«Следует честно объявить, что Россия и НАТО — противники»
Дмитрий Суслов о том, как заставить США и Североатлантический альянс отказаться от политики «открытых дверей»
Переговоры в Женеве, Брюсселе и Вене доказали то, что было понятно сразу после того, как Россия представила требования по гарантиям безопасности. А именно: чтобы США и НАТО отказались от политики «открытых дверей» Североатлантического альянса, от военного сотрудничества с Украиной и от поддержки ее нынешней внутренней и внешней политики (включая подход к Минским соглашениям) и тем более вернули военную инфраструктуру в Центральной и Восточной Европе к состоянию до начала расширения НАТО, простой встряски, которую Россия устроила в последние несколько месяцев, недостаточно.
Дмитрий Суслов
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Необходимо изменить саму парадигму отношений России и коллективного Запада в целом и европейской безопасности в частности, подкрепив это изменение военно-политическими шагами. Следует наконец назвать вещи своими именами и официально признать, что та эпоха отношений в Европе, которая началась с объединения Германии в 1990 году, давно закончилась. Правила же и принципы поведения в нынешнюю эпоху, характеризуемую новой конфронтацией великих держав и новым расколом Европы, должны исходить из необходимости управления этой конфронтацией и предотвращения большой войны.
Требуя от НАТО отказаться от дальнейшего расширения, дезавуировать данное в 2008 году обещание Украине и Грузии о том, что они станут членами альянса, Москва, по сути, предлагает изменить фундаментальные правила игры и базовые принципы, которые определяли ситуацию в области европейской безопасности на протяжении последних 30 лет и которые полностью устраивали США и НАТО, но никогда не устраивали Москву.
Речь прежде всего идет о провозглашенном в Парижской хартии для новой Европы 1990 года принципе о том, что каждое государство вправе само определять способы обеспечения своей безопасности, включая вступление в те или иные военные блоки.
Этот принцип, изначально призванный обосновать сохранение объединенной Германии в НАТО, очень скоро стал оправданием дальнейшего расширения блока на страны Центральной и Восточной Европы, Балтии и потенциально на Украину и Грузию, нормативно-политической основой для превращения НАТО в основу общеевропейской системы безопасности (другого-то военного альянса в Европе с 1991 года не было) и обоснованием того, почему США и НАТО можно и даже нужно игнорировать связанные с этим расширением озабоченности Москвы.
Именно на этот принцип всегда ссылаются, когда говорят о том, что у России не должно быть «права вето» на вступление тех или иных стран в НАТО и что решения по расширению принимаются только альянсом и странами, желающими в него вступить.
Говоря о гарантиях безопасности, Россия предлагает заменить этот принцип на другой — тот, в соответствии с которым великие державы и связанные с ними военные блоки должны уважать жизненно важные интересы и «красные линии» друг друга, так как в противном случае может разразиться большая война.
Это не первая российская попытка пересогласовать правила игры, явочным порядком установленные Западом после окончания Холодной войны на его условиях. Но первая — в условиях новой глобальной конфронтации США с Китаем и Россией, когда стороны рассматривают друг друга как противников, когда оборонная политика этих стран снова открыто нацелена прежде всего на подготовку к войне друг с другом, а сама угроза войны великих держав, ядерной войны опять пошла вверх. И именно это дает нынешней российской попытке шансы на успех.
Дело в том, что российское требование отказаться от принципа, в соответствии с которым НАТО может расширяться куда угодно, а Россия не должна иметь в этом вопросе никаких прав, представляется невыполнимым, а сам этот принцип незыблемым и необсуждаемым, исключительно в том контексте и в той парадигме, которые сложились в Европе и в мире после окончания Холодной войны и в условиях западной гегемонии. Они заключались в том, что НАТО, как «победоносный альянс» (так его модно было называть до прошлогоднего фиаско в Афганистане), должно стать основой общеевропейской системы безопасности и может безгранично расширяться, что это расширение — в силу тогдашней слабости России и ее неготовности идти на действительно серьезный конфликт с коллективным Западом — не подрывает безопасности США и их европейских союзников и что Россия в конечном счете как-то встроится в НАТО-центричную систему как младший партнер. Действительно, в основе расширения НАТО всегда лежала убежденность стран-членов, что оно не ослабляет их безопасность, не втянет их в большую войну.
