Для Александра Лукашенко общение с главой Роспотребнадзора на саммите СНГ превратилось в большой груз

28 декабря президент России Владимир Путин встретился с главами стран Содружества Независимых Государств (СНГ) в президентской библиотеке имени Б. Н. Ельцина и устроил им встречу с главой Роспотребнадзора Анной Поповой. О том, как воспользовался случаем и какой допрос ей учинил президент Белоруссии Александр Лукашенко,— спецQR “Ъ” Андрей Колесников.

Президентская библиотека находится, как известно, в центре Петербурга, возле Исаакиевского собора, так что городу сильно не повезло, что местом встречи выбрали именно библиотеку. Ведь подходы к ней перекрыли заранее, а подходами и стал, по сути, весь центр города. Предновогодний Питер, и без того нервный, встал на весь день.

Между тем подъезд кортежей с президентами занял не более получаса (просто перекрытие дорог не снимали, пока шла вся встреча и еще около часа после нее, а рассосаться движение после этого не могло уже вообще).

И это было нескучное зрелище.

Кортежи должны были подъезжать к парадному крыльцу библиотеки по алфавиту, то есть первым из своей машины вышел президент Азербайджана Ильхам Алиев. Был он в обширной черной маске, и если вообразить на секунду, что нет никакой пандемии и что человек просто идет в библиотеку,— да, тревожно.

Но ничего страшного: каждый кортеж замыкался реанимобилем.

Следующим стал президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев (без маски). Я удивился было, ведь к крыльцу должен был подъехать премьер Армении, если считать, а точнее, читать по алфавиту.

— Мы хотели, но никак,— пожал плечами один из сотрудников президентского протокола.— Unreal. Едут из разных мест, торопятся…

Да, этих людей, если они чего-то действительно хотят, не остановить.

Премьер Армении долго не выходил из машины, чего-то дожидаясь. Стало ясно чего, когда из кортежа выскочили и подбежали его личные операторы и фотокорреспондент. Никол Пашинян хотел, чтобы они его сняли как надо. И не спеша вышел премьер своей теплой страны на мороз минус 11 в пиджаке без маски, которая тоже ведь, по идее, согревает человека.

Президент Таджикистана Эмомали Рахмон стал единственным, кто обратил внимание на немногочисленных журналистов метрах в 30 от него и, остановившись, величественно помахал им рукой. Так махал рукой, а на самом деле качал ладошкой на уровне лица Леонид Брежнев (генеральный секретарь ЦК КПСС в 1960–1980-е годы), когда под ним проплывала первомайская демонстрация. А еще лучше такое получалось у Джима Кэрри, когда он копировал Леонида Ильича (Джим Кэрри ладошкой, правда, не качал, он ею крутил). Но американскому актеру все-таки страшно далеко, мне кажется, до Эмомали Рахмона.

Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев, президент Киргизии Садыр Жапаров масок тоже не носят.

Туркменский руководитель Гурбангулы Бердымухамедов вышел из машины и поднялся по ступенькам крыльца с таким видом, словно ему лень вообще что-нибудь делать в жизни. Или что к концу года он безмерно устал от государственных забот.

Последним должен был зайти в библиотеку президент Белоруссии Александр Лукашенко. Он тоже много думал, очевидно, о том, как будет выглядеть в глазах пусть и немногочисленных, но все-таки окружающих, и вышел на мороз тоже, как и Никол Пашинян, в одном костюме.

Впечатление от этого усугублялось предыдущим эпизодом. Перед появлением белорусского кортежа из парадного подъезда библиотеки вдруг выскочил какой-то человек. Он нес впереди себя на вешалке пальто. Выскочив, он замер с этим пальто на вешалке. Картина была какая-то глуповатая. Я подумал, что, может, он встречает президента Белоруссии, который приехал без пальто и заранее жалеет об этом. Но тогда бы тот хоть спустился поближе к машине. Впрочем, этот человек отказывался, хотя люди вокруг ему все время что-то говорили. Однако он совершенно не желал их слушать. У него явно была какая-то цель. Но он ее не раскрывал. Он стоял с пальто на вытянутой руке.

Я даже подумал, что это его пальто, быть может. Ведь сам он был в костюме. Но тогда зачем ему было стоять на ветру и держать в руках собственное пальто? Да, я смотрел на него, не отрываясь ни на мгновение. Ведь у этого всего должна была оказаться какая-то развязка.

И она оказалась. В какой-то момент мужчина вдруг крикнул:

— Где помощник президента Туркменистана?! Ему надо отдать пальто!

