Как выглядит отрасль управления отходами в России в глазах инвесторов

Основатель и председатель совета директоров группы компаний «Террикон» Петр Санников — о том, почему и как инвестиции в создание и управление новыми инфраструктурными объектами в сфере управления отходами в России могут быть привлекательным бизнесом.

— Расскажите, почему с бэкграундом финансиста вы пришли в отрасль управления отходами?

— Сфера создания новой инфраструктуры — самая перспективная. Еще пять лет назад мы обратили внимание, что отрасль недоинвестирована, рынок находится в спокойном состоянии, в нем много ниш. Есть место для экспериментов, технологического трансфера и повышения эффективности. Я смотрю на отходы как на полезные ископаемые, которые можно добыть при помощи технологий. Для каждой технологии есть паритет, когда потребителю выгоднее использовать вторичное сырье, чем первичное. Этот паритет очень локализован, так как страна неоднородная: где-то есть спрос на одни вещи, где-то — на другие, где-то логистика такая сложная, что не имеет смысла возить то, что отобрали, и надо искать варианты на месте. Поэтому отрасль для нас крайне интересная и получилось, что к началу реформы мы оказались на неплохой позиции.

— Ваше мнение о реформе управления отходами: почему, на ваш взгляд, она столько лет буксует?

— Последние три года мы много ездим по регионам как инвесторы и слышим одно и то же: новая стройка — дорого, а своих средств в регионах на это, как правило, нет. Когда приходит инвестор и начинает разговор про концессию, получается замкнутый круг: строить надо, но это приводит к росту тарифов. Поднимать тарифы руководители регионов часто не решаются. Обычным инвесторам, таким как мы, нужны доходность, гарантии выручки. Москва и Московская область быстро нашли решение. Поскольку они взяли часть расходов на себя, то в Московском регионе вопрос создания инфраструктуры решился быстро. Мы были у истоков первых комплексов в Зарайске, Рошале. Несколько объектов в Московской области были созданы с нашим участием. В 2021 году вопрос финансирования системно был решен на федеральном уровне, появились механизмы поддержки, позволяющие реализовать такие проекты. Сейчас с нашим участием создается 15 объектов на 2,5 млн тонн в год. Хорошая новость в том, что объекты создаются не только в центральных регионах и крупных городах и через полтора-два года мы их увидим.

— На вашем рынке есть конкуренция?

— Системная картина, которую мы видим, выглядит так: зачастую в крупных городах уже все построено. Но есть регионы, в которых практически ничего не было сделано. Часто это труднодоступные территории, куда из Москвы дотянуться сложно, и как там работать, не всегда понятно — это наш основной рынок. Конкуренция, безусловно, есть, но рынок уже сегментировался.

— Текущий кризис, очевидно, изменит структуру, объемы и динамику образования отходов, но власти продолжают строить инфраструктуру исходя из оценок, сделанных до него (кстати, федеральная терсхема так и не была опубликована). Считаете ли вы, что текущие инвестиции в инфраструктуру, которые делаются фактически вслепую, оправданны и почему?

— Объект на 90 тыс. тонн технологически и функционально не очень сильно отличается от объекта на 110 тыс. тонн. В концессии есть механизм, который защищает инвестора: есть гарантия необходимой валовой выручки, конкретное количество рублей в год, зафиксированное на 25 лет. Соответственно, то, что прогарантировано, мы должны тем или иным образом получить: либо собрать через тарифную выручку, либо вернуть какими-то другими понятными способами в рамках договора с регионом. Кроме ТКО мы можем принимать другие, в основном промышленные, отходы четвертого и пятого классов опасности. В промышленных регионах таких отходов может быть много. Стараемся максимизировать выручку и от продажи вторичных материальных ресурсов (ВМР), что тоже, безусловно, работает на улучшение нашей экономики.

— Масштабное строительство сортировочных и перерабатывающих мощностей предполагает, что объем образования отходов будет расти. Не считаете ли вы, что общество становится заложником соответствующей отраслевой политики, в то время как базовой целью, в том числе в российском законодательстве, является уменьшение образования отходов?

— Для меня комплекс переработки отходов делится на две составляющие — разобрать и захоронить. Захоронение 100% должно снижаться — и это правильно со всех точек зрения. Сортировка же должна проводиться профессионалами, которые следят за ситуацией, знают, как надо разделять, что сейчас пользуется спросом, а что не пользуется.

