Интервью

В связи с введением санкций после начала специальной военной операции РФ в Украине российская экономика переживает серьезный спад. BG поговорил с президентом ВШЭ в Петербурге Александром Ходачеком о перспективах «импортозамещения», снижении качества продукции в связи с его введением и возможном возвращении к плановой экономике.

BUSINESS GUIDE: Что будет с занятостью населения?

АЛЕКСАНДР ХОДАЧЕК: В Петербурге самый низкий уровень безработицы был даже с учетом пандемии (сейчас 0,8%). Есть тенденции по возможному сокращению большого количества работников, причем в основном это предприятия сферы обслуживания, общепита, гостиничный бизнес. Фактически они пострадали в период пандемии, а сейчас, с учетом свертывания всех международных контактов, туристов нет, население озабочено текущим потреблением, особо никто никуда не двигается (кроме специалистов IT), а существующие меры поддержки столкнулись с режимом санкций. Второе важное направление — предприятия с иностранным участием, которые пока не уходят с нашего рынка, но сообщили о приостановке своей деятельности. Несмотря на то, что они не сокращают сотрудников, если провести анализ возможного высвобождения работников на ближайшие шесть месяцев по Петербургу, мы можем получить определенный всплеск безработицы в отдельных секторах. Но для Петербурга это не критично, потому что здесь многоотраслевая экономика.

BG: Используемая городом техника также под санкциями — как скоро нам станет нечем чистить дороги?

А. Х.: Либо должна заработать программа импортозамещения, либо такие закупки должны производиться на рынках третьих стран, которые не попадают под санкции. Это позволит поддержать производство и сохранить выпуск конечной продукции.

BG: На сегодняшний день в Петербурге 25 тыс. вакансий на бирже труда, а официально у нас 17 тыс. безработных только. Какие изменения тут могут произойти?

А. Х.: У нас всегда количество предложений на рынке труда превышало возможный спрос со стороны потенциально занятых. Всегда было несоответствие желания работать по своей специальности и тех вакансий, которые предлагались. Спрос на рынке труда высок на рабочие профессии, причем высокой квалификации: строительные специальности, общественный и коммерческий транспорт, почта, сфера услуг. А потенциальные занятые, которые работали в банках, в сфере высоких технологий,— они хотят получить ту же работу.

BG: Есть мнение, что место «Макдональдсов» быстро займут местные игроки. Насколько это возможно в Петербурге?

А. Х.: Вы знаете, я бы здесь пока не делал каких-то выводов, потому что ни одна из подобных компаний (подобных Макдональдсу.— BG) не заявила об уходе официально. Они заявили о приостановке, и, самое главное, надо отдать должное работодателям, они продолжают платить зарплату. Вот посмотрим, что будет через три месяца, что эти компании заявят. С зарплаты платится НДФЛ, отчисления в различные фонды, все работники числятся на своих местах, во-вторых, насколько я понимаю, все эти предприятия продолжают платить коммунальные платежи. В-третьих, если это аренда, значит, еще арендные платежи, либо собственнику, либо региональным, либо муниципальным (если мы говорим о других регионах) властям. Пока предприятие официально не заявило о том, что оно закрывается, уходит, увольняет работников, мы не можем говорить о больших потерях.

BG: Как сложится ситуация с петербургским экспортом?

А. Х.: Все зависит от того, какая это продукция. Если это продукция уникальная, ее будут покупать, если, например, речь идет о крупных электромашинах или оборудовании для атомных станций. За границей есть атомные станции, построенные по российским или советским проектам, та же Ловииса в Финляндии (АЭС, на которую Россия поставляет топливо.— BG).

BG: Заветный триллион Александра Беглова нам в текущих условиях ждать не стоит? (Губернатор Петербурга обещал увеличить бюджет Петербурга до триллиона рублей к 2024 году).

А. Х.: Триллион, может, и будет к 2024 году, потому что два системообразующих налога остаются: налог на прибыль, налог на доходы физических лиц. Появляются дополнительные источники доходов — это рентные платежи, платы за парковки, не сокращаются средства, связанные с реализацией национальных проектов. У нас в этом году в бюджете заложены большие объемы софинансирования из федеральных средств, также есть средства крупных олигополий, таких как РЖД.

BG: Отдельные парламентарии говорят о национализации иностранных предприятий, что вы об этом думаете?

А. Х.: Знаете, этот процесс, на мой взгляд, требует не эмоций, а четких юридических действий, с одной стороны, государства, с другой стороны, компаний, которые здесь представлены. Есть система взаимоотношений, и просто так сказать, что мы будем либо ускоренным банкротством, либо национализацией заниматься,— это очень непростой вопрос. Если мы правовое государство, если мы себя позиционируем как государство, с которым можно иметь дело и привлекать сюда инвестиции, вести здесь бизнес, естественно, мы должны абсолютно цивилизованным образом, что бы ни происходило, действовать в этом направлении.

BG: Каковы перспективы малого бизнеса с учетом происходящего?

