Уникальные экспедиции Алиби Джангильдина

100 лет назад, 20 мая 1922 года, из Оренбурга стартовал «Красный караван» — советская агитационно-пропагандистская экспедиция в казахскую степь. Караваном руководил видный большевик Алиби Джангильдин. В его послужном списке уже были два невероятных похода — через пустыни и степи с караваном оружия и боеприпасов во время Гражданской войны и пешком по Европе и Азии до революции. В Казахстане про «Красный караван» рассказывают в школе. В России отдельные факты биографии Джангильдина (но не его фамилия) известны в основном благодаря роману Юрия Домбровского «Хранитель древностей».

Побег в учителя

Караваны вошли в жизнь Алиби Джангильдина в раннем детстве. В книге воспоминаний «Мой путь» он писал: «Родился я в 1884 году в местечке Кайдаул Тургайского уезда, ныне Костанайской области… Семья жила бедно. Отец батрачил у баев... С семи лет я уже ездил верхом…

С ранних лет я стремился учиться, но в наших местах в то время не было школ. К нам в аул приехал учитель казах из Тургая… Увидев его, я заинтересовался, и мне захотелось стать учителем…

Когда я поделился с отцом своими мыслями о школе и о желании учиться, он и слушать не хотел. Я решил бежать… Тайком от отца ушел с караваном, который отправлялся в Тургай из соседнего аула. Нанялся погонщиком скота…

В Тургае нашел учителя, который приезжал к нам. Его звали Ахмет Балгамбаев. Он заведовал ремесленной школой, где преподавание велось на русском языке… В школе обучали грамоте, столярному и кузнечному ремеслу… первая табуретка, которую я сделал, вызвала во мне гордость.

Проучился год. Приехал отец. После бурного объяснения забрал меня домой… Через год или полтора я опять пристроился к каравану, который направлялся в Кустанай.

Когда я убежал второй раз, я взял двух байских лошадей, на них доехал до Тургая. Там одну лошадь продал за 30 рублей, а на другой продолжал путешествовать.

В Кустанае с рекомендательным письмом тургайского учителя отправился к инспектору народных училищ Алекторову, который устроил меня в двухклассную русско-киргизскую школу. (До революции и в первые годы советской власти казахов в России называли киргиз-кайсаками или киргизами, по официальной версии — во избежание путаницы с казаками. В 1925 году народу было возвращено исторически верное название.— “Ъ”.)

Прошло два года. Учение шло неплохо, только трудно давался русский язык… я решил отправиться еще дальше, чтобы отец не мог помешать мне учиться. Инспектор… перевел меня в Оренбургское духовное училище».Училище Джангильдин окончил в 1903 году. Затем поступил в Казанскую учительскую инородческую семинарию, но в 1905-м был исключен из нее за участие в антиправительственной демонстрации.

Перебравшись в Москву, продолжил образование на историческом факультете Московской духовной академии, жил в Троице-Сергиевой лавре. Но снова был исключен.

Из книги «Мой путь»: «Синклит постановил: "Студент Московской духовной академии Джангильдин предается анафеме. Он исключается из Духовной академии как неверующий и служитель дьявола и недостойный носить имя доброго христианина".».

Из Москвы в Москву через Африку и Японию

После отчисления из духовной академии Джангильдин подрабатывал рекламным агентом — собирал объявления для газеты «Утро России» и для либретто кинотеатра «Континенталь» в Охотном Ряду (в эпоху немого кино зрителям выдавалась программка с перечислением фильмов и их кратким содержанием).

Затем то ли из-за продолжавшихся проблем с полицией, то ли по какой другой причине юноша решил уехать из Москвы. Причем далеко и надолго. Он разместил в газете объявление о том, что отправляется пешком в кругосветное путешествие и ищет спутников.

«Отозвались трое: учитель естествознания из Самары Пламеневский, инженер-технолог из Петербурга Полевой и преподаватель Московского коммерческого училища Погодин» (А. Джангильдин, «Мой путь»).

В июле 1910 года четверо путешественников отправились пешком из Москвы в Санкт-Петербург.

