Спустя 87 лет реабилитированы сотрудники НКВД, осужденные по делу о гибели Сергея Кирова

Верховный суд России (ВС) отменил приговор, вынесенный в 1935 году в отношении трех сотрудников секретно-политического отдела НКВД, осужденных по делу об убийстве Сергея Кирова. Мечислава Бальцевича, Андрея Мосевича и Дионисия Янишевского 87 лет назад судили за халатность, которая привела к гибели секретаря ЦК ВКП(б) в здании Смольного. Оправдать их в 2022 году потребовала Генпрокуратура, публично не объясняя причин из-за грифа «совершенно секретно» на материалах дела. Историк Никита Петров полагает, что с просьбой о реабилитации могли обратиться родственники чекистов.

1 декабря 1934 года на третьем этаже Смольного член Ленинградского террористического центра Леонид Николаев выстрелил в Сергея Кирова из револьвера, после чего попытался покончить с собой, но потерял сознание и был задержан. Фигурантами дела о подготовке покушения на убийство стали, впрочем, не только Николаев и зиновьевцы (члены троцкистско-зиновьевского антипартийного блока), но и 12 сотрудников НКВД — преимущественно из секретно-политического отдела (СПО). Леонида Николаева и якобы причастных «террористов» расстреляли в конце декабря 1934 года. Чекистов судили в закрытом режиме месяцем позднее по статье о «злоупотреблении либо превышении власти, а также халатном отношении к службе» (п. «а», ст. 193–17 УК РСФСР, утратившего силу в 1961 году). Поводом стало личное распоряжение Иосифа Сталина, уверенного, во-первых, в том, что Леонид Николаев не мог быть убийцей-одиночкой, а во-вторых, что ему содействовали сотрудники СПО.

Дело чекистов до сих пор снабжено грифом «совершенно секретно». Известны только сроки, назначенные судом, и последующее место отбывания наказания. Историк Никита Петров в беседе с “Ъ” указывает, что все осужденные в 1935 году чекисты «были отправлены в Магадан» и «практически все» были расстреляны в 1937–1938 годах по приговорам «особого порядка». В 1990 году «все зиновьевцы, кроме Николаева» и осужденные чекисты были реабилитированы «по этим особым расстрельным приговорам», но не по делу об убийстве Сергея Кирова, указывает эксперт. Известно также, что в 1961 году Верховный суд РСФСР реабилитировал — уже по делу Кирова — начальника особого отдела НКВД Георгия Петрова. А спустя еще 40 лет ВС России реабилитировал бывшего сотрудника СПО НКВД Александра Белоусенко, который должен был проверять жалобу на халатность коллег, но якобы не сделал этого.

«Приговор военной коллегии Верховного суда СССР от 23 января 1935 года в отношении Мечислава Бальцевича, Андрея Мосевича и Дионисия Янишевского отменить за отсутствием состава преступления. Признать за фигурантами дела право на реабилитацию»,— цитирует ТАСС источник в ВС. Собеседник “Ъ” в суде подтвердил эту информацию.

Из картотеки репрессированных, которую ведет «Международный мемориал» (внесен в реестр иноагентов, ликвидирован по решению ВС РФ), известно, что Мечислав Бальцевич, приговоренный по делу Сергея Кирова к десяти годам, был в 1937 году осужден особым трибуналом управления НКВД по Ленинградской области «к высшей мере наказания»; статья приговора в картотеке отсутствует. Дионис Янишевский в 1937 году, отбывая два года концлагерей по делу Кирова в Магаданской области, осужден комиссией НКВД и прокуратуры СССР по трем пунктам ст. 58 (шпионаж, причинение ущерба и подготовка к контрреволюции) и расстрелян в 1938 году. О судьбе Андрея Мосевича после отбытия двух лет лагерей по делу Кирова ничего не известно.

Пересмотр приговоров спустя почти 90 лет стал возможным из-за обращения в ВС Генпрокуратуры. Мотивы ведомства, выступившего 4 апреля с представлением о пересмотре, из-за грифа секретности неизвестны. На заседании ВС РФ 6 апреля представитель прокуратуры указывал на «отсутствие объективных сведений о халатности в действиях сотрудников НКВД».

Примечательно, что сама формулировка о «халатности», за которую в 1935 году судили 12 чекистов, появилась в материалах дела (фрагменты которого частично есть в исторических исследованиях) в связке с «гражданкой Волковой».

Она якобы сообщала в НКВД о подготовке покушения на Сергея Кирова. «Волкова Мария Николаевна 1906 года рождения обозначена в справочниках как "осведомительница органов госбезопасности", то есть агент,— рассказывает Никита Петров.— Она была сумасшедшей, и после убийства Кирова ее определили в лечебницу. Но за ее "сигнал" в НКВД тем не менее сразу ухватились (так как это укрепляло версию о террористах.— “Ъ”). Делом Волковой занялись в середине 1950-х, председатель КГБ Иван Серов тогда писал, что ее сигнал (о покушении.— “Ъ”) был совершенно не предметный и не конкретный». Мария Волкова, по словам историка, была автором версии о том, что Леонид Николаев в октябре 1934 года при подготовке первого, неудавшегося, покушения на Сергея Кирова «был задержан с дневником и пистолетом, но почему-то отпущен». Информации о месте и дате смерти Марии Волковой нет.

Оправдание и посмертное право на реабилитацию для Мечислава Бальцевича, Андрея Мосевича и Дионисия Янишевского, вероятно, инициировано родственниками репрессированных, предполагает господин Петров. «На это указывает в том числе факт отмены приговора только троим, а не всем фигурантам дела Кирова,— поясняет он.— Чекисты действительно могли допустить халатность, но я не могу сказать, что их реабилитация не соответствует духу законности. То, как их судили, не имело никакого отношения к законности, как и все, что происходило во времена Сталина: суд был закрытым, и мы не знаем, могли ли обвиняемые защищаться, обеспечивались ли их права. Сейчас мы понимаем, что нет. Последовавший за этим расстрел только подтверждает неправоту режима и политизированность того процесса».

Историк также указывает на необходимость снятия грифа секретности с документов 87-летней давности, которые могли бы рассказать о ходе разбирательства 1935 года, аргументах следствия и прокуратуры. «Тем более что уже и Александр Бастрыкин написал книгу об убийстве Кирова, найдя в действиях прокуратуры и следствия немало ошибок»,— напоминает эксперт о книге «Убийство С. М. Кирова. Новая версия старого преступления», которую в 2016 году выпустил глава СКР.

Мария Старикова