Как живут жители Мариуполя и Донецка

Российская военная операция на Украине длится более трех месяцев. Одни из самых тяжелых боевых действий шли в Мариуполе. Хотя сейчас в городе сравнительно безопасно, люди там до сих пор часто вынуждены жить без электричества и воды. А Донецк, по словам жителей, снова становится опасным городом из-за участившихся обстрелов. В ходе визита в Донбасс «Единой России» корреспондент «Ъ» узнал о том, как живут жители этих городов.

Дорога из Донецка на Мариуполь не перестает напоминать о том, что еще недавно на этих территориях шли боевые действия. Порой явно — когда проезжаешь разгромленные остатки чего-то типа блокпоста или взорванный мост, порой не очень — когда посередине деревьев и живописных видов проносятся таблички с предупреждениями о минах или остатки подбитой техники. Не дают забыть о произошедших событиях и военные машины с буквой Z. А на самой дороге, если приглядеться, видны следы гусениц танков. Мариуполь известен своими металлургическими комбинатами. Въезжающих в город приветствует памятник металлургу. На дороге в нескольких метрах от него дыра от снаряда, а на подножии самого монумента виднеется свежая надпись: «ДэНэРы идут».

В самом городе сейчас теплая, солнечная погода. Люди ходят по улицам в легкой одежде. Попадаются велосипедисты. На улицах уже не видно мертвых тел, а вот горы обломков встречаются часто. На проводах висит какая-то железка, судя по всему, ранее принадлежавшая трамваю. Чуть дальше — и сам раскуроченный трамвай. Однако у этой картины есть и более глобальный зловещий фон, напоминающий о том, через что недавно прошел город,— дома. По словам секретаря генсовета «Единой России» Андрея Турчака, снарядами повреждены около 80% многоквартирных домов и более 60% частных. Повреждение не всегда значит, что дома нет. Он может сохранять призрак своего внешнего вида. Просто один уже сгорел и покрыт сажей, другой частично выглядит целым, но посередине него зияет дыра, на третьем просто видны разрушения от ударов снарядов, ну, а где-то просто нет стекол. Жители, говоря о Мариуполе, часто упоминают определение «красивый». Прежний облик города представляется легко, и ты понимаешь, что это не просто слова. Говорят, многие дома восстанавливать уже не будут. Построить новые стоит практически столько же.

«В общем выжили…»

Как и во многих других спальных районах городов постсоветского пространства, во дворе многоквартирных домов Мариуполя на лавочках можно встретить пенсионерок, родителей с детьми. Впрочем, в данном случае это не просто отдых, но и необходимость. Местные объясняют корреспонденту «Ъ», что у них по-прежнему нет электричества и готовить еду приходится на кострах. Так, возле одного из подъездов у кострища стоят кресла, рядом же импровизированный умывальник из перевернутой баклашки с водой. Здесь же стоят горшочки с комнатными растениями и аквариум с двумя черепашками. По двору, деловито забегая в подъезды, гуляют собаки. «Да это местные. Хозяева уехали. Мы их кормим тоже. И кошек, и собак»,— объясняет аккуратная пожилая женщина в алой блузке. По ее словам, животным достается то же, чем питаются сами жители. В основном — это гуманитарная помощь, коробки с которой обычно раздаются в расчете на месяц в одни руки.

«Гуманитарку нам в Metro дают (в здании бывшего магазина расположен один из гуманитарных центров под эгидой "Единой России".— “Ъ”). Там макарончики, тушеночка, консервы рыбные. Вот… Так делаем. Хлеб буханка на весь месяц. У кого что денежка была, покупаем. А бывает привозят гуманитарку во двор. Две-три буханочки дают. В общем выжили, а как оно дальше будет…»,— рассказывает все та же женщина.

Впрочем, за время своего визита в город корреспондент «Ъ» также слышал жалобы, что в итоге «гуманитарка» достается не всем. Так, больше всего на это жалуются жители района Левый берег. По их словам, с учетом возвращающихся в город пайки удается получить не всем. «Левый берег оставили без ничего. По возможности возим. Хотя с Новоазовска могли бы спокойно возить»,— рассказывает один из волонтеров гуманитарного центра Анастасия.

