Алаш-ордынцы о Джангильдине
«1917 год. Первые дни революции. Петроград кишит собраниями и митингами. На Невском проспекте, кажется, в доме №100, митинг мусульман. Незаметно пробирается какой-то степного типа человек в странном одеянии: длинный европейский сюртук и белая меховая степная шапка на голове. Подходит прямо ко мне и отзывает в сторону. Называет свое имя — Али Джангильдин. Этого имени я раньше не слышал, но лицо знакомое. Потом он, несколько замявшись, открывает свой секрет: Иван (в мемуарах «Николай») Степнов, по происхождению степной казах, в молодости был крещен. Али Джангильдин — это его прежнее мусульманское имя, а Иваном Степновым он стал после крещения. Степнов не просто крещен, но он стал и русским священником-миссионером и пешком обошел все православные святые места в России и вне России. Его портрет помещался в русских журналах. Вот откуда запомнилось мне его лицо. На мой недоуменный вопрос, зачем он, православный священник-миссионер, пришел на мусульманский митинг, Степнов-Джангильдин ответил, что он собирается ехать в... Турцию.
— Я теперь отошел от православия и русских. Я снова казах-мусульманин. Зверства русских оттолкнули меня от них, и я решил искупить свои грехи перед своим народом. И вот еду в Турцию.— Зачем? — К Энвер-паше.— Почему к Энвер-паше? — Только он один может нам помочь избавиться от русских...».
(Мустафа Шокай, «К десятилетию смерти Энвера»).