Тот контекст давно исчез. Закончились и западная гегемония, и период отсутствия конфронтации в Европе и в мире в целом.
Вот уже восемь лет имеет место системная конфронтация России с США и НАТО, последовательно усиливавшаяся все эти годы, а в Европе возник новый геополитический раскол.
США и НАТО официально называют Россию противником и реализуют в отношении нее политику сдерживания, имеющую в том числе и военную составляющую. Началась новая гонка вооружений — и ядерных, и обычных, а система контроля, существовавшая на завершающем отрезке Холодной войны и в период после ее завершения, демонтирована почти полностью.
Несмотря на эту реальность, характерные для эпохи отсутствия конфронтации и западной гегемонии принципы официально продолжают действовать. Более того, изумление вызывает тот факт, что сама Россия в своих требованиях о гарантиях безопасности апеллирует к Парижской хартии для новой Европы, которая и стала нормативной основой для безграничного расширения НАТО и отказа Москве в «праве вето» на вступление тех или иных европейских стран в альянс. Тем самым придавая этому объективно устаревшему документу и откровенно невыгодному России принципу о праве государств вступать в любые военные союзы дополнительную легитимность. Уже давно стало очевидным, что закрепленный в Парижской хартии и других декларациях принцип «неделимости безопасности» Западом игнорируется и что главный политический смысл Парижской хартии именно в обосновании права НАТО на расширение.
Настало время расставить точки над i и привести принципы европейской безопасности в соответствие с действительной реальностью конфронтации и раскола. Еще раз подчеркнем: они уже имеют место быть и в обозримой перспективе никуда не денутся.
Следует честно и открыто объявить, что Россия и НАТО — противники и будут таковыми оставаться долгое время, что попытки выстроить партнерство и «Большую Европу» — в прошлом и в ближайшее время неактуальны, а потому принципы и институты периода после окончания Холодной войны должны быть оставлены в прошлом.
Как минимум России следует дезавуировать главный символ той ушедшей эпохи — Парижскую хартию 1990 года. Возможно, стоит разорвать и Основополагающий акт Россия—НАТО, который тоже является порождением другой эпохи и принес Москве больше вреда, чем пользы: он качественно смягчил российское сопротивление расширению альянса и стал символом того, что Москва его, пускай и нехотя, но принимает и даже пытается выстроить с ним партнерство, несмотря на его расширение, агрессии и военные преступления (Югославия — 1999, Ливия — 2011). Все это сделало расширение НАТО существенно проще.
Что касается главной ценности Основополагающего акта для России — обязательства НАТО не размещать ядерное оружие и существенные обычные военные силы на территории новых стран-членов, то частично это обязательство уже нарушено (объекты ПРО США в Румынии и в Польше, развернутые в странах Балтии и в Польше четыре многонациональные батальонные группы на де-факто постоянной основе, военное освоение территории Украины и Черноморского региона), а при дальнейшей эскалации российско-натовской конфронтации и украинского кризиса будет нарушено еще больше. В Вашингтоне об этом говорят открыто и официально (обещание нарастить военное присутствие в странах Центральной и Восточной Европы, а также Балтии). Периодически ведутся разговоры и о размещении там американского ядерного оружия (например, о его перебазировании из Германии в Польшу). Наиболее эффективным средством купирования этих угроз представляется не Основополагающий акт, а политика сдерживания: например, обещание принять в случае подобного развития событий доктрину упреждающих ударов.
Сегодня, кстати, как показали итоги переговоров в Женеве, Брюсселе и Вене, России предлагается своего рода «Основополагающий акт 2.0.» — гипотетическая договоренность по военно-техническим вопросам, но без изменения фундаментальных принципов, которыми руководствуются США и НАТО в Европе.
Если Москва на это пойдет, то, как и в прошлый раз, ее способность добиваться изменения этих самых правил и принципов будет серьезно ослаблена.
