Президент Международной шахматной федерации Аркадий Дворкович — о чемпионском поединке и ближайшем будущем шахмат

Главным событием года в шахматах стал матч за титул чемпиона мира в Дубае, который закончился гораздо раньше, чем предполагал его регламент, предусматривавший 14 партий с классическим контролем. Норвежец Магнус Карлсен гарантировал себе победу после 11-й, поведя со счетом 7,5:3,5. Президент Международной шахматной федерации (FIDE) Аркадий Дворкович рассказал корреспонденту “Ъ” Алексею Доспехову о том, как он оценивает итоги поединка, возможных изменениях в формате матча и чемпионского цикла, о месте Карлсена в истории вида, а также о планах FIDE на следующий сезон.

— Насколько неожиданным был для вас исход матча за титул чемпиона мира?

— Такой разгромный счет стал для меня неожиданностью. Эксперты предполагали, что у Магнуса Карлсена будет преимущество, но, конечно, никто не мог подумать, что во второй половине матча оно будет настолько большим.

— Вас огорчило то обстоятельство, что матч завершился так рано?

— Разумеется, огорчило. Не только и не столько как соотечественника претендента. Просто для всех было бы лучше, если бы матч получился более упорным. Вернее, для всех, кроме Магнуса Карлсена,— для болельщиков и всего шахматного мира, спонсоров, партнеров, медиаресурсов, транслировавших партии.

— Вы уже знаете ключевые показатели, характеризующие востребованность матча?

— Не все, некоторые данные еще требуют анализа. Но, допустим, цифры по посещениям интернет-трансляций у нас есть. И они очень хорошие, можно сказать, рекордные.

— В чем рекорды?

— Только на интернет-платформах в пиковый момент во время шестой, самой длинной и самой интересной партии матча, ее одновременно смотрели более 600 тыс. зрителей. А еще на «Матч-ТВ», норвежском NRK, американском NBC. А ведь поединок длился почти восемь часов...

— А если сравнивать с предыдущими чемпионскими матчами — 2016 и 2018 годов, популярность, аудитория поединка выросли?

— Да, выросли. За счет прежде всего появления новых стриминговых платформ и каналов. Плюс российское телевидение гораздо активнее, скажем так, освещало этот матч по сравнению с матчем 2018 года из-за выступления в нем отечественного гроссмейстера. Впервые три недели подряд шахматы показывали на NBC, причем практически в прайм-тайм.

— Какое бы место в истории шахмат после дубайского матча вы отвели Магнусу Карлсену?

— Он, безусловно, один из величайших игроков в истории шахмат. Многие уже сейчас считают его лучшим в истории. А ведь Магнусу только исполнился 31 год...

— Так какое место?

— Давайте так: если не первое, то одно из первых. Были и другие великие шахматисты. И времена, когда они становились чемпионами, разные… Но в любом случае Карлсен среди самых-самых выдающихся чемпионов.

— Вернемся к первой половине матча, той, в которой Магнус Карлсен еще не имел никакого преимущества: пять партий подряд завершились ничьими. И на интернет-сайтах, на которых они транслировались, было много призывов сделать борьбу в матче острее, поменяв, скажем, контроль времени. На дубайских пресс-конференциях участникам поединка тоже нередко задавали вопросы по поводу регламента и формата. FIDE не собирается его менять, чтобы уменьшить «удельный вес» партий с классическим контролем?

— У нас есть чемпионат мира по рапиду и блицу. Он проходит каждый год. И переводить в рапид еще и матч за титул чемпиона мира, на мой взгляд, было бы странно.

— То есть перемен не будет?

— Ну почему? Небольшое «ускорение» возможно. У нас сейчас есть разные предложения, связанные с контролем времени на Кубке мира, в кандидатском турнире и чемпионском матче. Наверное, можно выбрать какой-то единый контроль — чуть быстрее, чем тот, что использовался в Дубае. Но в любом случае это требует широкого консенсуса. Пока его нет. Мы с ведущими шахматистами постоянно обсуждаем эту тему, однако до сих пор к согласию не пришли.

— А решающий голос принадлежит ведущим шахматистам?

— Решающий голос все равно у совета FIDE. У ведущих шахматистов — совещательный голос. А что касается зрителей, болельщиков, то я бы все-таки не сказал, что и среди них сформировалось полное единодушие относительно оптимального формата матчей. Есть много тех, кому нравится именно классический формат.

— Я правильно понимаю, что вы будете продолжать дискуссии по этому поводу?

— Правильно. Мы обсуждаем этот вопрос перед каждым матчем за титул чемпиона мира. Но если мы внесем изменения в формат, то не в угоду кому-то, а ради блага шахмат в целом и, повторю, на основании широкого консенсуса.

— Так все-таки зрелищности в этом матче, на ваш взгляд, было достаточно?