То есть это было пальто президента Туркмении, которое он не стал сдавать в гардероб (а и правда, чтобы не дай бог чего не подсунули), скинул кому-то, и теперь предстояло отдать пальто в хорошие руки, то есть в руки помощника президента Туркмении. Проблема состояла теперь только в том, что нигде не было помощника президента Туркмении. Зато подъехал кортеж президента Белоруссии. Но не помощнику же президента Белоруссии отдавать это пальто.

Все-таки этого человека с пальто в последний момент устранили куда-то как-то. И ничто не отвлекало нас от созерцания непосредственно Александра Лукашенко. Он, между прочим, долго и тяжело, тяжелее всех остальных, поднимался по ступенькам (их было восемь—десять). Долго и тяжело. И я даже подумал, что разговоры о том, что у него проблемы с суставом, возможно, не лишены основания. И как же он тогда будет на следующий день играть в хоккей? Каким партнером станет для Владимира Путина (а они, по данным “Ъ”, должны играть в одной команде). Придется преодолеть себя. Впрочем, это как всегда.

Церемония фотографирования прошла без церемоний прямо в зале заседаний, и уже через минуту перед собравшимися выступала глава Роспотребнадзора России Анна Попова. Это был, конечно, сюрприз, приготовленный, по информации “Ъ”, лично Владимиром Путиным.

Анна Попова читала лидерам государств СНГ лекцию о борьбе с коронавирусом. Или это скорее даже семинар был... И выглядело это, может быть, и очень странно, но вышло нескучно — с такими-то семинаристами.

Анна Попова, которая на встречах с членами правительства и с Владимиром Путиным говорит подробно и без бумажек, на этот раз текст свой зачитала. Видимо, и ответственность она ощущала за свои слова особенную.

В начале это все, впрочем, было слишком похоже на курсы ликвидации безграмотности.

— Бесконтрольное применение биотехнологий может обернуться непредсказуемыми результатами,— разъясняла Анна Попова.— Буквально два примера! В 2016 году из купленных через интернет компонентов и с использованием имеющегося оборудования канадский ученый Эванс воссоздал и оживил вирус оспы лошадей (президент Туркмении при слове «лошадей» оживился и поднял голову.— А. К.)... Просто этот вирус стал живым. Таким образом, показав, что так же можно обойтись и с вирусом оспы человека, который человечество полностью искоренило в 1980 году! Это самый смертоносный патоген!

Все, между прочим, слушали очень внимательно. Мне-то казалось, они могут насторожиться и подумать, что с ними обходятся как с детьми, объясняя какие-то азы... Да и про коронавирус они и сами знают все, они же президенты, они каждый день получают такую информацию, какой Анна Попова не получит никогда, а хотела бы...

Но нет, новый формат чрезвычайно захватил их. Они только теперь понимали, возможно, что не зря приехали (а ведь приехали и встретились после длительного перерыва лично, именно вопреки коронавирусу, и эта встреча значила для единства СНГ больше, наверное, чем любая другая, так как была теперь проверена тяжкими испытаниями; да, потеряли в пути Майю Санду, президента Молдавии, но это ведь никого не удивляет, было предсказуемо...) и что будет о чем рассказать своим министрам. Про лошадей, про оспу...

— А в нынешнем году,— продолжала Анна Попова,— учеными Великобритании создана бактерия. Это уже бактерия, не вирус, это уже больший биологический объект, Syn61! Это штамм кишечной палочки, которая стала устойчивой к бактериофагам, специальным вирусам, которые раньше ее поражали и которыми можно было лечить такие заболевания!

То есть при помощи биотехнологий возможно сделать трудноразличимыми естественные и преднамеренные угрозы биобезопасности!

Только не надо было их тут путать какими-то намеками, что ли.

И нас заодно. Мы и так не можем отделаться от ощущения, что SARS-CoV-2 вырастили в одной не самой известной лаборатории...

Речь Анны Поповой между тем неожиданно приобрела острый политический оттенок:

— На глобальном уровне на фоне пандемии деструктивными силами предпринимаются попытки коренной реформы международной архитектуры здравоохранения. Цель — создать инструменты влияния на политику в области биологической безопасности, наделить международные структуры правом расследования вспышек инфекций на территории государств, внедрить обязательные внешние проверки потенциала в сфере биотехнологий. Это требует консолидированной позиции государств Содружества на площадке Всемирной организации здравоохранения...

Она настаивала, что страны СНГ должны объединиться для защиты своей биологической безопасности.

Более того, Анна Попова констатировала, что общими усилиями удалось сдержать чувствительный удар чумы.

