С дела № в России
Колонка редактора
Говорить об открытости бизнесменов и общественных деятелей становится все сложнее. Если во время пандемии СМИ служили площадкой, где они могли рассказать о реальном состоянии отраслей, оценить влияние ограничительных мер на экономику и социум, внести предложения или обратиться к властям, призвав их к действию — и это уже требовало смелости,— то в 2022 году авторство в критической цитате может запросто обернуться административным или уголовным преследованием.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Круг того, что надзор готов расценить как поклеп на систему, расширяется с каждым днем, чиновники хвастаются сервисами для «качественного» мониторинга мнений, а контролирующие органы берутся за интерпретацию сказанного. Так, единороссы запустили чат-бот для охоты за фейками, призывая всех неравнодушных жаловаться на сомнительные публикации. Желающий сообщить эту информацию может подкрепить ее ссылками и скриншотами. Именно их сотрудники центра «Э» МВД использовали в качестве основания для преследования градозащитника Александра Кононова, зампреда петербургского отделения ВООПИиК, за антироссийскую позицию. Господин Кононов занимает 20-е место среди экспертов в рейтинге цитируемости “Ъ” за 2021 год. 17 мая по решению суда он был оштрафован на 40 тыс. рублей по статье о дискредитации вооруженных сил РФ (см. “Ъ” от 18.05.2022). Подробности о возрождении практики доносительства, а также о взаимном желании официальных властей и оппозиции публично клеймить несогласных, ищите в материале SR.
Болезненное внимание к чужим словам в поисках обвинительного мотива противоречит тому, как они теряют вес перед российскими правоохранительными органами, когда используются в защиту. Игнорирующие эту аксиому выделяются на фоне привычных к устоявшемуся порядку жителей страны. Корреспондент SR наблюдала процесс Августа Мейера и, впечатлившись подготовкой предпринимателя, задумалась, способна ли речь ответчика менять ход дела. Пока это редкость, но юристы верят, что культура выступления в судах может пригодиться и в нашей действительности.