Что Касым-Жомарт Токаев сказал Владимиру Путину по существу вопроса

17 июня президент России Владимир Путин принял участие в пленарном заседании XXV Петербургского международного экономического форума, и главным его событием специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников называет рассуждения президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева о том, какими территориальными образованиями тот считает ЛНР и ДНР. А точнее, чьими.

Начало пленарного заседания было назначено на 14 часов. Первым в зале появился Герой Советского Союза Артур Чилингаров, то есть человек, которому из-за проблем с ногами прийти было вроде труднее, чем остальным. Но именно он добрался раньше остальных. А потому что со звездой Героя в свое время не промахнулись.

В зале по понятным причинам не было места западным предпринимателям и политикам. То есть они не приехали, и все места отдали их российским коллегам и представителям остального мира (тоже безумного и тем более бескрайнего, но все-таки остального). Министра финансов России Антона Силуанова посадили между главой ДНР Денисом Пушилиным и главой ЛНР Леонидом Пасечником, и это казалось предсказуемым решением: с одной стороны, деваться ему было теперь некуда, а с другой, он и так в случае чего с ними заранее на все согласен.

Виднелась тут и табличка «Олег Дерипаска». Это казалось странным, так как от имени бизнесмена в его Telegram-канале сообщалось, что у него началась пора сбора урожая, так что на форуме — без него. Впрочем, сообщение, в случае если бы он вдруг появился, можно было бы посчитать хакерской атакой: это всегда работает безотказно и оправдывает любые намерения, поступки и просто какие-нибудь поломки.

Олег Дерипаска между тем появился, предупредив журналистов, что он тут будет молчать. Впрочем, ему не удалось смолчать в ответ на замечание Александра Юнашева из Life насчет того, что, когда господин Дерипаска молчит, состояние его все равно неумолимо меняется. «Да. В лучшую сторону»,— выговорился господин Дерипаска.

Впрочем, состояние — такая вещь, которая в определенный момент может начать меняться лишь в лучшую сторону, так как больше некуда. И пусть это будет не его случай.

На следующий вопрос, не испытывает ли господин Дерипаска проблем с уборщицами, как господин Михаил Фридман, бизнесмен промолчал уверенно. Потому что нет, видимо, таких проблем.

Несмотря на требования Роспотребнадзора и «Росконгресса» носить маски на территории ПМЭФ-2022, никто в зале, кроме министра здравоохранения Михаила Мурашко, этим требованиям не подчинялся. То есть подчинялся правилам только тот, кто их лоббировал. И разве это не логично? И всем бы везде так. Сотрудникам ГИБДД, например.

И вот глава Роспотребнадзора Анна Попова вошла в зал, осмотрелась и надела маску, подтверждая это правило. А также еще одно: журналистов в коридоре минимум, а в зале максимум.

Или, может, они с господином Мурашко что-то такое знали? А мы все, как обычно, нет.

А то бы, может, глава «Газпрома» Алексей Миллер так и не обнимался бы с Геннадием Тимченко и не хохотал бы прямо ему в ухо так беспечно, рассказывая при этом, похоже, анекдот какой-то. Из жизни, наверное.

Тут объявили, что Владимир Путин перенес начало сессии и свое участие в ней на час. Это было связано, надо же, с хакерской атакой на систему аккредитации, в результате чего, по словам организаторов, она рухнула, перестав различать участников, журналистов и просто абы кого.

До сих пор, когда Владимир Путин просто приходил позже объявленного, причем и на час, и на три, никто ничего не считал нужным объявлять и объяснять. Просто с удовольствием ждали и предвкушали появление рано или поздно.

То есть дело было, по всей видимости, не в нем. Но и версия о DDoS-атаке не впечатляла. Придумать, как говорили Ильф и Петров, можно было бы и посмешнее. Ну сломалось у вас и сломалось, чего же страшного, наоборот, мы прониклись бы эмпатией, быть может. Но хакеры, но DDoS… Да, по-человечески трудно кому-то признать, что не рассчитали нагрузку на систему, поэтому пусть, значит, все думают, что враг не дремлет. И враг тоже.

В какой-то момент зал погрузился в темноту, погас и огромный экран-задник. Так продолжалось несколько минут. И что если хакерская атака продолжалась? И теперь все просто ждали. Чего? Кто-то — появления президента. А кто-то — не исключаю, и сигнала воздушной тревоги.

Сработал вариант «А»: засветился экран, появился Владимир Путин.

Он говорил около полутора часов. Тем, кто слушал Владимира Путина до этого, эта речь ничего не добавила к миропониманию (и к собственному, и к пониманию российского президента). Он скорее систематизировал собственные представления почти обо всем текущем.

— Соединенные Штаты, провозгласив победу в холодной войне, объявили себя посланниками Господа на земле, у которых нет никаких обязательств, а есть только интересы, причем эти интересы объявляются священными,— рассказал президент России.— Они словно не замечают, что за последние десятилетия на планете сформировались и все громче заявляют о себе новые мощные центры (особенно один из них наконец-то заявил о себе.— А. К.)… И ошибочно полагать, что время бурных перемен можно, что называется, пересидеть, переждать, что якобы все вернется на круги своя, все будет, как и прежде. Не будет!

И Владимир Путин долго рассказывал, как будет. И мы это уже слышали:

— Если же какого-то бунтаря не получается захомутать, усмирить, то его стараются изолировать или, как сейчас говорят, «отменить». В ход идет все, даже спорт, олимпийское движение, запрет на культуру, шедевры искусства — по той лишь причине, что их авторы «неправильного» происхождения. В этом природа и нынешнего приступа русофобии на Западе, и безумных санкций против России. Безумных и, я бы сказал, бездумных. Их количество, а также скорость штамповки не знают прецедентов.

Странно было бы не услышать, что Россия это преодолела, ей удалось отменить свою отмену. И она теперь намерена развиваться.

И господин Путин рассказывал как. И про это тоже слышали раньше слышавшие его.

— Отдельно предлагаю,— говорил президент России,— расширить программы реконструкции и модернизации сельских домов культуры, а также региональных и муниципальных театров и музеев, выделив на эти цели по шесть миллиардов рублей в 2023 и 2024 годах.

Он также предложил продлить вступление в льготную ипотеку (и даже снижение ее — не к довоенному уровню, но все-таки…) до конца года. Для многих это важно.

Президент Казахстана был краток (на фоне президента России) и заметил, что коллега мыслит категориями исторической перспективы, и «тут, конечно, не до пакетиков для сока» (об их надвигающемся отсутствии на рынке потом с беспокойством говорила модератор Маргарита Симоньян).

— Действительно, придут другие, которые будут производить не хуже пакетики,— не на своих ли намекал затем Касым-Жомарт Токаев.

Президент Казахстана казался на этой сцене мирным и даже человеком, интересующимся всем по мере необходимости, причем крайней. Роль свою здесь он, видимо, не считал характерной. Да она такой никому и не казалась.

Но все-таки хорошо, что приехал.

По видеосвязи приняли приветствия председателя КНР Си Цзиньпиня, до сих пор демонстрирующего, что личные отношения бывают важнее государственных (а также запомнился китайской, кстати, мудростью: «Чем больше трудностей, тем важнее уверенность» — по крайней мере чисто внешне хотя бы), и президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси, который демонстрировал уверенность хотя бы в том, что лететь на отдых в Египет этим летом россияне могут с уверенностью в том, что вернутся.

Сам Владимир Путин запомнился, как говорится, в моменте фразой «Ну вот вам и все» (мог бы заслужить поощрительный кивок даже от Виктора Черномырдина).

Отвечал на вопросы Владимир Путин без особого вдохновения, но только до определенного момента. Ясно, что этот момент настал, когда заговорили об Украине.

— Это все вынужденные действия! — воскликнул президент России, комментируя наступление 24 февраля.— Нас просто подтащили к этой черте! Ну послушайте, какие бы ни были прозападные правительства на Украине, мы же со всеми нормально работали! Вот господин Ющенко был, госпожа Тимошенко — ну абсолютно же прозападно ориентированные! Тот же самый так называемый цивилизационный выбор… Какой там, извините за моветон, на фиг цивилизационный выбор?! Деньги натырили у украинского народа, спрятали в банках — и хотят их защитить. И самый лучший способ защиты — говорить, что это цивилизационный выбор. Начали проводить антироссийскую политику в надежде на то, что, что бы они ни сделали, их деньги будут там защищены. И что ни творят, все им сходит с рук!