— На территории стран СНГ 45 природных очагов чумы,— рассказала она, и слово «чума», произносимое ею так запросто, на самом деле леденило по крайней мере журналистскую кровь, да и плоть.— Благодаря совместной программе, которая финансируется Российской Федерацией, и созданной по вашему, уважаемый Владимир Владимирович, поручению (без этого никак.— А. К.), удалось в последние четыре года обеспечивать полное благополучие по чуме во всех наших странах, несмотря на ежегодно регистрируемую чуму в странах, близких к нашим границам.

«Полное благополучие по чуме» — формулировка и в самом деле сразу разливала странное спокойствие в раздираемой противоречиями (не только по этому поводу) душе.

— В Монголии,— настаивала Анна Попова,— это было восемь случаев, в Китае — десять, в Соединенных Штатах (в США! — А. К.) — девять случаев, из них почти половина (это три или четыре в каждой стране? Или в Монголии — три, а в США — четыре? — А. К.) летальных! И в мире чума представляет большую проблему, но все природные очаги чумы в результате нашего взаимодействия сегодня находятся под контролем. За период с 2017 года в странах СНГ не зарегистрировано ни одного случая чумы!

Это и правда достижение, которое даже не укладывается в голове. Вот это, может быть, единственное, ради чего стоило создавать Советский Союз. И ради чего не стоит разрушать СНГ.

— Пандемия,— продолжала Анна Попова,— показала несостоятельность западных подходов по децентрализации служб санитарно-эпидемиологического благополучия, сворачивания лабораторной сети!

Да это была какая-то «мюнхенская речь» главы Роспотребнадзора.

Она говорила про «единый санитарный щит», а казалось — про ядерный.

— Биологическая и эпидемиологическая безопасность стран Содружества неделима, а значит, не должна быть делима и система ее обеспечения! — заключила Анна Попова.

— Уважаемые коллеги,— поинтересовался Владимир Путин,— есть ли какие-то вопросы к Анне Юрьевне по поводу взаимодействия или по текущей ситуации?.. Да, пожалуйста, Гурбангулы Мяликгулыевич!

То есть первым решил высказаться обычно молчащий на таких заседаниях (если вообще являющийся на них) президент Туркмении.

— Если можно, минуту...— кивнул он, наклонившись к столу, словно читал вопрос; но он не читал... просто был как-то неразборчив...— Во-первых, конечно, мы очень благодарны Российской Федерации. Например, в Туркменистане на сегодняшний день не зарегистрирована эта пандемия, и я хочу сказать, что это благодаря Российской Федерации... Мы одни из первых зарегистрировали у себя и «Спутник V», и «ЭпиВакКорону». Причем сегодня наше население было провакцинировано и «Спутником V», и «ЭпиВакКороной». Буквально на днях мы получили «Спутник Лайт», которым уже идет как бустерная вакцинация... Поэтому мы благодарны.

Коронавируса в Туркмении и правда до сих пор официально нет. Это, с одной стороны, чудо, которое нуждается в изучении, так как именно в Туркмении, получается, и может жить истинное спасение от коронавируса.

ВОЗ, правда, считает, что надо лучше тестировать.

Президент Туркмении великодушно связал здоровье нации в истории с коронавирусом с вакцинацией населения, но понятно же, что дело не может быть в ней (и его великодушие таким образом также должно быть всем понятно): вирус появился задолго до создания вакцины.

— Об угрозах биологической безопасности на пространствах СНГ...— продолжал президент Туркмении.— Хорошо было бы, если бы мы еще раз пересмотрели и подписали единый документ... Кстати, мы, Туркменистан, с Российской Федерацией этот документ подписали... Еще хотел бы сказать следующее. У нас все-таки зона разделена: Кыргызстан, Казахстан, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан. Это аридные зоны. То есть клиника идет другая.

Он и сам очень четко отделял себя от России. И может быть, действительно предлагал изучить себя и коллег. Они в конце концов и в самом деле болеют меньше. Медицинский факт.

И он объяснил, кстати, сразу почему:

— В России, например, влажность больше, как мы только что и говорили! Клиника идет другая («как мы только что и говорили» — это он про себя.— А. К.). Поэтому предложение было именно об изучении генома этого вируса, исходя из наших зон, это было бы правильно, конечно. И исходя из этого, как правильно сказала Анна Юрьевна, методически нам всем нужна помощь (снова великодушие, ведь и так не болеем, но все равно спасибо, и помощь нужна, тем более бесплатная.— А. К.)...