На смену принципам периода после Холодной войны и попыток России и Запада выстраивать партнерские отношения должны прийти правила игры, характерные для конфронтации: баланса сил, дилеммы безопасности и мирного сосуществования, что и имело место в прошлую Холодную войну. Основополагающим должен стать принцип, де-факто принятый СССР и США после серии острых военных кризисов 1960-х: враждующие великие державы должны уважать «красные линии» и жизненно важные интересы друг друга, так как в противном случае рискуют оказаться в состоянии войны. Это автоматически исключит как дальнейшее расширение НАТО, так и появление ударных вооружений США и НАТО вблизи российской территории.
В истории международных отношений не было случаев, когда враждующие великие державы шли на уважение важных интересов друг друга добровольно. Они это делали, только если цена отказа была запредельно высока. Например — война, если она не представлялась более предпочтительной, чем уважение интересов друг друга. Не случайно в прошлую Холодную войну правила зрелой конфронтации, окончательно зафиксированные в первой корзине Хельсинского заключительного акта 1975 года, появились после острейших военно-политических кризисов, когда угроза ядерной войны буквально висела в воздухе.
Сегодня Россия, по сути, пытается совершить международно-политическую революцию — обеспечить принятие новых правил игры без подобного кризиса и без войны.
Отсутствие исторических прецедентов не означает, что это невозможно. Однако в любом случае демонстративный отказ России от выгодных только Западу принципов эпохи после окончания Холодной войны должен сопровождаться практическими шагами, нацеленными на качественное повышение цены для США и НАТО их отказа уважать четко определенные «красные линии» России. Подчеркнем: эту цену в виде существенного ослабления своей безопасности и международных позиций должны заплатить именно США и НАТО, а не Украина. Речь ведь идет о гарантиях безопасности со стороны США и НАТО, и новые правила игры Москва стремится согласовать именно с ними, а не с Киевом. Поэтому вариант гипотетического вторжения России на Украину в ответ на отказ США и НАТО уважать российские «красные линии», о котором постоянно говорят на Западе, действительно представляется абсурдным и контрпродуктивным: он не уменьшит безопасность США и их союзников (они в любом случае не будут воевать с Россией из-за Украины), но лишь еще более консолидирует против России.
Более адекватными представляются шаги по двум направлениям. Первое — усиление военной напряженности в отношениях с США и НАТО, дальнейшая эскалация конфронтации. Необходимо предельно четко дать им понять, что сохранение политики «открытых дверей», не говоря о дальнейшем расширении НАТО, будет существенно ослаблять их безопасность, вплоть до угрозы войны. Второе — еще более интенсивное и демонстративное сотрудничество с Китаем в военно-политической и военно-технической сфере.
И то, и другое резко противоречит интересам США. Главным итогом 2021 года для американской внешней политики, пожалуй, является выработка администрацией Джо Байдена новой внешнеполитической парадигмы, в основе которой уже не распространение демократии и не универсализация американоцентричного миропорядка, а противостояние с Китаем как с главным стратегическим противником и соперником, единственной державой, способной подорвать глобальное первенство Америки. В США это воспринимают как экзистенциальный конфликт.
Понимая же ограниченность американских ресурсов, Вашингтон стремится максимально сосредоточить их именно на соперничестве с Китаем.
Поэтому он не заинтересован ни в дальнейшей эскалации конфронтации с Москвой (она неизбежно заставляла бы его распылять ресурсы, перебрасывать их с самого важного на менее важные направления), ни тем более в еще большем сближении России и КНР в военной сфере (оно существенно усиливает Китай в его противостоянии с США).
По сути, если Россия пойдет на предложенные шаги, то ценой для США отказа уважать российские «красные линии» будет угроза проиграть на самом важном для них, экзистенциальном направлении.
Как показало решение администрации Байдена уйти из Афганистана, несмотря ни на что, она обладает стратегическим мышлением и готова принимать непопулярные политически, болезненные тактически, но необходимые стратегически шаги. Сможет ли она и на сей раз уступить во второстепенном, чтобы не проиграть в главном, остается одной из главных интриг наступившего года.