Режиссер Алексей Федорченко о бойкотах международных фестивалей и ситуации в киноиндустрии

В начале марта многие крупные международные кинофестивали — Стокгольмский, Каннский, Венецианский — объявили о решении бойкотировать российские делегации и картины, связанные с государственным финансированием. Поводом стала военная спецоперация РФ на Украине. О том, как эти события скажутся на российском авторском кино, «Ъ-Урал» рассказал режиссер, продюсер и сооснователь кинокомпании «29 февраля» Алексей Федорченко.

— Для независимых режиссеров, которые получают частичное финансирование картин от государства, все международные смотры теперь закрыты?

— Есть много фестивалей, которые не присоединились к бойкоту, но это в основном Азия и Америка. Но, честно говоря, не хочется заниматься сейчас каким-то продвижением. Скучно, на фоне событий потерялись многие мотивировки, и это стало неинтересным. Вот сейчас я должен был быть в жюри Международного Софийского кинофестиваля, и показать мою «Последнюю "Милую Болгарию"» в Болгарии. Но они извинились и сказали, что сейчас не могут ее показать, поскольку присоединяются к бойкоту.

— Из состава жюри вас тоже попросили выйти?

— Да. Но об этом они написали раньше — как только начались военные действия. Сказали, что не смогут гарантировать мой приезд потому, что отменены рейсы. А дня через три написали, что и фильм не покажут.

— Как скажется на российской киноиндустрии прекращение международных коммуникаций и лишение возможности участвовать в фестивалях?

— Для режиссеров это был единственный способ показать свое кино. Сейчас это кино никто не увидит. Мотив снимать независимое, умное кино уменьшается. Если даже те, на кого рассчитывали режиссеры — то есть не просто сами фестивали, а продвинутая, интеллектуальная публика, которая разбирается в кино, — не захотят это смотреть, то непонятно для чего снимать.

— Некоторые из представителей индустрии полагают, что отмена иностранного проката для России даст возможность показать те фильмы, которые ранее были представлены только на фестивалях. Планируется ли широкий прокат «Последней "Милой Болгарии"»?

— Конечно, нужно показывать, воспользоваться этой ситуацией. Но не могу сказать точно, будет ли прокат, поскольку я потерял контакт с продюсером, а права принадлежат ему.

— Какова сейчас стоимость производства картин? Есть ли проблемы с финансированием независимого кино?

— Я снимаю очень недорого, по сравнению с Москвой, например, в разы дешевле. «Последняя «Милая Болгария»» стоила, я думаю, 70 млн руб. Мы участвуем в конкурсе на финансирование Минкульта, они дают обычно до 70% финансирования, еще 30% мы должны находить сами.

Бюджет нового фильма «Енотовый город» мы сейчас пересчитываем. Он стоил порядка 100 млн руб. по тем ценам, сейчас выйдет больше в полтора или даже в два раза. Вряд ли государство в будущем продолжит поддерживать независимое кино в таком объеме, как это было в прошлом году. Вероятно, финансирование сильно сократится.

Как только начались санкции, наша кинокомпания закупила диски для хранения большого объема отснятого материала. Сейчас на рынке их уже нет. Ранее мы успели купить хорошую камеру. Планируем за три фильма отбить ее стоимость. Но, конечно, если будут поломки аппаратуры, то с ремонтом возникнут проблемы.

— Вы работали над документальной картиной о Василии Шукшине «Монета страны Малави» и несколькими другими новыми фильмами. Ваши планы изменились?

— «Монета страны Малави» закончена, также закончен полнометражный игровой фильм «Большие змеи Улли-Кале». Оба фильма мы завершили в январе. Сейчас идет подготовка к дебюту режиссера Светланы Филипповой. Фильм называется «С шумом и яростью», снимать его будем здесь, на Урале.

Я планирую в конце лета снимать картину «Енотовый город» — третий фильм из трилогии мокьюментари (псевдодокументальный фильм. — «Ъ-Урал»). Но сейчас говорить о планах невозможно, они рушатся каждый день.

Вот я планировал снимать в Харькове большой документальный фильм о неизвестном украинском философе, который в своих работах предвосхитил теорию относительности Эйнштейна. Нам удалось собрать его биографию. В планах у нас были Харьков, Житомир, Киев, но сейчас там идут военные действия.

— Вы отложили эту картину или полностью отменили съемки?

— Конечно, я доделаю фильм, потому что есть чувство ответственности. Но поездки в Украину не будет, половину фильма придется придумывать заново.

— В документальном кино сейчас ощущается большая потребность, чем в игровом?

— Документальное кино должно быть на первом месте всегда, не только сейчас. Это не просто хроника, фиксация реальности, но и большая научная работа, необходимая для следующих поколений. Хороший документальный фильм всегда будет лучше хорошего игрового — невозможно обогнать жизнь фантазией. Я продолжаю читать много сценариев в «Кинопрайме» (фонд развития современного кинематографа. — «Ъ-Урал») и не только. Вижу, насколько смыслы провалились за этот месяц — все стало невозможно сравнить с реальностью. Хотя, неожиданно, фантастическая картина, которую я задумал, стала актуальной и злободневной. Сейчас я думаю о том, как сделать ее еще более актуальной.

— Значит ли это, что многие задуманные или начатые в последние месяцы картины режиссерам придется отложить и переосмыслить?

— Вместе с фондом «Кинопрайм» мы только что обсудили 25 сценариев, которые подали нам на рассмотрение. И то, что еще месяц назад казалось важным, вдруг стало скучным, неинтересным и третьестепенным. Все отметили, что время настолько повлияло на программу, что она стала слабой. Сложно сказать, сколько должно пройти времени, чтобы мы нашли новые смыслы.

Интервью взяла Анастасия Живага