«Пронзительно громко»: экранизация Сесилии Ахерн

На Apple TV+ выходит сериал-антология по рассказам Сесилии Ахерн «Пронзительно громко» — восемь женских историй в духе магического реализма пополам с феминизмом.

Текст: Татьяна Алешичева

Ванда (Исса Рэй) приезжает в Голливуд по приглашению студии, которая хочет экранизировать ее детские мемуары. Но в городе грез с ней творится что-то странное: в офисе ее никак не могут сфотографировать на пропуск — камера, кажется, не различает лиц с темным цветом кожи. Ванду не замечает сотрудница химчистки и обслуживает следующую покупательницу. В ответ на законное возмущение Ванды обе просто глядят сквозь нее. Когда на колени Ванде, сидящей в лобби отеля, плюхается какой-то мужчина, девушка понимает, что окружающие и правда не видят ее в упор. А из ее книжки хотят сделать виртуальную симуляцию, где клиент сможет влезть в ее шкуру — чернокожей девочки, отца которой полицейские застрелили у нее на глазах. Ее прошлое теперь станет игрушкой для белых, охочих до сильных ощущений. Такой сюжет выглядит чересчур прямолинейным и ангажированным, особенно если знать, что в рассказе, по которому поставлен эпизод, речь шла о пожилой белой женщине, которая чувствовала себя стертой из жизни. И все-таки эта история завораживает подобно лучшим эпизодам классической «Сумеречной зоны». В ней работает столь же простой, сколь и эффективный прием: чтобы показать алогичность, нелепость этого мира, надо просто докрутить одну из обыденных вещей до абсурда. Ты стоишь в очереди, а тебя «не замечают» и оттирают от прилавка — обычная история, но, если додумать ее до сюжета про человека-невидимку, она заиграет зловещими красками.

В сборнике Сесилии Ахерн «Рёв» (2018) таких странных женских историй тридцать, а в русском переводе он вышел под сусальным названием «Женщина, у которой выросли крылья». За экранизацию взялись сценаристки Лиз Флэхайв и Карли Мэнш, которым мы обязаны чудесным сериалом «Блеск» про незадачливых рестлерш. В этих рассказах то, что мы всегда считали метафорами, вдруг оживает и становится реальностью. Например, в истории про трофейную жену героиня действительно живет на полке в гостиной, радуя взгляд богатого мужа сменой нарядов, а потом ему наскучив. Это, разумеется, басня про злую участь как собственный выбор, но в экранизации она превращена в фантастический бурлеск, где рулит не мораль, а ощущение сюрреальности мира, прямо на глазах принимающего странные формы. А вот эпизод про бизнес-леди (Синтия Эриво), которая разрывается между семьей и фирмой, где ее норовят подсидеть ушлые мужики, в то время как беспомощный муж не может и пару дней побыть дома с детьми,— он оборачивается чем-то вроде фильма ужасов. «Не дай реальности сожрать тебя заживо» — зловещая метафора, в сериале переданная буквально: героиня Эриво обнаруживает на теле чьи-то зверские укусы.

Есть в сборнике и комедии. Например, история, в которой уставшая от безнадежного брака женщина в специальном магазине обменивает по гарантии «неподошедшего» мужа на другого. Или эпизод «Девушка, которая раскрыла собственное убийство» — пародия на детектив, где копы ничего не смыслят в женской жизни и приписывают убитой (Элисон Бри из «Блеска») самые невероятные поступки и мотивы, так что ее духу приходится взять расследование в собственные руки. В сериале вообще много блестящих актрис и талантливой женской режиссуры, которые способны превратить прямолинейную феминистскую риторику в сияющий абсурдистский карнавал. Таков, например, эпизод, где Мерритт Уэвер играет девушку, которая переживает восхитительный роман, встретив в парке остроумного незнакомца Ларри: он довольно скоро поселяется у нее дома, чтобы превратить ее жизнь в склочный адок с вечными разборками и обидами. Фокус только в том, что этот Ларри — не мужчина, а говорящий селезень. Тут оживает уже не метафора, а какой-то более обидный троп, позволяющий взглянуть на токсичные партнерские отношения под другим углом, высветив их трагикомическое начало.

Голливуд пережевывает одни и те же мелодраматические сюжеты годами и десятилетиями, и вырваться из этого порочного круга можно, только залудив какой-нибудь откровенный сюр — именно этим и заняты сценаристки Лиз Флэхайв и Карли Мэнш, заручившиеся продюсерской поддержкой Николь Кидман. Сама она сыграла в одном из самых поэтичных эпизодов шоу — «Женщина, которая ела фотографии». В нем героиня навещает мать (Джуди Дэвис), мало-помалу впадающую в деменцию, чтобы совершить с нею совместное путешествие — вылазку прочь от надоевшей рутины. И переживает невероятное приключение: прожевав кусок старого фото из семейного альбома, она проваливается прямиком в тот момент своего детства, который там запечатлен. Никаким актуальным высказыванием этот эпизод не нагружен и представляет собой просто поэтическую выдумку — одну из лучших в сериале. Такова, по-видимому, главная мораль этого занятного шоу: если прямолинейный феминистский посыл не везде приживется, то магический реализм не подведет никогда.

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram