Самый титулованный отечественный боксер Артур Бетербиев о третьем чемпионском поясе и планах на будущее

Одним из ярчайших событий последних месяцев в профессиональном боксе стал июньский бой в Нью-Йорке, в котором выдающийся российский боксер Артур Бетербиев, нокаутировав во втором раунде известного американца Джо Смита-младшего, одержал 18-ю подряд досрочную победу в профессиональной карьере и добавил к чемпионским поясам Международной боксерской федерации (IBF) и Всемирного боксерского совета (WBC) в полутяжелом весе (до 79,4 кг) пояс Всемирной боксерской организации (WBO), принадлежавший оппоненту. Об особенностях подготовки к этому поединку и перспективах, связанных с матчем за титул абсолютного чемпиона мира против соотечественника Дмитрия Бивола, Бетербиев рассказал корреспонденту “Ъ” Алексею Доспехову.

— До боя с Джо Смитом у вас было два чемпионских пояса, после него к ним добавился третий. Насколько ценным является для вас это обстоятельство? Поднимает самооценку?

— То, что было вчера,— было вчера. Это история. Хорошая, приятная, но история, память. А мы — я, моя команда — всегда нацелены на будущее, преодолев очередную планку, всегда ставим новую.

— Я все-таки хотел бы вернуться к вашему поединку со Смитом. На американских экспертов, даже на тех, кто обычно скуп на эмоции, он произвел шикарное впечатление. Они просто захлебывались от восторга. А вы сами, если брать всю вашу профессиональную карьеру, все 18 поединков, на какое место поставили бы его?

— Ну, трудно сказать… Он, безусловно, получился неплохим, этот бой, соответствовал, скажем так, качеству подготовки. А мы к нему очень серьезно готовились. Впрочем, я ко всем выступлениям готовлюсь на сто процентов, на все настраиваюсь по максимуму. Мой тренер говорит: «Нужно рассматривать любые сценарии». В этом смысле ситуация ничем не отличалась от тех, что были раньше.

— Сценарий зато сильно отличался от тех, что предлагали перед матчем аналитики. Все-таки, называя вас фаворитом, они были уверены, что Смит продержится довольно долго. А вы уничтожили его за два неполных раунда, притом что нельзя сказать, будто ваш оппонент что-то делал совсем неправильно. Вас самого такая развязка удивила?

— Да как сказать… Я же сказал, что подготовка к бою получилась качественной. Особенно если сравнивать с двумя предыдущими поединками (с Адамом Дайнесом и Маркусом Брауном в марте и декабре прошлого года.— “Ъ”). Тогда все-таки возникали проблемы, связанные с ограничениями из-за коронавируса. Скажем, в Канаду, где у меня был тренировочный лагерь, сложно было завезти спарринг-партнеров. Кто-то уже въехал, а тут выясняется, что результат теста позитивный. Приходится искать замену. Сейчас таких сложностей не возникало.

— Так вы удивлены тем, насколько быстро закончили бой?

— Я хотел выступить хорошо — и выступил.

— Подождите, вот вы говорите, что подготовка к поединку была гладкой. Но вы признавались, что получили по ходу нее травму, которая могла поставить под угрозу его проведение. Она и правда была серьезной?

— Да, очень серьезной.

— И по-прежнему секрет, о какой именно травме речь?

— Пока не хотел бы об этом говорить. Может быть, удастся справиться с ней без оперативного вмешательства. Тогда рассказывать нет смысла. А вот если придется делать операцию, тогда обо всем скажу официально… На самом деле, поверьте, я до окончания лагеря переживал: а смогу ли выйти на ринг? Были трудности.

— И еще все опытные люди из мира бокса, кто пытался предсказать, как пройдет ваш бой со Смитом, указывали на то, что часть подготовки приходится на Рамадан, а значит, вам предстоит тренироваться в довольно жестких условиях. Это был важный фактор?

— Все правильно. В общей сложности подготовка длилась восемь недель, из них первые две пришлись на Рамадан. Так что был вынужден ограничиваться одной тренировкой в день, соблюдать пост. Но я еще до тренировочного лагеря набрал форму, занимался. Это помогло. Если бы начинал с нуля, все было бы гораздо хуже. И еще мы адаптировали режим под Рамадан. Утром — плотный завтрак, а спустя несколько часов — тренировка, для которой остается много энергии. Другое дело, что после тренировки чувствуешь себя, как правило, неважно. В основном воды не хватает. Но в целом справились. Главное тут — не перенагрузиться, не посадить сердце.

— Это у вас не первый такой опыт?

— Не первый. Я практически всегда в Рамадан тренируюсь. Были в этом смысле и сложнее ситуации — когда выходишь из него прямо перед боем.

