строить в этом году, состоялась конкурсная процедура по отбору подрядчиков. Мы точно их запустим в конце 2023 года. По двум другим комплексам (в Кировской области и Удмуртии) сейчас определяются источники финансирования. Планируем входить в строительство в 2022 году. Будем реализовывать в рамках федерального проекта со сроком запуска в 2024 году.

— Какие источники финансирования рассматриваются?

— Прорабатываем вопрос совместно с Минприроды. Решения должны быть приняты правительством РФ.

— Вы также строите еще три завода с нуля. Как продвигается процесс?

— В 2024 году запустим универсальный завод в Томской области и специализированный в Нижегородской области. По третьему комплексу в Усолье-Сибирском Иркутской области у нас отдельное поручение правительства — запустим первую очередь этого завода раньше, уже в 2023 году. Там очень сложный объект: мы занимаемся ликвидацией накопленного экологического вреда на промплощадке бывшего ООО «Усольехимпром» и параллельно строим предприятие. Нам необходимо как можно раньше приступить к переработке грунтов и шламов, отравленных ртутью.

— В 2019 году общая сумма на все семь заводов составляла 36,35 млрд руб. Как изменилась стоимость оставшихся трех новых комплексов?

— Хочу подчеркнуть, что три новых комплекса «Росатом» построит за счет внебюджетных источников финансирования. Ну конечно, предварительные оценки, которые были в 2018 году, тоже видоизменились. Комплексы спроектированы, проходят государственную и экологическую экспертизу. Весной следующего года мы выходим из всех экспертиз, и тогда уже можно будет сказать, какая там стоимость получится. Конечно, она тоже изменится.

— Намного изменится?

— Думаю, что также пропорционально.

— Почему решили строить завод по переработке литий-ионных батарей в Дзержинске? Изначально речь шла о Калужской области.

— Нижегородская область вошла в список пилотных регионов стратегии развития электротранспорта. Доля электротранспорта увеличивается. Мы общались с автопроизводителями: для них вопрос переработки аккумуляторов — большая проблема. Литий-ионный аккумулятор нельзя просто выбросить — он не только навредит природе, он может просто взорваться. Завод будет заниматься переработкой химических источников тока — это и литиевые накопители, и никель-кадмиевые батареи. Химические источники тока содержат много полезных ресурсов, таких как металлы и кислоты. Например, добыча лития из литий-ионных аккумуляторов уже сейчас становится выгоднее, чем добыча лития в шахтах. Литий есть в составе всех новых источников энергии, так, для производства одной батареи для электромобиля требуется примерно 60 кг лития. В Калужской области мы также имеем ряд перспективных проектов по переработке, но уже не в рамках этого федерального проекта. Ведем переговоры.

— По нашей информации, автопроизводители вам говорили, что завод в Дзержинске мощностью 50 тыс. тонн в год слишком большой. Они даже предлагали вам импортировать аккумуляторы.

— Импортировать аккумуляторы мы не будем. Нам бы разобраться с тем, что у нас уже накоплено. Мы видим потребность со стороны автопроизводителей, которые прогнозируют увеличение продаж электромобилей в России. Комплекс вводится к концу 2024 года. Но мы думаем, что уже в следующую пятилетку с 2025 по 2030 год придется расширять производство.

— Много ли игроков на рынке?

— Образователей отходов — около 40 тыс. Примерно 6 тыс. компаний имеют лицензию на транспортировку. Операторов с лицензией на обезвреживание или утилизацию чуть более 1 тыс. на всю страну, причем только около 150 компаний имеют реальные мощности для переработки.

Согласно официальной статистике, за период с 2013 года в России ежегодно образуется свыше 300 тыс. тонн отходов I и II классов. Это отходы металлургических, химических компаний и агропромышленного комплекса. В стране нет современных мощностей для переработки, а статистическая отчетность имеет заявительный характер. Компании-операторы не имеют реальных возможностей передать отходы на обезвреживание или утилизацию. Начинаются искажения на бумаге. Сейчас по закону предприятие может накапливать такие отходы 11 месяцев, и в лучшем случае они продолжают храниться. В худшем — просто идут на свалки и сливаются в овраг.

Исходя из этого, государством было принято решение регулировать эту отрасль. Было решено создать «единое окно» для всех участников рынка, чтобы вся информация консолидировалась и анализировалась в одном месте. В декабре введена в эксплуатацию федеральная государственная информационная система учета и контроля за обращением с отходами I и II классов (ФГИС ОПВК). С 1 марта 2022 года отходообразователи, которые не имеют собственных мощностей по обращению с отходами I и II классов, обязаны передавать их федеральному оператору. Он будет обеспечивать их обработку самостоятельно или с привлечением других игроков.

— По сути, вы будете посредником в этой системе?

— Нет, мы не посредник. Федеральный экологический оператор — администратор системы, в которой работают все участники рынка. При этом мы никого не ограничиваем, ни о какой монополии не может быть и речи. Мы создаем базовые мощности для переработки отходов, можно сказать, по аналогии с гарантирующим поставщиком в энергетике.

— Кого вы уже подключили к платформе ФГИС ОПВК?

— Год система работала в тестовом режиме. Она представляет собой маркетплейс, где все участники — образователи отходов, перевозчики, переработчики — смогут заключать договоры в электронной форме с федеральным экологическим оператором. У бизнеса есть возможность в комфортном режиме познакомиться с интерфейсом цифровой платформы, получить обратную связь, настроить внутренние бизнес-процессы по работе с ФГИС ОПВК до 1 марта 2022 года, когда новый порядок вступит в силу.

— Как будете выбирать переработчиков?

— Информационная система в рамках предельного тарифа будет выбирать для потребителя лучшее предложение на конкурентной основе. Система будет оптимизировать логистические потоки и выбирать лучшего транспортировщика и лучшего переработчика.

— Как это поможет бороться с серым рынком?

— По новым правилам предприятие обязано подавать в систему информацию, сколько отходов у него образовалось. Без этого оно не сможет перерабатывать отходы самостоятельно или заключать договоры на переработку со сторонней компанией. Все будет работать в рамках общей базы, по принципу «единого окна»: все видно и прозрачно для всех.

— В каком сегменте основная нехватка мощностей?

— Есть отдельные группы отходов, например батарейки, по которым в целом неплохо выстроена работа. Достаточно неплохо выстроена переработка свинцово-аккумуляторных батарей. По другим группам отходов показатели значительно хуже — я имею в виду, например, кислоты и щелочи. Здесь как раз требуется создание универсальных базовых мощностей.

— Какую долю в процессе утилизации занимает транспортировка?

— Зависит от плеча транспортировки. Без достаточного количества перерабатывающих заводов в стране плечо может доходить до 1 тыс. км. По нашим оценкам, среднее плечо составит 620 км. Транспортные компании выставляют разный ценник (за тонну в километр): кто во что горазд. Сейчас мы вместе анализируем, строим матрицу по разным видам отходов.

— ФАС представила на рассмотрение формулу расчета тарифа на переработку. Устраивает ли вас прибыль в 5%? По нашей информации, вы просили 10%.

— Мы не могли что-то просить. Мы могли только давать свои предложения. Будем работать в соответствии с теми решениями, которые примет государство. Важно отметить, что для «Росатома» это в первую очередь выполнение государственной задачи. Конечно, «Росатом», как и любая государственная структура, не должна работать в убыток, но изначально не стояла задача каких-то сверхприбылей.

— В 2018 году вы представляли правительству оценки тарифа на утилизацию: за одну тонну отходов I класса — 66,88 тыс. руб., а за тонну II класса — 27,35 тыс. руб. Изменятся эти цифры?

— Официальных расчетов тарифов не было. Безусловно, велись консультации, оценивался существующий рынок и средние цены. Жизнь вносит свои коррективы, поэтому будем ориентироваться на тариф, который утвердит ФАС. Он будет экономически обоснован, без сверхприбылей. Но важно отметить, что в 2018 году велась большая дискуссия по выбору методики тарифообразования. Рассматривались варианты, что будет отдельный тариф для федерального оператора, отдельный тариф для операторов и транспортных компаний. Но в итоге сошлись на едином предельном тарифе «под ключ»: мы приезжаем к отходообразователю, забираем груз, и он больше ни о чем не думает. Поэтому сравнивать данные 2018 года некорректно.

— Когда вы оценивали рынок, какие цены на услуги вы увидели?

— Мы получали коммерческие предложения с огромным разбросом: утилизация отходов I класса — от 50 тыс. до 1 млн руб., а по II классу — от 6 тыс. до 800 тыс. руб. Мы увидели, что этот рынок абсолютно непрозрачен, очень много серых схем: очевидно, что за 6 тыс. руб. невозможно произвести переработку опасных отходов.

— Тариф будет единым для всех отходов?

— Будет отдельно тариф для I класса отходов и для II класса. Поскольку мы создаем универсальные комплексы по переработке для разных видов отходов, то у нас есть возможность усреднить и унифицировать затраты. Преимущество состоит в том, что нам не нужно создавать отдельные мощности для дорогих позиций. В результате в рамках общего комплекса и общей инфраструктуры процесс будет дешевле. Отдельным отходообразователям придется заплатить более высокую справедливую стоимость, а для других цена может даже снизиться.

Мы понимаем, что отходы образуются на предприятиях в определенные периоды времени, в зависимости от производственного цикла. По большому счету теперь они могут свои затраты спланировать в привязке к производственным циклам, причем на несколько лет вперед, потому что у нас будет долгосрочный тариф. Кроме того, банки уже сегодня готовы выдавать льготные кредиты тем клиентам, которые проводят экологическую и социальную трансформацию своего бизнеса. Благодаря ФГИС ОПВК предприятия смогут гарантированно показать, что происходит с их отходами, и привлекать более дешевое финансирование.

Интервью взяла Полина Смертина