Тут бы украинскому народу и возмутиться, по предположению, видимо, Владимира Путина (иначе зачем об этом опять говорить?). Нет, безмолвствует!

Угроза третьей мировой войны не смущает Владимира Путина:

— Пусть все знают, что у нас есть и что мы будем применять, если потребуется, для защиты нашего суверенитета. Это очевидная вещь!

То есть он не дал ведь нам вздохнуть спокойно ни разу, не снял напряженность, в том числе международную: как тогда, после 24 февраля привел триаду в боевую готовность после слов министра иностранных дел Великобритании Лиз Трасс, так и находится триада в этой готовности, дал понять господин Путин.

Он, очевидно, считает, что нельзя дать понять, что ты хоть на мгновение ослабил тобой же сжатую пружину, и что кто-то подумает: ну слава богу, пока вольно; похоже, не готов…

Или, что хуже, и правда готов.

— Что касается наших действий,— заявил господин Путин.— Юридическая сторона… Да она полностью соответствует международному праву. Полностью! Когда то же Косово отделялось, под давлением западных стран Международный суд ООН принял решение, что в соответствии с Уставом ООН, когда какая-то территория отделяется от государства, спрашивать разрешения на этот счет у центральных властей не нужно!

Вот и давление западных стран наконец-то пригодилось.

— Это решение Международного суда применительно к Косово! — снова воскликнул президент России.

Чтобы утверждать это с такой наконец на этой пленарной сессии горячностью, Владимир Путин прошел, как известно, через дискуссию с генеральным секретарем ООН Антониу Гутерришем, который полтора месяца назад приезжал в Москву и сказал российскому президенту (когда тот рассказал генсеку ООН все то же самое), что суд-то признал, а ООН не признала.

И Владимир Путин тогда возразил ему:

— Но суд-то признал!

И теперь российский президент спокойно говорил:

— Ну это прецедент! Хорошо. Ну тогда республики Донбасса не должны спрашивать разрешения у киевских властей!

А Россия не признала Косово. Значит, Россия не должна признавать и решение республик Донбасса.

— Они объявили о своей независимости,— продолжал Владимир Путин.— Они не должны спрашивать разрешения у киевских властей. В этой связи мы имели право признать их? Конечно, имели! Мы это сделали! Заключили с ними договор о взаимопомощи и в соответствии с этим договором, а также в соответствии со статьей 51 Устава ООН оказываем им военную помощь. Имели в полном соответствии с Уставом ООН!

Причем весь западный мир.

— Сами это сделали, создав прецедент! Поэтому наши действия являются абсолютно легитимными. А начало военных действий в Ираке таким не является! Никто там никого не звал и никаких договоров там не было. Пришли и разбомбили страну! И вот теперь мы слышим: жизнь по правилам… (Так ему говорят западные коллеги, видимо, обсуждая Донбасс.— А. К.) По каким правилам?! Кто их придумал? Что за бред такой? Есть только одно правило, которое нужно соблюдать: международное публичное право! А если правила придумал кто-то для себя, для того чтобы навязывать другим странам…

Впрочем, из слов же Владимира Путина можно было заключить, что западные страны придумали свои правила, оказав давление на Международный суд, и он сам теперь пользовался этими правилами.

И тут ситуацию прокомментировал президент Казахстана. И это был шок, по крайней мере для меня. Ибо президент Казахстана не постеснялся.

— Разные мнения по этому поводу, я прямо скажу (в Казахстане.— А. К.). Общество у нас открытое, зрелость гражданского общества налицо…

И господин Токаев высказал в результате свое собственное — видимо, прежде всего как выпускник МГИМО:

— Современное международное право — это Устав Организации Объединенных Наций (а не суда ООН, надо полагать.— А. К.). Два основных принципа, заложенные в устав, в современное, в настоящее время пришли в противоречие друг с другом. Это территориальная целостность государства и право наций на самоопределение. Отцы-основатели Организации Объединенных Наций в свое время этот момент, видимо, не учли, а возможно, и специально внесли как компромисс в принципы, которые сейчас противоречат друг другу.