— После поединка с Джо Смитом The Ring и ESPN наконец включили вас в десятку лучших боксеров мира pound-for-pound — вне зависимости от весовой категории. Для вас это значимое событие?

— Простите, а на каких я у них позициях?

— Вы что, правда, не в курсе?! Это очень популярные рейтинги.

— Узнал только от вас.

— Вопросами про канадский флаг, под которым вы выходили на бой из-за санкций Всемирного боксерского совета, вас, наверное, замучили?

— Ничего, я готов говорить про это.

— Так это был для вас принципиальный момент?

— Знаете, меня недавно спросили: «А кем вы себя больше чувствуете — канадцем или россиянином?» Мне даже смешно стало. Я 29 лет в боксе. В юниорских, молодежных, взрослых, профессиональных соревнованиях выходил на ринг под флагом России. И всегда испытывал гордость, что Россию, ее народ представляю. Это было для меня в порядке вещей. И тут я один раз выступил под канадским флагом. Вынужденно выступил — у меня просто не было выбора. И что, это сразу сделало меня канадцем?

— Выбора действительно не было?

— Бокс — это моя работа. Я должен выигрывать, побеждать. А так получилось, что для этого надо было в Нью-Йорке выйти под канадским флагом.

— Это обстоятельство никак не повлияло на вас?

— Знаете, я помню, как смотрел Олимпийские игры, видел наших спортсменов, выступающих под нейтральным флагом, и сочувствовал им. Теперь на собственном опыте убедился, что это неприятно.

— Отказаться было невозможно?

— Тогда мне просто не дали бы выступать — постоянно откладывали бы бои. А может, лишили бы титула.

— С открытой агрессией после начала военной спецоперации России на Украине не сталкивались?

— Был эпизод перед боем со Смитом. Я уже готовился выходить на ринг — мне сказали подождать минуту, пока включится музыка. И в это время услышал… В общем, услышал нецензурную брань, крики в свой адрес.

— От болельщиков?

— От болельщиков. Первый раз в жизни со мной такое произошло. Я ведь много выступал в Америке, боксировал с американцами. Никогда не думал, что это может случиться… Это был момент, который мог меня «дернуть», сбить. Я решил: нет, буду концентрироваться на бое.

— Главная сейчас тема — ваше будущее. И кажется, за вас его уже определили. Во всяком случае, промоутер Боб Арум, другие функционеры уверенно говорят, что вы будете драться в октябре с британцем Энтони Ярдом. При этом, насколько я понимаю, вам гораздо больше нравится другой вариант?

— Да, и я об этом честно сказал — вариант с объединительным, за четыре пояса боем.

— С соотечественником Дмитрием Биволом, владеющим титулом Всемирной боксерской ассоциации.

— Да, это приоритет. Но если с ним не срастается по каким-то причинам, то пусть будет другой вариант.

— Но с Ярдом — это все решено?

— Пока контракт на бой не подписан, а значит, точка не поставлена.

— Вы как-то можете повлиять на окончательное решение?

— Ярд — обязательный претендент WBO. Но объединительные бои часто «перевешивают», по своему опыту знаю.

— Вы признавались, что чужие бои почти не смотрите. Майский бой Бивола, в котором он одолел знаменитого мексиканца Сауля Альвареса, тоже не смотрели?

— Да, я боксер, но не фанат бокса. А когда проходил бой Бивола с Альваресом, я был «на кэмпе», готовился к своему поединку. Всю ночь не спать, чтобы на следующий день плохо себя чувствовать… Ну нет, не было у меня острой необходимости его смотреть.

— Все же это были ваши потенциальные соперники.

— Вот когда контракт с соперником подписан, я начинаю смотреть бои, разбирать его.

— С Дмитрием Биволом вы знакомы?

— Да. Мы вместе были в сборной России, пересекались на сборах.

— Бои друг с другом проводили?

— Нет. Он, по-моему, тогда выступал в другой категории, легче.

— А чисто в профессиональном плане вам интересно было бы с ним, боксером совершенно иного стиля, встретиться?

— Мне было бы интересно встретиться с Биволом из-за чемпионского пояса.

— В Америке после боя вы ненадолго задержались.

— Я как-то заметил, что, когда приезжаешь на родину, слышишь теплые слова от людей, которые за тебя переживали, это очень помогает, вдохновляет, можно сказать. Я раньше даже не придавал этому значения. Теперь придаю.

— Это ваши коллеги-боксеры, менеджеры теплые слова говорят?

— Да нет, обычные люди! Вот, помню, как-то случайно на ужине ко мне подошел один пожилой человек. Сказал, что болел за меня, что после боя у него было такое чувство, будто я какую-то войну выиграл. Я, правда, не считаю, что бокс можно сравнивать с войной, но было приятно. Это же от души шло. А когда слова идут от души, они перезаряжают тебя. Проще идти дальше.