К примеру, пока волшебного утилизатора органики в раковине не будет в каждом доме, с органикой все равно нужно что-то делать, даже если собирать ее отдельно. Можно принять законы, которые делают упаковку перерабатываемой, но от этого люди не перестанут выкидывать органику. Нужно компостирование, которое и позволяет минимизировать весь негатив, связанный с отходами, в частности запах, образование фильтрата и возгорания. В некоторых странах хорошее качество входящего сырья позволяет делать востребованный рынком компост. От промышленной обработки, мне кажется, не уйти.

— У регоператоров в силу того, что их основная экономика завязана на тариф, который зависит от объема вывоза отходов, нет стимула выбирать вторсырье?

— Еще раз подчеркну: конечному потребителю вторсырья необходимы, во-первых, промышленная партия, во-вторых, стабильное качество, которое требуется под конкретные задачи. И это могут обеспечить только промышленные сортировки, где налажен процесс. Это потребует от заготовителей строительства таких же сортировочных комплексов, какие делаем мы. Если такие объекты уже будут созданы, то было бы неплохо, если бы их продолжали использовать вне зависимости от того, кто привезет сырье — заготовитель или регоператор.

Очевидно, стимулирование заготовителей позволило бы нам получать более качественное вторсырье на входе. У нас был опыт запуска сортировки микса сухих отходов. Выборка до 90%. Все очень хорошо сортируется. С точки зрения бизнеса было бы здорово, если бы система была устроена так, что заготовители привозили на сортировку сухой микс.

— В ППК РЭО говорят, что мусорные проекты с рентабельностью выше 20% смогут привлечь 100 млрд руб. с помощью «зеленых» облигаций. У вас есть такая рентабельность?

— Очень рассчитываем, что попадем под эти критерии, потому что низкие ставки по «зеленым» облигациям позволят реализовать проекты более эффективно. Мы делаем все, чтобы снизить стоимость финансирования, и максимально стараемся этим критериям соответствовать.

— В энергопрофицитной России почему-то очень популярна идея сжигания отходов для получения энергии — если не прямым способом, то в виде РДФ, в том числе как экономически и экологически эффективный метод управления отходами. Вы тоже используете эту технологию в ваших технопарках. Насколько такое производство рентабельно в текущих условиях? Почему, на ваш взгляд, она более востребована, чем энергетическое использование свалочного газа?

— Вопрос про коммерческий РДФ, который готовится на сортировке и продается для цементных заводов, для меня пока не решен. Однажды мы даже проектировали систему подачи РДФ-топлива для одного из цементных заводов, но все упирается в то, что с текущими ценами на газ экономии от перехода на РДФ недостаточно для покрытия расходов и получения прибыли всех участников процесса, логистика получается достаточно затратная. В этом смысле для широкого распространения РДФ время еще не наступило, в силу конъюнктуры технологический паритет еще не пришел. Но это не исключает локальных моделей, которые работают в конкретной ситуации. Часто бывает, что участок находится где-нибудь в тайге и газ туда не провести никак. Тогда там ставятся твердотопливные котлы, которые работают на древесных отходах — а вот это, по сути, РДФ.

А свалочный газ — моя любимая тема. У нас в этом году стартует флагманский проект — запуск генерации на одном из крупных полигонов. Регион и детали пока не раскрываю, но к концу года, надеюсь, сможем об этом сообщить. Технологии уже давно используются в других странах, но требуют «взрослого» и достаточного крупного полигона. Если мы говорим про новые комплексы, по моему мнению, с момента запуска до газа там еще лет пять.

— Но в России полно старых больших свалок и полигонов.

— Россия очень неоднородна во всех смыслах, и в плане доступа к ресурсам тоже. Один из проектов, по нашим оценкам, позволяет заместить электричество из сети для конкретного объекта. При всем энергопрофиците стоимость киловатта на этом объекте такая, что киловатт из свалочного газа будет стоить дешевле, чем киловатт из сети.

— Какой вы видите отрасль в России через пять лет?

— Мне бы очень хотелось верить, что все, что запланировано, будет построено и запущено. Уверен, что отрасль будет консолидироваться вокруг крупных профессиональных игроков. За это время технологии как в сортировке, так и в переработке продвинутся вперед, и на фоне стабильно дорожающего первичного сырья это будет вести нас к очередному витку модернизации и повышению эффективности.