«На мне были крепкие спортивные башмаки, короткая куртка, войлочная кавказская шляпа, дорожная сумка за спиной, двадцать пять рублей денег в кармане и фотографический аппарат» (А. Джангильдин, «Мой путь»).

В день путешественники проходили по 40 — 50 км, в некоторых населенных пунктах останавливались на несколько дней. Чтобы заработать на пропитание, устраивали лекции, платные вечера. В газетах появлялись их фотографии. Джангильдин продавал фотокарточки со своим портретом и видами мест, в которых они уже побывали.

«Книжка путешественника вокруг света была выдана на имя Н. Степнова. Это была моя революционная кличка» (А. Джангильдин, «Мой путь»).

На красном сафьяновом переплете золотом вытеснен его псевдоним и надпись: «Кругосветное путешествие пешком», а все страницы заляпаны печатями — простыми, сургучными, радужными наклейками, гербовыми марками, ярлычками гостиниц, подписями губернаторов и консулов. Был он и в Африке, и в Индии, и в Китае, и в Европе. Где проходил бродячим фотографом, где заклинал змей, где просто копал землю» (Ю. Домбровский, «Хранитель древностей»).

Кругосветного путешествия в прямом смысле этого слова не получилось. В Америке никто из четверки не побывал. Из Санкт-Петербурга они пошли в Красное Село, оттуда — в Лугу, затем в Псков. Вильна (современное название — Вильнюс), Угольцы, Варшава, Радом, Илжа, Кельцы, Мехов, Краков, Прага, Будапешт, Вена. В столице Австро-Венгерской империи пути их разошлись. Пламенецкий остался в Вене, Полевой и Погодин отправились в Швейцарию. Джангильдин с ними не пошел (хотя впоследствии рассказывал, что познакомился с Лениным еще в Швейцарии). Он направился в Будапешт, оттуда — в Белград. Затем Ниш и София.

В ноябре 1910 года он был в Константинополе (Стамбул). Оттуда отправился в Грецию, чтобы сесть на корабль, идущий в Бейрут. Яффа, Иерусалим. После Палестины — Египет. Несколько дней отдыха в русском санатории доктора Рабиновича в 40 — 50 км от Гизы. Судан, Абиссиния, снова Египет. На корабле — в Джидду. По дороге из Мекки в Медину «... на нас напали бедуины, связали, ограбили, но никого не тронули. Часа через три-четыре меня и еще несколько человек отпустили» (А. Джангильдин, «Мой путь»).

Морской путь в Басру оказался долгим. Пароход потерял управление, его отнесло к югу, и в пункт назначения он прибыл более чем с недельным опозданием. 13 апреля 1911 года Джангильдин прибыл в Багдад, где у него произошла встреча с губернатором Мосула и Багдада Мухаммадом Фазиль-пашой Дагестанлы, внучатым племянником имама Шамиля. И снова в дорогу. Астрабад (современное название города — Горган), Тегеран, Кум, Исфагань (современное название — Исфахан), Бушер.

31 августа 1911 года Джангильдин приплыл в Бомбей (современное название — Мумбай). Три месяца прожил в Индии, побывал в Калькутте (современное название — Колката), Дели, Мадрасе (современное название — Ченнаи). Через Цейлон, Сингапур, Малайский архипелаг добрался до королевства Сиам (современное название — Таиланд), где тогда готовилась официальная коронация короля Рамы VI. Сайгон (французский протекторат Аннам), Гонконг, Кантон (современное название — Гуанчжоу), Ханькоу (в настоящее время входит в состав города Ухань), Шанхай, остров Формоза (современное название — Тайвань).

В декабре 1911 года он приплыл в Японию. Нагасаки, Токио, Цуруга, Никко. В 1912 году вернулся через Сибирь в Москву, где губернатор Владимир Джунковский поставил ему последнюю отметку в книжке путешественника.

По подсчетам самого Джангильдина, он прошел пешком 12 тыс. км (переезды по морю и железной дороге в эту цифру не входят).

Из Москвы он вернулся в родные края — Тургайскую область.

«Я привез с собой кинематографический аппарат под названием "Кок", новый аппарат, тогда только что вышел. Размер его невелик, вес не более полпуда. Аппарат имел вертящуюся ручку. Когда ручка вращается, работает динамик, приходит в движение электродвигатель. Экраном служит простыня, намотанная на палку, развернешь — экран». К киноаппарату прилагались 40 катушек пленок — «из жизни портовых рабочих Испании, Индии, китайских кули… об отношении к ним англичан и американцев» (А. Джангильдин, «Мой путь»).

Кинопоказы не нравились властям. Джангильдину приходилось часто переезжать с место на место. В Ташкенте у него конфисковали киноаппарат и пленки, но самому ему удалось бежать.

Летом 1913 года он уехал в Крым, работал метеорологом и одновременно занимался революционной агитацией среди местных татар.

В 1915 году вступил в РСДРП (б). К тому же году Джангильдин относит свое знакомство в Архангельске с одним из лидеров большевистской партии Яковом Свердловым (ошибочно, так как в это время Свердлов отбывал ссылку на севере Енисейской губернии, в Туруханском крае).

1916-й — особый год в истории казахского народа. 25 июня 1916 года император Николай II издал указ «О привлечении мужского инородческого населения империи для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии, а равно для всяких иных необходимых для государственной обороны работ».

Попытка привлечь 400 тыс. «инородцев» Центральной Азии и Сибири в возрасте от 19 до 43 лет на тыловые работы (русское население этих местностей лишили отсрочки от армии еще в начале войны) спровоцировала массовые антиправительственные выступления — Среднеазиатское восстание. Одним из главных очагов восстания стала Тургайская область.

Главнокомандующий повстанцев Амангельды Удербайулы Иманов был старым приятелем Джангильдина, помогавшим устраивать кинопоказы в степи. Теперь Джангильдин стал его ближайшим соратником.

Число восставших достигало 20 тыс. человек. Власти периодически отправляли против них карательную экспедицию — до 10 тыс. человек. «Основным оружием восставших были айбалты (маленькие топоры), пики, охотничьи ружья, берданки, шашки. У царского отряда было современное оружие,— вспоминал Джангильдин.— По пути следования артиллерия расстреливала невинное мирное население, каратели осуществляли насилие над беззащитными женщинами, грабили имущество». Силы были явно неравны. У восставших возникла идея уйти в одну из соседних стран. Джангильдина направили в Афганистан. Он переоделся в узбекскую одежду и отправился в дорогу, по пути получив рекомендательное письмо от первого министра эмира бухарского Мирзы Насруллы Кушбеги к эмиру афганскому.

Затем произошла Февральская революция. Временное правительство прекратило борьбу со среднеазиатскими повстанцами, отозвав карательную экспедицию.

В революционные дни Джангильдин, он же товарищ Степнов, побывал в Петрограде и вернулся оттуда с удостоверением представителя Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, направленного в Казахстан «для разъяснения происходящих событий». Он участвовал в митингах в Оренбурге, Актюбинске (современное название — Актобе), Челкаре (современное название — Шалкар), Иргизе. В Тургае его арестовали по приказу областного комиссара Алихана Букейханова. 25 дней «Степнов» просидел в камере-одиночке, после чего снова отправился в Петроград, чтобы вернуться с новым мандатом.

В одно из посещений Петрограда Джангильдин познакомился с человеком, который потом много лет будет его покровителем,— Иосифом Сталиным.

Накануне выборов в учредительное собрание возникли две казахские политические партии — «Уш жуз» («Три жуза») и «Алаш». Партия «Уш жуз» опиралась на бедноту, а ее политическая платформа была близка к эсеровской, «Алаш» была партией интеллигенции, служащих и мелких собственников, близкой к кадетам. В борьбе с политическими соперниками партия «Уш жуз» нашла мощного союзника — большевиков. Лидер «Уж жуз» Кольбай Тогусов 21 апреля 1918 года отправил в Москву телеграмму, в которой сообщал председателю Совнаркома Владимиру Ульянову-Ленину и комиссару по делам национальностей Иосифу Сталину о том, что есть партия, противостоящая буржуазной «Алаш».

Большевики умело воспользовались древним рецептом «разделяй и властвуй». Вскоре после этой телеграммы Иосиф Сталин вызвал по прямому проводу Алиби Джангильдина, занимавшего в тот момент пост временного областного военного комиссара Тургайской области, и сказал ему: «Со мной вел переговоры Кольбай Тогусов, который являлся редактором газеты "Уш жуз". Одновременно он является организатором партии "Уш жуз" в противовес алашордынской. Мне думается, что эта партия более близка к нам. Следует с ними связаться, выяснить, что представляет эта партия и что представляет Тогусов сам. Если эта партия действительно идет в противовес Алаш-Орде, если она действительно более близка к нам, следует перетянуть ее на нашу сторону».

Алаш-ордынцам естественным образом достался другой союзник — Временное Сибирское правительство. В 1919 году Кольбай Тогусов был убит колчаковцами в Омске, погибли и другие члены руководства партии. Вскоре после этого «Уш жуз» прекратила существование. Партия «Алаш» была ликвидирована большевиками в 1920-м, многие ее видные члены были репрессированы.

Караван с деньгами и оружием

Во время Гражданской войны Алиби Джангильдин побывал на многих фронтах. 4 апреля 1918 года был арестован частями атамана Дутова во время налета на Оренбург, но благодаря счастливой случайности смог бежать. 14 мая Сталин по телефону назначил его чрезвычайным военным комиссаром Степного края. В июне Джангильдин был вызван в Москву, где ему по указанию Ленина выделили 68 млн рублей (30 млн на создание киргизской, то есть казахской дивизии, 38 млн — для оказания помощи Туркестанскому фронту). Кроме денег он получил оружие, боеприпасы и медикаменты. Под его руководством был создан интернациональный отряд в 600 человек, в составе которого были сербы, русские, евреи, татары, казахи. Ценный груз бойцы отряда должны были доставить на Туркестанский фронт.

«Подвиг, который он совершил 20 лет тому назад, вернее, который он заставил совершить своих людей, был прост и так же прост и легендарен, как переход Суворова через Чертов мост. Только идти приходилось не через горные ледники, а через раскаленные пустыни и степи. Как-то для большого наступления надо было доставить оружие за много сотен верст. Тогда вызвали этого человека и сказали ему: вот винтовки, вот пулеметы, вот патроны — умри, но доставь! И он собрал своих людей и двинул их через степь. Шли два месяца. Оружие везли на верблюдах, сами шли около. Сколько погибло провожающих — неизвестно. Но оружие все-таки доставили в срок. Повторяю, подвиг этот (а он, кажется, далеко-далеко превосходит человеческие возможности) был совершен благодаря воле и упорству именно этого человека» (Юрий Домбровский, «Хранитель древностей»).

В 1919 году Джангильдину пришлось сражаться с алаш-ордынцами в Тургайской области. Город Тургай несколько раз переходил из рук в руки. То ли белогвардейцами, то ли алаш-ордынцами был убит Амангельды Иманов. Окончательно советским Тургай стал 5 декабря 1919 года. 26 августа 1920 года ВЦИК и Совнарком приняли декрет об образовании в составе РСФСР Автономной Киргизской Социалистической Советской Республики. 12 октября был избран ЦИК Киргизской АССР. Джангильдин стал заместителем председателя ЦИКа и наркомом социального обеспечения. 22 ноября в республику был включен город Оренбург, ставший ее столицей, и некоторые районы Оренбургской губернии.

Степь да степь кругом, путь далек лежит

Хотя Киргизская АССР входила в состав советской России, до многих жителей степи коммунистические идеи и распоряжения центральной власти доходили с трудом.

Историк Григорий Дахшлейгер в статье «Красный караван ЦИК Казахской АССР (1922 г.)», опубликованной в 1960 году в «Известиях Академии наук Казахской ССР», пишет: «Перед Коммунистической партией стояла исключительной трудности задача — применить не отделимые друг от друга принципы нэпа и национальной политики партии к своеобразным условиям республики — к краю, где был очень малочислен рабочий класс, где подавляющее большинство населения составляло крестьянство, к тому же многонациональное, где нужно было перейти к социализму от феодализма, минуя капиталистическую стадию развития…

Многие районы громадной территории Казахской республики были плохо связаны с ее столицей — Оренбургом. Железные дороги проходили только по западной и частично северной окраинам Казахстана, шоссейных дорог не было, а грунтовые не всегда были проезжими.

