Второй сезон «Эпидемии»: россияне пытаются уйти от судьбы

На стриминг-платформе Premier стартовал показ второго сезона «Эпидемии», сериала, когда-то так понравившегося самому Стивену Кингу. Петербуржцы и москвичи продолжают бежать от загадочной болезни вглубь нашей необъятной родины.

Текст: Зинаида Пронченко

В первой серии продолжения «Эпидемии» зрителя ждет приятный сюрприз. Артист Юра Борисов врывается в мрачную постапокалиптическую Вселенную, доказывая, что даже в самые темные времена большой талант способен отвлечь поклонников от мыслей о суициде. К сожалению, этот сюрприз — единственная удача и находка авторов: смотреть «Эпидемию-2» можно лишь в те минуты, когда Юра в кадре. Все остальное совершенно точно потонет в дружном хохоте потребителя, ибо второй сезон выглядит как бессознательная пародия на «Солнцестояние» Ари Астера или, что логичнее, как сиквел «Холопа» Клима Шипенко. В российском кино любая история повторяется дважды, а потом трижды, а потом до бесконечности, причем каждый раз в виде наиглупейшего из клише.

«Эпидемия-1» предсказала пандемию ковида, «Эпидемия-2» вроде бы продолжает начатое, развивая тему в сторону политического — включайте и ужасайтесь, какими тоталитарными методами с пандемией борются: при еле слышном чихе государственная машина оборачивается гусеничным танком. Наверное, такой оборот мог бы быть интересен, но социальный эксперимент под названием «ковид» в мире закончен, а в сериале «Эпидемия» попросту надоел и не интересует самих авторов. Эхо страшного мора периодически всплывает на периферии диалогов, но ясно, что основной причиной съемок служит банальная инерция, понятное, но вряд ли простительное желание не останавливаться, ведь движение есть жизнь, даже если жизнь есть бред.

Столичные недобитки в лице Марьяны Спивак, Кирилла Кяро, Александра Робака и далее по списку каста после нескольких месяцев на территории заброшенного советского завода с повышенным уровнем радиации, где им приходилось буквально питаться чагой, как герою «Ракового корпуса», напоминают утопическую коммуну, изможденную бесконечными групповыми сеансами создателей по вымучиванию из себя креатива. Они разговаривают то шепотом, то криками, осознавая, что драматургия, несмотря на все усилия, слабая, а действие затянуто. Чтобы избавить зрителя от желания отписаться навсегда от услуг платформы Premier, сценаристы наводят беженцев среди топей и болот на деревню староверов под названием Ойро. Жители Ойро не только демонстративно занимаются охотой, собирательством и идолопоклонством, но еще и приветствуют друг друга на смеси Пелевина и церковнославянского.

— Вечер в хату, да пребудет с вами Перун, всем ойро.

Услышав и узрев подобное, трудно удержаться от волюнтаристских трактовок. Кажется, авторы «Эпидемии-2» старались снова предугадать будущее, шли по следу одного времени, но случайно попали в другое.

Наверное, «ойро» и прочие атрибуты каменного века должны символизировать ностальгию россиян по эпохе, когда валюта еще свободно продавалась в каждом банковском отделении, и вместе с тем наглядно агитировать граждан за жизнь после санкций. Сплошной натур-продукт и подножный корм, отличная экология. Русский мир, что лучше любого заграничного сора. Единственная нестыковка с окружающей нас сегодня действительностью заключается в досадном казусе — жители Ойро всем цветам предпочитают желтый. Тут сценаристы сплоховали. Не сообразили, что даже у староверов в дивном новом мире желтый будет выглядеть максимально подозрительно.

Что касается героя Юры Борисова, существующего в параллельной сюжетной линии, то ему досталась прелюбопытнейшая роль. Данилы Багрова (других режиссеров, кроме Балабанова, у «думающих» отечественных кинематографистов в референсах для вас нет). Разве что только в версии ультра-лайт. Это Брат молитвами портала Wonderzine. В России 2022 года он — в отличие от тех, кто назначил его своей ролевой моделью,— не ищет ни силы, ни правды. Герой Борисова скорее феминист, он может быстро собрать и разобрать калаш, не знает, откуда готовилось нападение на Беларусь, зато, кажется, знает многое про гуманизм, который не берется из воздуха, не придумывается идеологами, а возникает в душе, пока все еще не знающей оков.

Не случайно он постоянно повторяет: «Леха, не смотри», обращаясь к погибшему давно младшему брату, а на самом деле к нам. Ни один человек, конечно, не должен видеть то, что творится вокруг. С другой стороны, если не смотреть, не запоминать, то, значит, все прощено. Мораль христианская, но сейчас не подходит.

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram