Изолируемой системе выгоден переход отраслей к циклической экономике

В апреле вице-премьер Виктория Абрамченко сообщила о запуске отраслевых программ использования вторсырья в госпроекте «Экономика замкнутого цикла». Переход к циклической экономике всей изолированной системы вряд ли возможен, так как он в первую очередь предполагает взаимодействие систем, переустройство модели хозяйствования, производства и потребления, свободный обмен ресурсами и материалами. Но для отдельных отраслей рост эффективности и перенастройка локальных рынков в условиях дефицита ресурсов и изменившихся цепочек поставок логичны. Если в перенастройке отраслей учесть принципы циклической экономики (см. «Ъ-Регенерацию» от 31 марта), предполагающие, что дизайн и проектирование товаров не должны создавать отходы и загрязнения, сохраняют ценность продуктов и материалов долго после использования и могут служить восстановлению и сохранению природных систем,— можно сделать эту трансформацию выгодной для всех.

Чтобы решать задачу сохранения ценности материалов в системе, необходимо учитывать количество материалов на рынке в существующих продуктах и инфраструктуре, а не только заботиться о входящих потоках — поступающего на рынок сырья — и выходящих потоках — отходов. Когда ресурсов и возможностей не становится меньше, рациональное использование имеющихся ресурсов и материалов, особенно в жизнеобеспечивающих отраслях,— логичная стратегия.

Пищевая промышленность

Джо Стадвелл в книге «Азиатская модель управления» рассказывает, как странам Азии удалось достичь экономического успеха при ограниченных ресурсах и технологиях после Второй мировой войны. В первую очередь были проведены земельные реформы в начале 50-х годов XX века, благодаря которым фермеры получили землю в собственность и удалось создать сеть небольших мотивированных фермерских хозяйств, способствовавших росту экономики. Благодаря созданию небольших хозяйств вместо агрохолдингов возникла эффективная и устойчивая продовольственная система. По данным Института Индиры Ганди, небольшие фермерские хозяйства продуктивнее в расчете на гектар, чем агрохолдинги. В России же наблюдается обратная ситуация: влияние агропромышленных комплексов усиливается, а фермы укрупняются, что осложняет выживаемость небольших хозяйств.

В России стоит задача увеличить площади пашни на 23 млн га к 2030 году. В свою очередь, ЮНЕП выдвинула концепцию «безопасного рабочего пространства» (БРП), согласно которой к 2030 году безопасная норма потребления составит не более 0,2 га пахотных почв на человека. Превышение нормы может нанести непоправимый ущерб биоразнообразию, привести к нарушению круговорота воды, питательных веществ, потере плодородия почвы. На продовольственную систему в мире уже сейчас приходится треть парниковых выбросов и 50% антропогенного воздействия на биоразнообразие. В странах ЕС БРП в среднем составляет 0,35 га/чел. В России посевные площади составляют 80 млн га, под паром — 12 млн га, а индекс БРП — 0,63 га/чел., что значительно превышает безопасную норму потребления.

По оценкам ЮНЕП, мировая площадь пашни может безопасно увеличиться до 1640 млн га. Свободных резервов пахотных почв во всем мире уже сейчас практически нет. Традиционно фермеры подходят к расчету окупаемости с точки зрения урожайности, что предполагает интенсивное землепользование. Это ведет к деградации почв и росту рисков для продовольственной безопасности, общества и экономики. Переход на регенеративные практики фермеры в России ведут неохотно, так как считают, что это сказывается на урожайности. Однако в ЮНЕП убеждены, что фермеры, которые использовали регенеративные практики, получали на 29% меньше урожая, но на 78% больше прибыли в сравнении с традиционными системами выращивания. Прибыль росла не из-за увеличения урожайности, а благодаря плодородию почв.

Применение практик циклического дизайна в производстве продуктов питания — разнообразие используемых культур, ингредиенты с меньшим экологическим следом, апсайклинг и регенеративные подходы к выращиванию — демонстрирует лучшие результаты и по показателям утраты биоразнообразия, выбросов CO2, выходу продукции и прибыли с гектара по сравнению с традиционными способами, по данным Ellen MacArthur Foundation.

Для перехода на циклический регенеративный подход потребуются не точечные, а системные изменения в отрасли: развитие малого фермерства, выстраивание прямых связей между ритейлерами и производителями, коллаборация крупных и малых фермеров, применение регенеративных практик ведения сельского хозяйства и производства продуктов питания.

Например, для развития апсайклинга в продовольственной системе (производства ингредиентов питания из побочных продуктов) потребуются изменения цепочек поставок и инновации в технологических процессах, чтобы превратить в питательные элементы то, что когда-то считалось отходами. Рынок апсайклинга в продовольствии в 2019 году оценивался в $52,9 млрд. Благодаря продаже побочных продуктов фермеры могут диверсифицировать и увеличить свой доход. Так, компания KAO из Ганы предложила небольшим фермерам продавать не только бобы какао, но и другие части растения, которые раньше выкидывались. Это создало дополнительные рабочие места в деревнях, увеличило прибыль фермеров на 20% и сократило количество отходов.

Строительство

Ежегодно в России образуется более 70 млн тонн строительных отходов, из которых только 25% перерабатывается. РЭО и Минприроды в рамках федерального проекта «Экономика замкнутого цикла» и «дорожной карты» по снижению объема строительных отходов предполагают вовлечь вторичные отходы в строительство. Однако внимание в основном сфокусировано на построенных зданиях: как их разбирать и утилизировать сырье, что, безусловно, хорошо, но недостаточно.