«В каменном веке»

Впрочем, самая большая проблема жителей — это даже не еда, а вода. Полного водоснабжения города до сих пор нет. «Нам бы еще воду. У нас она была. С ребенком тяжко без воды»,— говорит Андрею Турчаку женщина во дворе. Тот объясняет, что коммуникации города не всегда выдерживают давление: вода подается, но обнаруживаются разрывы. А где-то трубы пострадали в результате боевых действий. «Дождь пошел, побежали сразу воду набирать на улицах»,— рассказывает житель одного из частных домов. Речь идет даже не о питьевой воде, а о технической. Координатор гуманитарной миссии «Единой России» в Мариуполе, депутат Госдумы Дмитрий Саблин утверждает, что первоначально ее приходилось привозить на пожарных машинах. По его словам, к тому моменту люди выпили воду даже из батарей. Сейчас для этого используются цистерны. К ним выстраиваются длинные очереди из людей с пятилитровыми баклажками.

И опять же наибольшие проблемы испытывают жители района Левый берег. В день визита в город корреспондента «Ъ» туда приехали сразу две цистерны с водой, к которым выстроились люди. Они выглядят достаточно напряженно. Спрашивать их о чем-то даже не особо хочется. Но вдруг в очереди само собой возникает оживление. «Там душевые сегодня. Дают десять минут на человека»,— громко говорит одна из женщин. Люди начинают обсуждать этот факт. Его первопричиной они считают визит главы ДНР Дениса Пушилина. Говорят, что в обычное время редкость и две цистерны с водой: «Сегодня он побудет, завтра приедем — уже не будет». Жалуются и на всю ту же раздачу пайков. В целом разговоры в очереди лучше всего отображает одна из реакций на вопросы: «Хорошего мы вам ничего не расскажем». По одному из рассказов, как-то, чтобы навести порядок при раздаче помощи, одному из солдат пришлось стрелять в воздух: «Мы лучшего не ждем. Мы понимаем, что война. Но так доводить людей?» «Мы сейчас в каменном веке, поймите правильно»,— почти извиняющимся тоном говорит аккуратный седобородый мужчина.

Впрочем, те же единороссы говорят, что на данный момент все не так страшно, и проблема в том, что жители не всегда знают, где получить необходимую воду. Сказываются проблемы в коммуникации из-за связи и электричества. «Там, в 150 м стоит магазин. Там стоят баки. В них даже можно помыться, кто хочет»,— утверждает Дмитрий Саблин. Через дорогу от очереди расположен медицинский центр, организованный ЕР, расположенный в бывшем здании стоматологической клиники «Аполлония». Питьевую воду вроде бы можно взять там. По словам Саблина, скоро партия и власти республики будут переходить к более адресной помощи. Образующиеся рабочие места надо заполнять, и пайки будут выдаваться прежде всего нуждающимся.

«Единая Россия» уже зашла

Как и в российском политическом пространстве, в Мариуполе «Единая Россия» уже доминирует. Часто именно ее представители становятся главными публичными лицами, которые активно комментируют ситуацию. Они же взяли на себя тему волонтерства. Именно под брендом российской партии власти организованы основные вспомогательные учреждения города — гуманитарные и медицинские центры. В последние ЕР собирает волонтеров-медиков. Их работу координирует глава думского комитета по медицине Дмитрий Хубезов. Еще недавно в партии был спор по поводу того, что депутаты должны не ездить на территории ДНР и ЛНР в ущерб своим обязанностям. Господин Хубезов утверждает, что парламентская работа у него в приоритете, а сюда он ездит в региональную неделю и за свой счет. Он охотно проводит экскурсию по организованной им в бывшей стоматологии клинике. Операции и обработка ран проходили на фоне старых плакатов с белозубыми улыбками. Врачи приезжают со всей России. «Не у каждого есть возможность приезжать, но добровольцев достаточно много. Мы просто приезжаем оказывать помощь. В чем прелесть нашей специальности? Мы не зависим от нации, от принадлежности территориальной. Просто оказываем помощь»,— говорит врач-волонтер из Ханты-Мансийска.

В центре начинают работать и местные жители. «Я работаю с 11 апреля в центре, который был организован еще в школе. Вижу доктора, спрашиваю: вам медсестра случайно не нужна? Он говорит: нужна»,— говорит Анна. Аналогичную историю рассказывает и ее коллега Оксана: «Поначалу много не хватало. Я что-то из дома несла. Бинты, спирт. Резали по одной таблетке. Отовсюду по чуть-чуть». Нехватка медикаментов, по ее словам, есть и сейчас. Очень быстро уходят запасы нурофена, успокоительных, ибупрофена и других.

Через представителей российских политических сил жители Мариуполя пытаются решить свои проблемы, чтобы как-то вернуться к обыденной жизни. Политические вопросы типа референдума их интересуют гораздо меньше. Кому-то нужна компенсация за разрушенное жилище. «Я ходила на комиссию, у меня 14-этажка сгорела полностью. Мое жилье в 3 млн оценили. Говорят: езжайте в Россию, покупайте. А я даже не знаю русские деньги. Что это 3 млн?» — рассказывает одна жительница. Людей также волнует получение пенсий, устройство на работу, восстановление документов. В гуманитарных центрах лежат цветные памятки о том, где искать работу. Судя по всему, будут востребованы строительные специальности.

«В родных стенах»

Во время визитов российских политиков часто можно наблюдать сцены, типичные для российской общественно-политической жизни. Например, как единоросс, в данном случае Андрей Турчак, посещает ветерана Великой Отечественной войны. Его квартиру уже отремонтировали, обещают, что скоро еще придут волонтеры и уберут мусор. Однако видимая протокольная идиллия разрушается, стоит выглянуть в окно: прямо напротив, за деревьями виднеется почти полностью обугленная многоэтажка. А когда партиец спускается, на лестнице его тормозит еще одна местная жительница: «Зайдите ко мне». Причина ее обращения становится понятна сразу: в чистой и опрятной квартире есть один заметный дефект — в одной из стен виднеется дыра от снаряда.

По словам хозяйки жилища Инны, он пролетел на кухню и чудом не убил ее невестку и внучку. Сейчас они уехали. Сама жительница уезжала в Финляндию, начинала учить там язык, но вернулась, так как «пусть посреди разрухи, но в родных стенах»: «Ну, как мне ее заделать? Это же не стекло». В ответ господин Турчак обещает взять починку стены на контроль. Пользуясь тем, что власти обратили на нее персональное внимание, она упоминает и проблему работы: «Я паспорт собираюсь обязательно получить. Очень хочу работать. Раньше я работала бухгалтером. Но мне 60 лет, кто меня возьмет бухгалтером?» Обещают помочь и с этим вопросом.

Через некоторое время в местной филармонии губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов подписывает соглашение с властями Донецкой народной республики о том, что Северная столица России станет побратимом Мариуполя. Мероприятие выдержано в строгих протокольных рамках. Должности подписантов объявляет дикторский голос. Официоз нарушает лишь то, что в филармонии нет окон, а по периметру стоят военные с автоматами.

А перед самим зданием стоит женщина с дочкой – Дарья и Анна. До боевых действий обе работали. Дарья возглавляла филиал компании «Роял Канин», а ее дочь была солистом филармонии. Сейчас их волнует такое же прагматичное будущее, как и многих других в городе. Анна хотела поступать в консерваторию, но теперь ее мать волнуется, что так она не сможет работать в филармонии: «Хотелось очень на заочное отделение. Хотелось бюджетного места. А то жить нам на данный момент не на что. Если она поступит на дневное, то не будет работать солистом филармонии. Это на самом деле не очень хорошо, работу терять». О политической жизни Анна отвечает неохотно. Говорит, что голосовала на президентских выборах Украины, но не рассказывает за кого. «Мы просто жили, работали, наслаждались жизнью, красивым городом»,— рассказывает она о политических настроениях Мариуполя.

«Да они английские разведчики»

Люди достаточно скупо отвечают на вопросы о том, что происходило в городе. «У меня 24 февраля был день рождения. Я хотела отпраздновать, не получилось. Мне град прилетел в огород»,— рассказывает школьница 8-го класса Лиза и сразу прерывается на нервный смех. Она гуляет с небольшой компанией таких же подростков. Они рассказывают, что раньше учеба шла на украинском, но сами учащиеся часто отвечали на русском. Учителей называют «хорошими». Студент училища Дмитрий волнуется, что будет с его профессией. Он был помощником машиниста тепловоза и успел пройти практику на «Азовстали». По его словам, во время боев за город рядом с его домом бегал представитель воинского формирования «Азов»: «Он стрелял с миномета, а потом прилетело уже к нам в огород». Впрочем, тут же он вспоминает, что один его друг попал на территорию азовцев рядом с заводом и охарактеризовал их как «нормальных»: «Он им оружие таскал. Но говорят, общалися, кормили». «Пришел на работу, они (представители "Азова".— “Ъ”) у нас в магазине сидят. Спрашиваю: "Почему вы не в окопах?" А мы сейчас по-другому воевать будем, только в домах, городах»,— рассказывает еще один житель.

В близлежащем к Мариуполю поселке Мангуш местная молодая продавщица характеризует представителей формирования как «надменных». При этом конкретных историй каких-то злодеяний, которым была свидетелем, она назвать не может. Этот район обстреляли несильно, и женщина говорит, что выступала за Россию, а стреляли «наши», то есть ВСУ.

Обычно на вопросы о боевых действиях жители рассказывают какие-то обрывочные истории. «У каждого своя война. Вон на церковь посмотрите. Они изнутри замазали, а снаружи некому делать. Первая служба была перед Пасхой в воскресенье. Мы стояли, а в куполе дыра. А чего ужас? Мы уже привыкли. Мы уже привыкли, что так и должно быть»,— делится с корреспондентом «Ъ» женщина из очереди за водой. Ее соседи начинают раздражаться от уточняющих вопросов, так как им кажется, что спрашивающие не знают каких-то очевидных вещей. «Вы динозавры какие-то. Как будто сами вылезли с подвала»,— говорит один. «Да они английские разведчики. Скорее всего, от Зеленского (Владимир Зеленский — президент Украины.— “Ъ”)»,— вторит другой. «Половина скажет так, половина этак»,— объясняет журналистам третий.

В какой-то момент в очереди начинается спор. «А вообще зачем было воевать, вот? Восьмилетних детей отцы в огородах хоронили»,— спрашивает женщина. «Чтобы фашизм ушел. Я стоял 6,5 часа голосовать за это (видимо, имеется в виду референдум, проходивший в Мариуполе в 2014 году.— “Ъ”)». Диалог продолжается:

— А сейчас хорошо?

— Будет. А как вы думали? Всем трудно.

Уроженец Мариуполя и кадровый военный Дмитрий Саблин всегда производит впечатление довольно сурового человека. В Мариуполе он носит на ноге пистолет. Но когда он вспоминает, с чем изначально пришлось столкнуться его городу, даже он выглядит шокированным. Он рассказывает, как в какой-то момент ему сказали, что из одного из районов пойдут беженцы: «Когда я туда приехал, там пробили вход. Это было море людей, десятки тысяч. Люди бежали от войны. Сейчас-то мы уже знаем, что для таких случаев нужно держать несколько автобусов, заранее готовить пункты временного размещения. Но тогда мы с этим никогда не сталкивались».

Многие из жителей говорят, что собираются получать российские паспорта. Но из разговоров создается впечатление, что это не столько политический выбор, сколько желание вернуться к обыденности: устроиться на работу, иметь возможность получать выплаты, пенсии, планировать учебу и карьеру. В Мариуполе начинают работать школы, но уже по российским учебникам, которые поставляет «Единая Россия». «Три с половиной тонны учебной литературы: учебники, пособия по основным предметам — это большая помощь для педагогов и учащихся»,— отчитывается в ходе визита Дмитрий Саблин.

В день своего визита господин Беглов открывает турнир для школьников по футболу. «Большой привет от жителей Санкт-Петербурга»,— весело говорит он. По его словам, игра в футбол означает, что город жив. А буквально метрах в ста от школы на аккуратном газоне виднеется небольшая могилка: деревянный крест с небольшим венком.

«Хотим мира»

Последнее время считалось, что Донецк более безопасный город по сравнению с Мариуполем. Однако за последнюю неделю ситуация снова поменялась: город стал подвергаться артиллерийским обстрелам. Причем, по словам местных, в этот раз «прилеты» попали в те районы, которые раньше их и не знали. Например, в Буденновский. На месте разрыва кассетного боеприпаса, от которого пострадали две девушки, стоят люди и журналисты. «Бедные дети страдают. Мы уже думали с Мариуполем закончили и будем жить»,— причитает местная жительница. В Донецке постоянно слышны звуки, похожие на тихие раскаты грома. Говорят, что можно различить «минусы» это или «плюсы» (запущены ли ракеты от Донецка, или летят в него). При этом город живет своей жизнью. Следов масштабных разрушений не видно. Работают кафе и летние веранды, а в меню даже можно найти «Бургер по-киевски». Впрочем, к 10 вечера все заведения готовятся к закрытию, с 11 в городе действует комендантский час. Посетителями кафе часто являются очень молодые люди. Мужчин среднего возраста в городе вообще мало. Недавно здесь проходила мобилизация. «Возьмите с собой паспорт. Молодой мужчина призывного возраста может вызвать вопросы. Их снимает российская прописка»,— инструктируют корреспондента «Ъ» ближе к вечеру.

Студент второго курса Донецкого национального медицинского университета Алексей Чижиков попал в ополчение фельдшером и был ранен. Ему 20 лет. «Что вам рассказать. Под Попасной чистил ленту. Я был фельдшером, но должен выполнять и обычные поручения. Рядом разорвался снаряд, попало в поясницу. Я, получается, упал… Кричат: где врач? Я говорю: я сам врач, я трехсотый. Стал выдавать бинты, спирт. Меня перевязывают, я помогаю»,— рассказывает он журналистам и приехавшим политикам свою историю. Он небольшого роста и достаточного тонкого телосложения. На вопрос о помощи ополченец называет только одну просьбу — поспособствовать посещению мамы. Она сейчас в Ростовской области, но у нее украинский паспорт, с которым не пускают на территорию республики. У самого господина Чижикова уже готов паспорт ДНР, осталось его забрать.

Люди в парках неохотно общаются с журналистами из Москвы. Большинство отказываются. Но внезапно на разговор соглашаются две женщины средних лет, гуляющие с детьми: «Мы сейчас вам гадостей наговорим. Вам не понравится наше мнение». Оказывается, что обе они патриотки Украины. Говорят, что в 2014 году ненадолго покидали республику, но потом вернулись, чтобы их квартиры не заняли. «Мы вернулись, предъявили документы. И я теперь как сторожевая овчарка живу здесь. А в Украине в моей квартире живут люди, которые нуждаются в этом»,— рассказывает одна. Женщины с жаром поясняют, что стараются даже не платить налоги в республике. «Мы ведем партизанскую войну. Мы здесь специально не работаем, чтобы не платить налоги в ДНР. Деньги у нас от бизнеса в Украине. Мы не покупаем здесь вещи, только продукты. Мечтаем, чтобы наши дети говорили на украинском языке»,— рассказывают подруги на русском. По их словам, после 2014 года к ним приехали «граждане России», и начались бандитские разборки, перестрелки. Но постепенно все опять стало хорошо, и, по их словам, до нынешней спецоперации на территории ДНР можно было спокойно жить. Одна из женщин признается, что ее муж придерживается пророссийских взглядов, и с 24 февраля они не общаются: «Я тогда сказала: мне страшно. А он: это должно было случиться давно. С тех пор я с ним не разговариваю. До этого были ссоры, но такие… бытовые».

«Здесь не было страшно. Нас никто не бомбил восемь лет!» — говорит вторая. К русским они относятся неплохо (есть даже какие-то друзья из России, с которыми они спорят в мессенджерах), но считают ментально другим народом. В России им не нравятся проблемы со свободой слова, несменяемость власти: «У нас олигархи тоже правят… Тем не менее я чувствовала себя свободной». Обе женщины утверждают, что здесь их держат обстоятельства: «Дедушка помрет, приедет Россия, я уеду».

«У нас восемь лет ситуация. И в течение всех эти восьми лет она не меняется. Есть Петровский район. У меня есть коллега, который там работает. Там ежедневные обстрелы. Что до начала операции, что сейчас»,— излагает совершенно другой взгляд молодой парень, согласившийся поговорить с корреспондентом «Ъ». Рядом с ним сидят две молодые девушки в красивых нарядах, но особого желания принимать участия в разговоре у них нет. Собеседник «Ъ» предпочитает не называть его имени и просит не записывать беседу даже на диктофон. 2014 год застал его еще ребенком, и тогда, по его словам, он еще не понимал ситуацию. По мере взросления приходило осознание и страх. Подростком надоело опасаться, что в любой момент может прилететь снаряд. «Страшно. Мира, конечно, хочется»,— говорит подросток. «Мы хотим мира»,— вторит ему сидящая рядом подруга. Идея мира у них связана с референдумом о присоединении к России. Им кажется, что он его и сможет принести.

Источник «Ъ» в администрации президента утверждает, что территории и ДНР, и ЛНР могут рассчитывать на референдум о присоединении, как только объединенные войска России и ДНР с ЛНР выйдут на административные границы. Это подтверждает и другой высокопоставленный собеседник «Ъ». Все это, по оценке собеседников «Ъ», может произойти и в сентябре.

Андрей Винокуров