— До определенного момента, до восьмой партии он был весьма зрелищным и, что не менее важно, наполненным спортивной интригой и психологическим противостоянием. Но после второго поражения Яна уровень зрелищности, к сожалению, сильно упал… В любом случае в этом матче была ведь сыграна одна из самых ярких партий за всю историю розыгрыша чемпионского титула — шестая. И кстати, процент результативных партий был высоким — 4 из 11. Правда, все — в пользу чемпиона. И еще в этом матче было много стресса, эмоций.

— Уточните, когда будет следующий чемпионский матч — уже в будущем году? Последние поединки проводились в четные годы, а нынешний ведь был смещен с 2020-го на 2021-й пандемией.

— Нет, матч будет в 2023 году. Но — в первой половине.

— Насчет площадки у вас еще нет никаких соображений?

— Пока нет. Мы в ближайшее время откроем прием заявок на право проведения матча. Посмотрим, у кого есть интерес.

— Дубай оказался удачной локацией?

— Прежде всего удачной локацией оказалась Expo, которая проходила в Дубае. Нам удалось выстроить совместную работу с организаторами всемирной выставки. Конечно, были определенные нюансы, связанные в том числе с протоколом самого Expo, но в целом выбор был очень удачным. Плюсы заметно перевешивали минусы. Обе стороны остались довольны партнерством.

— Когда матч закончился, произошли два события, которые снова заставили обсуждать его. Первое — это новость о том, что одним из важнейших членов команды Магнуса Карлсена оказался российский гроссмейстер Даниил Дубов. Она отчего-то вызвала крайне бурную и неоднозначную реакцию. Некоторые отечественные шахматисты, например Сергей Карякин, посчитали работу Дубова на норвежца некорректной. Мне в комментариях попадалось даже слово «предательство». Как вы к этому относитесь?

— Я не считаю, что здесь вообще нужно обсуждать моральную сторону вопроса. В конце концов, во всех видах спорта тренер-иностранец — это нормально. Другое дело, могут быть нюансы, связанные с тем, скажем, что кто-то когда-то с кем-то вместе тренировался, готовился. Но, как бы то ни было, это личный выбор Даниила Дубова, который я не осуждаю.

— А вы бы на его месте так могли поступить?

— Ну я все-таки не гроссмейстер… Но, если честно, я бы так не поступил. Впрочем, это не означает, что так поступить не мог Даниил.

— Вторая новость еще важнее. Я о неожиданном, немножко даже похожем на ультиматум интервью Магнуса Карлсена, в котором он признался, что уже испытывает дефицит мотивации и в следующем чемпионском матче примет участие только в том случае, если его соперником будет Алиреза Фирузджа, юный вундеркинд, представляющий Францию и уже взлетевший на вторую строчку рейтинга FIDE. Как вы отреагировали на появление этого интервью?

— Магнус Карлсен волен делать любые заявления. Если он сказал то, что сказал, у него наверняка были веские личные причины для этого. В любом случае он из шахмат не уходит. Наоборот, Карлсен заверил, что будет стремиться к новым рекордам — к рейтингу 2900, к победам на крупных турнирах. Так что он никуда не исчезнет. А какое Карлсен решение примет через несколько месяцев относительно чемпионского матча, мы все услышим. В конце концов, никто не находится в рабстве у FIDE. В любом случае я не стал бы делать какие-то далеко идущие выводы по итогам одного интервью, в особенности по окончании такого сложного испытания, как матч на первенство мира.

— Представим, однако, что возникла ситуация: Фирузджа не выигрывает кандидатский турнир, а Карлсен подтверждает все сказанное ранее: да, с другим оппонентом он встречаться не собирается. Какими будут действия FIDE?

— Скажу так: Магнус Карлсен будет встречаться с Алирезой Фирузджой, только если Фирузджа выиграет кандидатский турнир.

— Иного варианта нет?

— Есть правила. Они говорят о том, что за титул чемпиона мира с его обладателем борется победитель кандидатского турнира.

— А если чемпион отказывается?

— Тогда победитель кандидатского турнира играет со вторым призером.

— И корректировки невозможны?

— Я говорю о регламенте предыдущего чемпионского цикла. Регламент следующего чемпионского матча еще не обсуждался. Но если какие-то изменения будут, то точно не под чьи-то персональные желания.

— В будущий кандидатский турнир вы без отбора включили известного азербайджанского гроссмейстера Теймура Раджабова, который отказался играть в прошлом из-за опасений, связанных с пандемией. Что побудило вас принять такое решение?

— Совокупность факторов. Теймур Раджабов показал отличный результат на Кубке мира. А к теме отбора по рейтингу нам не хотелось возвращаться: из-за пандемии рейтинги были надолго заморожены. Заслуги Раджабова мы посчитали достаточно серьезными, чтобы предоставить ему право участия. Хотя это не означает, что я согласен с его отказом от участия в екатеринбургском кандидатском турнире.

