Обозреватель «Ъ» Сергей Строкань — о смерти белорусского могильщика СССР Станислава Шушкевича

Умер Станислав Шушкевич — первый лидер независимой Белоруссии, после распада СССР находившийся у власти в Минске недолгие три года. Время его правления стало для нового независимого белорусского государства кратким периодом несостоявшегося либерально-демократического проекта, после которого наступила продолжающаяся по сей день эпоха правления его политического антипода Александра Лукашенко.

Много лет не появлявшийся на радарах СМИ, давно ушедший из большой политики и изрядно подзабытый к сегодняшнему дню, три десятилетия назад Станислав Шушкевич вместе с Борисом Ельциным и Леонидом Кравчуком стал одним из трех политиков доживавшей последние дни советской империи или братской семьи народов (кому как больше нравится), причастных к едва ли не главному мировому событию конца XX века.

Собравшись в декабре 1991 года в охотничьем домике в Беловежской пуще, в родных пенатах Станислава Шушкевича, лидеры трех братских славянских республик сообразили на троих подписание приговора СССР. Исторического документа о прекращении существования Советского Союза, из обломков которого было создано Содружество независимых государств.

Преемник Бориса Ельцина на посту президента России Владимир Путин впоследствии назвал распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой» XX века. Александр Лукашенко, на родине которого был упразднен СССР, всегда испытывал по Союзу наибольшую ностальгию. Независимая Белоруссия по своей политической и экономической модели стала самой «советской» из бывших советских республик, до блеска вычистившая из себя политическое наследие Станислава Шушкевича, обвиненного в причастности к «беловежскому сговору» — развалу великой страны. До наших дней дожил лишь третий беловежский могильщик СССР, первый президент независимой Украины Леонид Кравчук, который никогда не жалел о содеянном, давая понять, что туда Союзу и дорога. Тем самым бывший советский аппаратчик вписался в проект новой независимой Украины XXI века, объявившей войну советскому наследию, а затем превратившейся в анти-Россию. В отличие от Бориса Ельцина и Станислава Шушкевича, которым не смогли простить Беловежскую пущу, «он уважать себя заставил» и при Викторе Ющенко, и Петре Порошенко, и при Владимире Зеленском.

Между тем приложивший руку к развалу Союза, Станислав Шушкевич с большим недоверием относился к идее Союзного государства России и Белоруссии, видя в ней главную угрозу суверенитету и независимости белорусского государства, и пытался заявить об этом при первом удобном случае.

Ровно 20 лет назад, в 2002 году, когда в России только начиналась эпоха правления президента Путина и прощания с «лихими девяностыми», возглавлявший в ту пору оппозиционную белорусскую социал-демократическую партию «Грамада» Станислав Шушкевич огорошил всех вот таким заявлением: «С Россией объединяться на ее условиях нельзя — это попахивает имперским душком. Россия фактически хочет поглотить Белоруссию. Это нехорошая политика, и ее можно проводить только с таким антибелорусским президентом, как Лукашенко. Я, бывший глава Республики Беларусь, считаю, что нам надо поблагодарить Россию за признание суверенитета нашей страны в 1991 году и строить отношения на основе дружбы двух независимых государств».

Понятно, что с таким афронтом, изначально противопоставив себя идее интеграции Белоруссии с Россией, которая при Александре Лукашенко знала взлеты и падения и снова взлеты и оказалась как никогда востребованной после начала «специальной военной операции» России на Украине, Станислав Шушкевич перестал существовать как политик в стране Александра Лукашенко. Его неприятие Союзного государства выглядело позой обиженного после пресловутого «беловежского сговора», который он, напротив, считал для своей страны величайшим благом.

А спустя два года, сравнивая политические модели России и Украины, один из трех могильщиков СССР заявил: «По антидемократичности Россия не догонит Белоруссию уже потому, что она слишком велика и в ней много безалаберности. Белоруссию можно сравнивать с Калмыкией. Чем больше будет таких Калмыкий, тем приятнее будет Путину».

Нужно ли удивляться, что после этого Станислав Шушкевич с каждым годом стал высказываться все реже, а к концу жизни и вовсе замолчал. Главной проблемой и причиной невостребованности во многом стало его выпадение из постсоветского белорусского времени, остановить которое он был не в силах. Но Станислав Шушкевич оказался не только не в том времени, но и не в той стране. Пожалуй, его страной могла бы стать Украина, где пригодились бы его опыт и где он, возможно, сумел бы удержать более молодых и нетерпеливых политиков от неизбежных ошибок и промахов.