Строительная индустрия — основной потребитель материалов (на отрасль их приходится больше трети) и один из основных производителей отходов. Здание при сносе выгодно рассматривать как шахту, из которой можно добыть ресурсы. Концентрация элементов в антропогенных запасах часто сравнима или даже выше, чем в природе. Кроме того, традиционная разработка полезных ископаемых и производство из них стройматериалов сопряжены с высокими затратами на извлечение и транспортировку, зависимостью от производителей и рисками поставок.

Попытка решить проблему уже образовавшихся отходов не затрагивает первопричину их происхождения. В России почти не уделяется внимания вопросу дизайна зданий. Дизайн и проектирование — ключевые моменты, от которых зависят срок жизни здания, эффективность его использования, продолжительность его соответствия потребностям, судьба здания по окончании жизненного цикла и объем отходов, который оно оставит.

Вовлечение разных участников в проектирование зданий — клиентов, инженеров, девелоперов, компаний, которые занимаются разбором зданий,— позволит лучше понять этапы его жизненного цикла — от задумки до разбора — и учесть все используемые материалы. Кроме рассмотрения зданий как шахт есть более эффективный способ использования их ресурсов — когда при проектировании здание создают как «банк материалов», из которого можно их взять после использования. Настройка обратной логистики в строительстве — возврат материалов после использования производителям для извлечения ценности — помогает лучше планировать запасы сырья, экономить ресурсы на реконструкции и размещении городских отходов. Успешный пример применения принципов такого циклического дизайна — проект реконструкции здания 1 Triton Square компанией Arup, который оказался на 43% дешевле и на 30% быстрее в исполнении по сравнению со строительством такого же нового здания. При строительстве 1 Triton Square были использованы принципы циклического дизайна, которые позволили заменить его части вместо сноса, сэкономить деньги, время и предотвратить выбросы 40 тыс. тонн СО2.

Фонд Ellen MacArthur сделал оценку выгод от внедрения циклических принципов в проектирование и дизайн зданий в городах Китая, благодаря которым можно снизить операционные расходы и затраты на обслуживание на 10% к 2030 году и на 28% к 2040-му в сравнении с привычными практиками в строительстве.

Автомобильная промышленность

Если компания, например, из автоиндустрии получает прибыль только от продажи, а ремонтируют автомобиль частники в гаражах, доходы от заправки его топливом получает другая индустрия, рынок подержанных авто существует отдельно, то автопроизводитель не использует эти ниши в своих интересах. Если бы бизнес-модели были не линейными, а циклическими (ремонт, аренда, товар как сервис, восстановление, подписка, повторное использование), это позволило бизнесу лучше управлять потоками материалов, что могло бы увеличить доходы или сделать их более предсказуемыми.

Например, переход на циклическую модель в автомобильном секторе может увеличить рентабельность по всей цепочке в 1,5 раза, а доход в расчете на один автомобиль может быть выше в 15–20 раз цены его продажи. Такие оценки приводят World Economic Forum World Business Council for Sustainable Development и Accenture. Вместо линейной модели, когда прибыль напрямую зависит от количества проданных автомобилей, циклические бизнес-модели помогают преодолевать ограниченный потенциал роста доходов от продаж за счет увеличения доходов, полученных в жизненном цикле каждого автомобиля.

Цикличность помогает повысить устойчивость и снизить риски за счет циркуляции критически важных материалов в локальных циклах (например, если какие-то труднозаменяемые материалы перестанут поставлять) или за счет предсказуемых доходов в течение всего срока службы автомобиля. Это могло бы помочь смягчить кризисы, с которыми отрасль уже сталкивалась, например из-за нехватки чипов, вызвавшей дефицит производства автомобилей в 2021 году и падение выручки на $210 млрд, волатильность цен на металлы и прогнозируемый дефицит лития, кобальта и меди к 2030 году. С проблемой поставки лития Россия столкнулась уже сейчас в связи с нарушением цепочек поставок и отсутствием добычи в стране. Российские компании задумались о разработке крупнейшего месторождения лития в стране, чтобы обеспечить внутренний спрос. Однако привычный подход к разработке месторождений наносит ущерб окружающей среде и приводит к социальным потрясениям.

Этих проблем можно избежать благодаря развитию добычи полезных ископаемых из антропогенных запасов. Но для этого необходимо оценить их текущие объемы и оборачиваемость в товарах. Например, алюминий из банок для напитков может вернуться в цикл через пару месяцев, а сталь в построенных зданиях будет храниться 50–70 лет, прежде чем этот ресурс станет снова доступен. В случае с литием, по оценкам компании Li-Cycle, в период с 2020 по 2030 год в мире будет произведено более 15 млн тонн отработанных литий-ионных аккумуляторов, а ресурсы, которые можно из них извлечь, будут стоить более $96 млрд. Технологии переработки литиевых батарей позволяют восстанавливать менее 50% ресурсов, что сопровождается большим количеством отходов и сточных вод. Но уже появились рентабельные технологии, которые восстанавливают 95% сырья.

Еще одно перспективное направление в промышленности — восстановление товаров и компонентов. По оценкам Persistence Market Research, мировой рынок восстановления автомобильных деталей вырастет в среднем на 7,1% в течение 2018–2026 годов, а к концу 2026-го составит примерно $91 млрд. Такие детали стоят на 50–75% дешевле новых, обеспечивая такое же качество, благодаря чему компании значительно экономят затраты. Восстановленное оборудование экономит 60% выбросов СО2, 85% энергии и требует на 85% меньше земель в сравнении с производством новой продукции.

Екатерина Егорова, Moscow Circular