Отсутствовала телеграфная связь между губернскими центрами. Особенно плоха была связь Оренбурга с центральными и восточными районами Казахстана. Только в 1922 году была установлена связь между Оренбургом и Семипалатинском (современное название — Семей). Некоторые декреты советской власти доходили до трудящихся неделями и месяцами».

В 500 кочевых волостях вообще не было коммунистов.

Еще летом 1921-го Оренбургский губком партии направил в районы, где преобладало кочевое и полукочевое население, «Красный караван». Осенью того же года в Кустанайской губернии была образована передвижная агитлетучка, объездившая 16 аулов.

В январе 1922 года на Семипалатинской губернской партийной конференции были приняты «Тезисы по работе среди казахской молодежи», один из которых звучал так: «Ввиду неприменительности городской работы, а также отсутствия руководящих политработников в казахской степи необходима посылка в степь "красных караванов" для проведения в жизнь всех необходимых мероприятий в деле привлечения казахской молодежи в ряды РКСМ, а также поездка "красных караванов" является первым напором на работе среди казахского населения во всей отрасли, как партийной, так и советской, а потому "Красный караван" должен быть в первую очередь снабжен всеми средствами, необходимыми для них».

18 февраля 1922 года было созвано совещание партийных и государственных органов Киргизской АССР. На повестке дня стоял один вопрос — о подготовке «Красного каравана» ЦИК КАССР. Был предварительно определен маршрут и сроки выезда. В состав каравана вошло около 40 человек — представители Киробкома РКП(б), комсомольских организаций, наркоматов земледелия, просвещения, торговли, здравоохранения, отдела ЦИК по работе среди женщин.

На должность политкома (политического комиссара), руководителя каравана была единодушно выдвинута кандидатура Алиби Джангильдина.

Для каравана подбиралась библиотека политической и сельскохозяйственной литературы на казахском языке, плакаты, диапозитивы. Каравану придавалась агроповозка-выставка, передвижная амбулатория и ветпункт. 6 мая были утверждены смета и маршрут.

С 20 мая по 9 августа 1922 года «Красный караван» прошел более 3 тыс. км, пересек с запада на восток почти всю республику — от Оренбурга до Семипалатинска, через Орск, Тургай, Атбасар, Акмолинск (современное название города — Нур-Султан), Баян-Аул (современное написание — Баянаул), Петропавловск, Экибастуз, Павлодар, Каркаралинск.

Караван двигался по территории, хуже всего обеспеченной средствами сообщения и связи со столицей республики, останавливался в 37 аулах 26 волостей, посетил Спасский завод и Экибастузские копи. Чтобы захватить по пути наибольшее число населенных пунктов, в ряде случаев караван разделялся на два или три отряда. Работа каравана окончательно завершилась в Семипалатинске 26 августа.

Джангильдин лично провел 25 митингов и 115 бесед с трудящимися. Другие работники также активно занимались агитацией — всего было проведено 126 митингов и 420 бесед.

Слова подкреплялись делами. Во время митингов и собраний раздавались газеты, журналы и брошюры (всего было распространено 25 пудов литературы). При караване работало бюро жалоб, которое получило и рассмотрело более 600 заявлений трудящихся.

Работники каравана проводили инструктаж членов местных исполкомов и советов, помогали в подборе кадров советских работников, во внедрении казахского языка в делопроизводство.

В отдаленных районах еще действовали аксакальские суды, следовавшие нормам адата и шариата. Членам каравана удалось предупредить несколько случаев куна (уплата штрафа скотом за совершение преступления). Джангильдин отобрал группу казахов для работы в судебных органах, ознакомив их с основами советского судопроизводства и действующим законодательством. Караван вез с собой мануфактуру и другие предметы первой необходимости, которые распределялись среди беднейших кочевников. По распоряжению Джангильдина из фонда каравана оказывалась продовольственная и денежная помощь пострадавшим от голода и джута (массового падежа скота) 1921 года.

В приказах и информационных сводках каравана отмечалось повсеместное стремление кочевого и полукочевого населения к оседлости и земледелию. Работники каравана объясняли местным представителям власти, как и кого снабжать зерном, инвентарем, лесом для строительства домов и хозяйственных помещений.