А. Х.: Малый бизнес вообще рискованный вид деятельности, а в сегодняшних условиях, наверное, будущее может быть за экономикой простых вещей, как ее называют. Имеются в виду товары и изделия повседневного спроса, без которых население и любые организации не могут обойтись. Малый бизнес очень быстро реагирует на любую ситуацию. Я вспоминаю, как после выхода закона о кооперации в СССР в 1987 году на первое место вышли так называемые цеховики. Они производили товары народного потребления, которые копировали известные марки модных домов, заграничных фабрик. Это пользовалось огромным спросом, давало очень быстрый оборот.

BG: Вопрос качества у нас остро не встанет?

А. Х.: Вопрос качества — да, встанет. С другой стороны, вспомните НЭП, как предприятия группы Б (сфера обслуживания, общественное питание, производство товаров народного потребления), как мы говорим, моментально насытили рынок. Но встает также вопрос правил игры: насколько государство, санкционируя быстрое развитие малого и среднего бизнеса в определенных сферах, будет держать свои обязательства с точки зрения проверок, легкости получения разрешения, лицензии, вопросов допуска к региональным и муниципальным заказам и так далее.

BG: Многие даже обычные бытовые товары без импортных составляющих делать трудно, а иногда невозможно. Как с этим быть?

А. Х.: Я думаю, что они, может быть, будут несколько хуже качеством. В свое время в обязательном порядке существовали цеха или даже целые дочерние предприятия по производству товаров народного потребления. Была очень большая программа, которая была связана с насыщением рынка товарами народного потребления. Еще в Советском Союзе были соответствующие планы, был, если так можно сказать, павильон лучших образцов товаров народного потребления. Те товары, которые, например, производились на предприятиях оборонно-промышленного комплекса, обладали уникальными качествами с точки зрения используемых материалов, различных инноваций, и я думаю, что к этому просто надо будет вернуться.

BG: А как отразится уход некоторых привычных продуктовых торговых сетей?

А. Х.: Ритейл идет впереди. У нас есть отставание по объектам социальной сферы в районах новой застройки, но никто еще не сказал, что есть отставание по торговым сетям. Они моментально там появляются. Встает вопрос коррелирования размеров предельной торговой наценки со стороны государства: возможно, нужно договариваться, что есть группа товаров люкс, где можно и 200% наценку установить, а есть товары среднего ценового сегмента, есть товары повседневного спроса, у которых наценка не должна превышать 5%, максимум 9%.

BG: Есть предел наценки, но ведь себестоимость все равно растет.

А. Х.: Торговые сети, как вы понимаете, в убыток работать не будут. На каких-то видах товаров они все равно получат необходимый объем прибыли.

BG: Каковы перспективы падения реальных доходов граждан?

А. Х.: Реальные доходы падают, но сегодня внесены изменения в бюджетный кодекс: в ускоренном порядке будет проводиться индексация пенсий, пособий. Насколько я понимаю, несмотря на корректировки бюджетов в регионах, статьи, которые связаны с заработной платой, с социальными выплатами, секвестру не подлежат. Более того, туда закладываются дополнительные средства, в том числе из федерального бюджета.

BG: Вы сделали несколько отсылок к советской экономике. У нас теперь только такой путь?

А. Х.: Пока трудно сказать. Во-первых, у нас есть рынок третьих стран, есть ЕврАзЭС, еще должен быть анализ состояния дел постоянный. Должна быть система мониторинга производства продукции, оценка динамики цен на основные группы продовольственных товаров повседневного спроса (с учетом предельной торговой наценки), должна быть система оценки ввоза-вывоза продукции из регионов (в подобных ситуациях сразу наблюдаются тенденции, когда продукцию везут туда, где ее нет, и продают втридорога). Во-вторых, должна быть система нормативов: есть нормативы обеспеченности и наличия товаров в торговых сетях, на складах, и есть система минимального объема потребления для среднестатистического домохозяйства. Самое главное, в ближайшее время должен быть разработан план — я этого слова не боюсь — антикризисных мероприятий. Может, на год, пока не будут понятны тенденции. А дальше, может быть, на ближайшую бюджетную трехлетку нужно прописать мероприятия, которые позволят поддержать экономику (правительство РФ и региональные власти этим не занимаются).

BG: А мы когда сможем понять, какой у нас наиболее перспективный путь? Все-таки мы остаемся в рынке или идем к плановой экономике?

А. Х.: Вот сегодня идет подготовка к посевной, и аграрии должны знать, каким будет объем потребности в их продукции по итогам урожая. Если говорить о плановой экономике, то должна быть система гарантированного госзаказа продукции АПК, хотя бы для предприятий бюджетной сферы.

BG: После окончания боевых действий — что произойдет?

А. Х.: Я не думаю, что санкции будут быстро сняты. Обратите внимание, что каждые полгода принималось решение о продлении тех или иных видов санкций. РФ живет под ними достаточно давно, и в какой-то степени произошла адаптация экономики под требования внутреннего рынка. Я не думаю, что, как говорил Обама (44-й президент США Барак Обама.— BG), экономика России разорвана в клочья. Пока не видно, что это так.

Беседовал Олег Дилимбетов