И если бы Россия централизованно давала свои методические нам указания и пособия, именно по изучению как бактериологии, так и вирусологии. И в этих вопросах мы могли бы быть едиными!

Окончание его речи было мирным. Анна Попова, например, была настроена резче.

Президенты продолжали активно задавать вопросы. Семинар был в разгаре. Любой преподаватель радовался бы, что его студенты такие интересующиеся.

И вот президент Казахстана наконец обратил внимание на то, что надо:

— Во-первых, я хотел бы выразить признательность за идею такого доклада о ситуации с обеспечением биологической безопасности! Хотел бы напомнить, что в рамках ОДКБ мы уже подписали соответствующие соглашения о сотрудничестве в области биологической безопасности... Но у меня к уважаемому докладчику есть один вопрос: сейчас у всех на слуху слово «омикрон», как в этой связи мы могли бы относиться к наступлению этой новой болезни? И вообще — ваши прогнозы в отношении пагубных последствий этого нового вируса?

— Глубокоуважаемый Касым-Жомарт Кемелевич! — кивнула Анна Юрьевна.— Это в самом деле ожидаемое и все-таки неожиданное изменение вируса! Вирус не менялся в течение 2020 года. Мы наблюдали очень малую изменчивость. Но, к сожалению, в конце 2020 года первые изменения, которые были обнаружены и в ЮАР, и в Великобритании со штаммом «дельта»... Вирус продемонстрировал свою изменчивость. Вирусы и должны меняться: это их особенность, это их свойство, они иначе просто не развиваются!

Она говорила про вирус с пониманием. Да, объяснимо... Она была ближе к нему, чем остальные. Стокгольмский синдром...

Анна Попова рассказала про одну из самых, не сомневаюсь, своих интересных командировок в жизни:

— Я хочу поблагодарить нашего президента Владимира Владимировича Путина, он поручил нам оказаться с миссией в Южно-Африканской Республике (формулировка замысловатая и безукоризненная в каждом слове: «поручил нам оказаться...».— А. К.). В течение 24 часов мы вместе с сотрудниками, специалистами Министерства здравоохранения оказались там. Мы были первыми, наверное, единственными на сегодняшний день иностранными специалистами, врачами и учеными-вирусологами, эпидемиологами, которые оказались на месте. Мы видели, что там происходит. А вирус распространяется очень быстро, у него очень высокий уровень контагиозности, он гораздо более заразен, чем те штаммы и те изменения, которые мы видели. Но из того, что мы увидели на территории Южно-Африканской Республики, он там не вызывает очень тяжелого течения.

Он поражает большое количество людей сразу, и тяжелое течение только у тех, кто не привит, это абсолютно так, и у тех, кто имеет сопутствующие заболевания... Те, у кого тяжелая форма диабета и тяжелая форма онкологии.

Это было больше, чем Анна Попова обычно говорит про новый штамм, и предельно определенно.

Она объяснила, что «омикрон» неизбежно вытеснит все остальные штаммы, и добавила:

— В Российской Федерации пока этого не происходит. Мы с самых первых дней определили жесткие кордоны. И я знаю, что коллеги в странах Содружества поступили ровно так же.

Правда, не очень понятно, зачем изо всех сил сдерживать «омикрон», если он все равно вытеснит остальные штаммы. Это просто будет позже. Возможно, она считает, что если он зайдет в Россию медленнее, чем ко всем, то и система здравоохранения спокойнее его переварит.

Александр Лукашенко, пока Анна Попова отвечала президенту Казахстана, уже несколько раз пытался обратить на себя внимание. Он поднимал руку и показывал российскому президенту, что пора бы и ему спросить — о действительно важном. Господин Путин тем не менее давал закончить, и это было похоже теперь на его недавнюю пресс-конференцию: так кивал нервничающим журналистам пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.

— Анна Юрьевна, все это хорошо,— наконец высказался Александр Лукашенко,— но для глав государств, вы понимаете, есть главное! Лечить мы будем, как бы то ни было. Главный ведь вопрос для нас — вопрос прогноза! С первых месяцев, вы это знаете, пандемии я всегда требовал от своих специалистов: дайте прогноз!

Он, конечно, сначала должен был рассказать про себя.

— Прогноз,— продолжал президент Белоруссии,— по конкретному штамму, который развивается... Ну и, упаси Господь, кто-то рискнет и даст прогноз на будущее! Честно признаюсь, что ни один прогноз уже по имеющимся штаммам в Беларуси. Несколько групп работали, все разные прогнозы... Честно вам скажу, по срокам ни один не оправдался!.. Может, вы нам скажете, что будет завтра? Вчера «дельта» или сегодня, завтра «омикрон»... Послезавтра что будет? На что нам ориентироваться?

Он требовал от нее невозможного. Понимал ли он это? Скорее всего, да. Но кажется, ему хотелось, чтобы его просто успокоили. Сказали, что все будет хорошо.

Ну чего ей в конце концов стоило?

Нет, она не могла так:

— Вопрос, конечно, крайне сложный, непростой! Я думаю, что ни у кого в мире однозначного ответа, что будет завтра, нет. Но абсолютно точно: если мы сегодня не будем прививаться и принимать те санитарные меры, которые принимаем, завтра будет гораздо хуже!.. Какой бы ни пришел штамм, это штамм этого же вида. Поэтому вакцинная защита будет работать чуть больше, чуть меньше, но будет работать одинаково. Поэтому политика в Российской Федерации — это максимальный коллективный иммунитет, что мы сегодня и считаем... А вирус, конечно, будет мутировать, и будут новые штаммы. Из того, что говорят ученые, скорее всего, он уже сегодня проявляет сезонность, он становится сезонным: он будет приходить в тот сезон, который себе выберет... Сейчас он приходит осенью и, наверное, весной.

Нет, она не могла его утешить. Но опять сказала, между прочим, больше, чем обычно.

Но тут нашелся человек, который уже давно знает, чего хочет Александр Лукашенко, гораздо лучше, чем Александр Лукашенко:

— Я разговаривал с руководителем Института имени Гамалеи,— кивнул господин Путин.— Они провели исследования. «Спутник V» точно нейтрализует новый штамм «омикрон».

Видимо, с Александром Лукашенко так и надо — спокойно, холодно, глядя прямо в глаза: «я разговаривал», «он совершенно точно нейтрализует»...

— Он (Александр Гинцбург, глава Национального исследовательского центра имени Гамалеи.— А. К.) мне сказал, что только клиника может давать окончательный ответ на вопрос, в какой степени,— добавил Владимир Путин.— Но уровень нейтрализации очень высокий. Буквально два дня назад я с ним говорил. Он говорит: то, что мы сделали в институте, совершенно точно мы можем утверждать, на 100%, нейтрализует, и нейтрализует в достаточно высокой степени.

— Анна Юрьевна, насколько я понял из вашего дипломатического заявления, нам следует ждать новых штаммов коронавируса, на этом «омикроне» мы не остановимся, так? — Александр Лукашенко хотел все-таки удостовериться.

А вдруг она скажет, что остановимся, и тогда гора с плеч...

В конце концов, Александр Лукашенко — это же тот человек, который все не верил, что коронавирус существует. Для него главное — во что поверить.

— Ни один вирус не останавливается в своем развитии, и ожидать, что «омикрон» будет финальным вариантом, нельзя...— стояла на своем Анна Попова.— «Омикрон» уже сегодня более контагиозный, но менее тяжелые случаи вызывает. Какой будет следующий — сегодня сказать нельзя. Но любой вирус живет только тогда, когда он меняется!

Она все-таки понимала вирус как никто другой.

— Анна Юрьевна, последнее,— проговорил Александр Лукашенко.— Извините, что я задаю вам вопросы, для меня это важно! Скажите, «омикрон», если так, по-народному говорить, он полегче «дельты»?

Надо было отдать должное Александру Лукашенко. Он зашел с другой стороны. Это был просто-таки урок журналистского мастерства (белорусские журналисты могут конспектировать, чтобы потом выспрашивать его точно так же про август 2020 года.— А. К.). Он хотел определенного ответа. Это было теперь как с Мегин Келли (журналисткой NBC и модератором Петербургского международного экономического форума.— “Ъ”) и Владимиром Путиным на форуме. Одни и те же вопросы в лоб, пока не появится ответ.

— Из того, что мы видим, он («омикрон».— А. К.) вызывает более легкое течение,— признала все-таки, но с дальнейшими оговорками Анна Попова.

— Я к чему вас клонил...— признался наконец и Александр Лукашенко.— Хотел получить ответ! Если чувствуете вы, ученые, что «омикрон» все-таки полегче, чем «дельта», может быть, мы уже наблюдаем затухание в целом пандемии?

— Спасибо, уважаемый Александр Григорьевич, нам тоже очень хочется надеяться, но пока мы такими надеждами себя не тешим,— снова восстала Анна Попова.

— Спасибо,— буркнул Александр Лукашенко.

Ей не удалось его утешить.

Ему и самому не удалось себя утешить.

Остался безутешен.

Андрей Колесников, Санкт-Петербург