Юрий Барсуков о зависших после ПМЭФ вопросах

Должен признаться, дискурс энергетических дискуссий на прошедшем ПМЭФ оставил меня в недоумении. Выступления ключевых персон российского ТЭКа — руководителей «Газпрома» Алексея Миллера и «Роснефти» Игоря Сечина — концентрировались в основном вокруг того, как грубо коллективный Запад нарушил договоренности с Россией и свои собственные правила (с чем сложно спорить), а также как тяжело теперь весь мир и особенно Европа расплачиваются за свои прежние просчеты и ошибки в энергетической политике. «Спрос на сырье заменит спрос на валютные резервы»,— заявил Алексей Миллер, назвав это «тектоническим сдвигом», а Игорь Сечин объявил о смерти «старого глобального рынка».

Не берусь спорить с этими утверждениями, хотя, мне кажется, в 1973 и 1979 годах энергетический рынок сталкивался с не меньшими вызовами, однако все же уцелел. Как и сейчас, тогда внешнеполитические кризисы вызвали кратный рост цен, на что рынок ответил ростом инвестиций — и в результате сверхвысокие цены на нефть после 1985 года сменились 15 годами низких цен.

Чего я практически не услышал из публичных выступлений на ПМЭФ, так это того, как Россия в долгосрочной перспективе будет защищать свои интересы на фоне отказа Европы от наших энергоносителей.

Докладчики концентрировались на росте цен и на всплеске инфляции в ЕС, однако не упоминали, что эти же факторы разрушают спрос на крупнейшем для России рынке сбыта. Я так и не понял, считают ли наши крупнейшие энергокомпании, что с сотрудничеством с Европой покончено — а именно так полагают сами европейцы, намереваясь полностью отказаться со временем от российских энергоносителей,— либо же надеются, что их старые партнеры со временем одумаются.

Если разрыв окончателен, то необходимо признать, что Россия к нему совершенно не готова, особенно в сфере газа. Если нефть технически возможно перенаправить в Азию, то «Газпром» привязан к Европе газопроводами, которые строились десятилетиями. В 2021 году продажи газа в Европу сформировали половину выручки группы «Газпром», и чем их можно заменить?

Единственным вариантом остается Китай, однако, по моим данным, переговоры по новому контракту на поставку газа застопорились. Действительно, зачем китайцам торопиться, если у «Газпрома» все равно нет иного покупателя? Тем не менее Алексей Миллер в своем выступлении посвятил Восточной программе лишь одно предложение.

Если же российский ТЭК рассчитывает возобновить отношения с Европой в обозримом будущем, то неясно, на чем основана эта надежда: по крайней мере, никто из выступавших на форуме это ясно не объяснил. Создается впечатление, что яркий оптимизм — лишь радость от высоких цен на нефть и газ в сочетании со злорадством над отвернувшимися «западными партнерами».