Логика, в которой находился сейчас президент Казахстана, вела его к рискованным выводам.

— Конечно же, коль скоро они противоречат друг другу, есть и разное понимание. Одни говорят, что территориальная целостность государств — это святое понятие, святая категория, а другие утверждают, что любые народы, находящиеся в составе того или иного государства, имеют право на собственное государство и имеют право отделиться от него. Посчитано, что если право наций на самоопределение в реальности будет реализовано на всем земном шаре, то вместо 193 государств, которые сейчас входят в состав ООН, на Земле возникнет более пятиста или шестиста (пятисот или шестисот.— А. К.) государств. Конечно же, это будет хаос.

Во всем этом огромном зале был один человек, способный сказать такие слова Владимиру Путину. К нему, надо же, и обратилась пару минут назад Маргарита Симоньян. И роль его на этой сессии оказалась в конце концов более чем характерной.

— По этой причине,— констатировал Касым-Жомарт Токаев,— мы не признаем ни Тайвань, ни Косово, ни Южную Осетию, ни Абхазию. И по всей видимости, этот принцип будет применен и в отношении квазигосударственных территорий, коими, на наш взгляд, являются Луганск и Донецк. Это откровенный ответ на ваш откровенный вопрос.

Ну нет, только не сейчас и не в этом зале. Это было даже слишком.

Но все было уже сказано.

И теперь Владимир Путин должен был ответить. Интересовало только, что именно.

Однако Маргарита Симоньян передала «пожелание от подписчиков здоровья и всего самого наилучшего» и спросила, не пора ли ударить киевский режим в челюсть и когда начнутся удары по центрам принятия решений. И Владимир Путин начал отвечать.

То есть все выглядело так, что Владимир Путин пропустил удар в челюсть от Касым-Жомарта Токаева.

И он так и не вернулся потом к ответу.

Возможно, он не хотел теперь привлекать лишнего внимания к возникшей ситуации. Ведь любой его ответ на эту тему цитировался бы больше любого рассуждения Касым-Жомарта Токаева.

И наверное, Владимир Путин был готов к тому, что президент Казахстана это скажет. И не исключено, что произнесение этих слов было условием его приезда в Петербург. Ведь другие лидеры не приехали. Санкции никого из них не интересуют. И президента Казахстана тоже.

А так — сказал и сказал. И пошли дальше. И как будто не было ничего.

Но ведь было.

А еще один вариант: промолчал, потому что сказать было нечего.

Но это вряд ли. Всегда что-нибудь найдется.

— Что касается красных линий (после которых можно позволить себе больше, чем раньше.— А. К.), позвольте, я оставлю при себе, потому что это будет с нашей стороны означать довольно жесткие действия по центрам принятия решений, о которых я уже говорил,— кивнул господин Путин.— Но все-таки это та сфера, которая должна остаться на решение прежде всего военно-политического руководства страны. И те люди, которые заслуживают действий такого уровня с нашей стороны, должны, конечно, сами для себя делать вывод, с чем они могут столкнуться, если будут действовать, переходя эти линии и вот эту черту.

К этому времени произошло небывалое на пленарной сессии: немало людей уже вышли из зала. Даже из партера, где твой уход был больше заметен (чем из амфитеатра, где люди сидели бок о бок) и даже просто бросался в глаза хотя бы потому, что там расстояние между креслами было шире в целях торжества социальной дистанции, и, выходя, ты оставлял после себя обширное и вызывающее пустое пространство…— уходили люди, не дослушав своего президента.

Такого раньше не было никогда. Выходят, что ли, из-под контроля? Берега попутали? Страх потеряли? А следующий шаг тогда какой у вас? Где ваша красная линия?

А зря уходили. Вот именно это все надо было услышать.

Собственными ушами.

С другой стороны, скажет человек, что не поверил своим ушам, и как поспоришь?

— Переживем,— пожимал плечами Денис Пушилин, когда его после сессии спрашивали, как он относится к тому, что даже Казахстан не признает их.

Может, и правда переживет.

Андрей Колесников, Санкт-Петербург