Ветврач, сопровождавший караван, делал прививки, проводил с крестьянами профилактические беседы. По его советам было расчищено и ликвидировано несколько скотских могильников, ставших опасными источниками эпизоотий.

После посещения Экибастузских копей (там работало только две шахты из четырех, да и то не на полную мощность, железнодорожная ветка была почти непригодна к эксплуатации) группа работников каравана наметила меры для ускорения восстановления шахт и Спасского медного завода.

На митингах и собраниях в аулах работники каравана агитировали за материальную поддержку школ и ликвидацию безграмотности среди крестьян (в связи с борьбой с голодом в 1921 году сеть школ сократилась). При поддержке крестьян при школах создавались специальные посевные участки, урожай с которых шел на содержание учителей и питание школьников.

С караваном сотрудничал, а затем вообще слился с ним драматический кружок под руководством Серке (Сералы) Кожамкулова (впоследствии ставшим народным артистом СССР, Героем Социалистического Труда).

В ЦИК Киргизской АССР поступали сообщения с мест о том, что караван «был встречен степью радушно», его «за десятки верст встречали и провожали сотни всадников, которые собирались в месте остановок». Особо отмечалось, что руководитель каравана А. Джангильдин «всем киргизам известен».Местное население добровольно предоставляло для каравана лошадей и верблюдов. Также сообщалось о «массовом желании вступить в партию молодых киргизов».

Партийные органы признали, что «деятельность красного каравана была полезной в отношении ознакомления широких слоев киргизского населения с задачами и целями партии и основными положениями советского правительства, и равно в отношении информации центра о положении на местах». «Посланный Кирциком в мае по киргизским степям "Красный караван" вернулся из поездки. Караван объехал на лошадях четыре губернии. Собраны ценные материалы, характеризующие условия местной работы, быт и нравы населения, а также сведения по экономическому и социальному положению районов»,— сообщали «Известия» 20 октября 1922 года. «Закончил работу посланный по Киркраю с агитационно-административными целями "Красный караван"»,— писала «Правда» 28 октября.

Сайгаки и памятники

Алиби Джангильдин на протяжении полутора десятилетий занимал высокие посты в партийных и государственных органах Казакской АССР (так с 1925 года стала называться Киргизская АССР, в феврале 1936-го она была переименована в Казахскую АССР, а в декабре 1936-го получила статус союзной республики, став Казахской ССР). В 1928 году он еще раз в качестве политкомиссара провел «Красный караван» — из Оренбурга в степи Мангышлака. С июля по октябрь 1937-го Джангильдин исполнял обязанности председателя ЦИК Казахской ССР.

Следующая его должность называлась так — «начальник управления заповедниками и охраны памятников старины при СНК КССР». Именно в этот период произошла встреча Джангильдина с Юрием Домбровским. «И стал нас ругать. Очень плохо сайгаки отражены у нас в музее, нет ни одного стенда, посвященного им. Это не годится. Ведь сайгак — реликт ледникового периода. Он современник мамонта. По существу, эту породу лет десять назад можно было считать уже вымершей. Но тут вовремя спохватились. Организовали заповедник. И за пятнадцать лет его существования… Да, вот некоторые цифры для экспозиции. И снимок надо! Главное, надо, чтоб был хороший, четкий снимок — вполстены, а то и больше, и надпись: "Стада сайгаков в заповеднике Барсакельмесс"» (Ю. Домбровский, «Хранитель древностей».

Несмотря на понижение в должности, Джангильдин остался на свободе, что для 1937-го было скорее исключением, чем правилом.

14 июля 1941 года он написал письмо Сталину, попросив об отправке на фронт. Но получил заверения, что в тылу принесет больше пользы. Джангильдин пережил Сталина на пять месяцев, скончавшись 14 августа 1953 года.

Имя Джангильдина носят улицы и школы в нескольких городах Казахстана, причем после распада СССР они не были переименованы, как это случилось с улицами, названными в честь других большевистских деятелей. В Алматы ему установлены памятник и бюст. В селе Тургай Джангельдинского района (переименованного в его честь) Костанайской области действует посвященный ему музей.

Алексей Алексеев