— Вы довольны нынешней структурой чемпионского цикла? Допустим, не жалеете о том, что интегрировали в него Grand Swiss, турнир по довольно непредсказуемой «швейцарской системе»?

— Доволен. Это очень массовый, демократичный турнир. Он дает шанс многим сильным игрокам. Хотя на рижском Grand Swiss, проходившем в октябре—ноябре, путевки в кандидатский турнир достались в итоге двум фаворитам (Алирезе Фируздже и американцу Фабиано Каруане.— “Ъ”). Вопросы есть разве что по формату Гран-при, пусть он, на мой взгляд, весьма динамичный. Опять же все будет обсуждаться.

— Как вам удалось добиться того, чтобы Grand Swiss в Риге все-таки состоялся посреди жесткого локдауна?

— Благодаря нашим латвийским партнерам, в первую очередь управляющему директору FIDE: Дана Рейзниеце-Озола раньше работала в латвийском правительстве, возглавляла Министерство финансов. Ее авторитет помог сделать исключение для спортивных соревнований, не только для шахмат. При этом я бы сказал, что ситуация для участников стала из-за локдауна только безопаснее, чем была бы без него. Они оказались ограничены в перемещениях, не подвергали себя риску.

— Как, на ваш взгляд, шахматы в целом переживают пандемию? Есть ощущение, что они неплохо адаптировались к новым условиям, жизнь бурлит.

— Все равно пандемия создает трудности. Но вы правы: мы нашли способы поддержать шахматную активность, добавив онлайн-форматы. Некоторые получились очень удачными. При этом мне кажется, что шахматные болельщики и сами шахматисты немножко подустали от онлайна, соскучились по живым шахматам, за доской.

— Потери за эти почти уже два года вы понесли значительные?

— Количество партнеров FIDE за это время только увеличилось. Как и финансовые возможности. В принципе интерес к шахматам вырос. Хотя без пандемии прогресс был бы, уверен, еще заметнее. У нас, во всяком случае, имелись более амбициозные планы, чем те, что пандемия позволила реализовать.

— За счет чего произошел рост?

— За счет целого ряда факторов — благодаря и нашим усилиям, и, например, фильму «Королевский гамбит».

— Он правда оказал влияние на интерес к шахматам?

— От этого никуда не денешься. Об этом говорят многие мои друзья, знакомые, знакомые знакомых.

— Вам самому сериал понравился?

— Как человеку, хорошо знающему внутренний мир шахмат, скорее нет, чем да. Но я прекрасно понимаю, что он точно должен нравиться тем, кто не является шахматным профессионалом. Для этой — целевой — аудитории фильм хорош.

— Говоря про финансовую устойчивость, вы не приукрашиваете действительность?

— Нисколько. Я считаю очень важным достижением тот факт, что нам удалось сохранить всех старых партнеров и привлечь новых. Старые — это «Фосагро», «Газпром», они в последние годы помогали шахматам больше, чем какие-либо другие компании в мире. А новые партнеры — это «Норникель», платформы chess.com, chess24. Про эти интернет-ресурсы, кстати, раньше говорили, что они займут место FIDE, сами будут управлять шахматами. Но, как видите, теперь мы прекрасно сотрудничаем.

Мы реализовали несколько небольших, но значимых проектов с Coca-Cola, французской Total. Присматриваемся и к новым технологиям. Так, одним из спонсоров матча была компания Coinbase (американская компания, управляющая платформой обмена криптовалют.— “Ъ”). Онлайн-олимпиаду в этом году провели в партнерстве с китайскими спонсорами. Весьма вероятно начало сотрудничества с индийскими компаниями.

— Как бы охарактеризовали уровень конкуренции в современных шахматах?

— Он высок и продолжает расти. Все видели, как на недавнем чемпионате Европы сборная России не смогла попасть в тройку призеров, выступая в очень сильном составе. В разных странах появляются талантливые шахматисты, которые борются за высокие места. Это касается и женских шахмат. Россия выигрывает большинство крупных соревнований. Но сильны и китайская, и индийская, и украинская, и грузинская команды.

— В ближайшие дни стартует новое топовое соревнование — чемпионат мира по рапиду и блицу открывается в Варшаве 25 декабря. Это правда, что Магнус Карлсен выступит на нем?

— Правда. Он этого очень хотел. Мы договорились о его участии еще до матча за титул чемпиона мира.

— Отказов от выступления много было?

— 90% сильнейших шахматистов будут в Варшаве.

— Что нового представит FIDE в 2022 году?

— Мы расширяем спектр соревнований. Скажем, впервые в истории проведем Всемирную шахматную олимпиаду для шахматистов с ограничениями по здоровью. Она пройдет в Ханты-Мансийске в рамках Всемирной шахматной олимпиады, основная часть которой будет идти в Москве. Во время нее пройдет и конгресс FIDE… А еще мы объявили 2022 год Годом женских шахмат. Им будет посвящено много интереснейших мероприятий.