В Белгороде начали восстанавливать дома, пострадавшие от украинского ракетного удара

Белгородские власти приступили к ремонту 60 индивидуальных и 28 многоквартирных жилых домов, пострадавших от украинского ракетного обстрела утром 3 июля. Еще пять частных зданий оказались разрушены полностью. В воскресенье местные власти весь день руководили ликвидацией последствий удара возле его эпицентра, и уже к вечеру жители признавались, что им стало «немного спокойнее». Как белгородцы пережили крупнейшую атаку по городу с начала спецоперации, выяснял корреспондент «Ъ-Черноземье» Олег Мухин.

Атака облцентра тремя ракетами «Точка-У» произошла в четвертом часу утра 3 июля. К полудню на улице Маяковского в центре Белгорода пожары уже были потушены. Эта улица разделяет два квартала — заросший зеленью частный сектор и многоквартирные дома разной этажности. Эпицентр пришелся на двор одного из частных домов. За выбитыми воротами виднелся огород с еще зелеными помидорами (большую часть из них сорвало взрывом). За ним — дом с вылетевшими из проемов оконными рамами; чердак завалился набок. С одной стороны у дома будто бы срезали стену, а его задняя часть и хозпостройки превратились в покрывший двор метровый слой разбитых строительных конструкций, перемешанных с бытовыми предметами: одеждой, газовыми трубами, зубными щетками... На одном из крупных обломков стояла икона. Под ноги следователей выкатывались уцелевшие трехлитровые стеклянные банки с соленьями. Часы в ванной замерли на 3:09.

В этом доме погибло трое граждан Украины — семья, бежавшая в Белгород от боевых действий (всего жертв, как официально сообщили местные власти, было четыре, также погиб один гражданин РФ, который и приютил у себя беженцев). В Россию они перебрались недавно: опрошенные „Ъ“ соседи семью не знали. Старенький Volkswagen Passat погибших с номерами Харьковской области стоял перед домом с несколькими разбитыми стеклами. Другие машины, в том числе вазовская «четверка» со знаками V и Z, пострадали значительно меньше. Рядом валялась табличка с названием улицы и маленький знак «Осторожно, дети». Возле знака, присыпанного штукатуркой, сложили фрагменты ракеты. От соседнего дома тянуло гарью: там деревянный чердак сгорел почти полностью, сильно пострадало и остальное строение. У других частных домов взрывной волной сорвало или изогнуло профлист ограждений, вместе с рамами выбило окна. Один из домов полностью лишился ограды, и стало видно, что двор усеян цветами высотой по пояс. Среди цветов на столбике стояли деревянные фигурки — пара аистов с двумя птенцами. Их искусственное гнездо слегка наклонило взрывом.

В многоэтажках остекление (преимущественно с деревянными рамами) выбило не только на прилегающей к частному сектору стороне, но и в соседних дворах. Сильно пострадало старое общежитие на улице Попова, 98: только окон там выбило больше 30.

Весь день для жителей ближайших дворов прошел под звук сметаемого с асфальта стекла, которым были заполнены все мусорные контейнеры. На лавочках у подъездов сотрудники муниципальных служб вместе с десятками жильцов составляли перечень повреждений. На автовышках рабочие временно затягивали пленкой опустевшие оконные проемы. «Нельзя ли и нам пленки? — скромно спросила женщина с разбитого балкона.— Я б и не просила, но первый этаж». К ней немедленно выдвинулись рабочие. Другие стали сваривать конструкции поврежденных заборов, третьи — убирать мусор, четвертые — измерять оконные проемы. Следователи складывали металлические фрагменты ракеты в большую коробку из-под кондиционера.

Мэр Белгорода Антон Иванов координировал работу возле задетого взрывом павильона на Маяковской (ранее в нем было подразделение управы), который стал оперативным штабом. Вскоре по улице, с которой уже убрали крупный мусор, пошла первая оранжевая уборочная машина. Дорога за машиной становилась чище на глазах.

Вице-губернатор Константин Полежаев рассказал, что в первую очередь власти «обращают внимание на состояние сетей»: «Собираем управляющие компании, смотрим, чтобы не было утечек газа. И второе — повреждения, которые произошли в квартирах: первоочередная задача — закрыть стекла». Затем вместе с господином Ивановым он собрал в оперштабе совещание с подрядчиками. «Нам нужна неделя»,— говорил один из них. «Не-не-не. Среда — крайний срок,— заулыбался господин Полежаев и пристально посмотрел на него.— Если будут проблемы с изготовлением стеклопакетов — подключайте производителей из Губкина и Воронежа». Антон Иванов отметил, что от предложенного переселения в гостиницы жители наиболее пострадавших домов отказались: «Все уже нашли жилье у родственников и друзей, но наше предложение в силе».

К половине шестого вечера на Маяковского в очередной раз приехал губернатор Вячеслав Гладков. Все оконные проемы к этому времени уже затянули пленкой. «Почему черная?» — показал глава региона на несколько окон. «Это собственники сами затянули, мы сейчас закроем нормально»,— отвечали ему представители мэрии. Господин Гладков заглянул в сгоревший частный дом и пошел в здание оперштаба — проводить совещание с чиновниками.

«Всего у нас 79 адресов, по каждому может быть до десяти строений. Среди полностью разрушенных были и плохо построенные жилые дома»,— рассказал вице-губернатор Константин Полежаев. «Мы понимаем, что иногда по итогам восстановления люди получают дома лучше, чем имели до этого. Но нужно делать по хорошему среднему уровню,— ответил глава региона.— В понедельник я готов выделить до 20 млн руб. для закупки материалов. Нужно привлекать наших строителей к восстановлению — это работа без рентабельности, но и не в убыток». Строители, как выяснилось, в беседах с чиновниками уже дали согласие. «Со следующей недели мы начнем помогать с восстановлением объектов в ЛНР. Поэтому нужно скорее просчитать, какие средства нужны,— потребовал от подчиненных господин Гладков.— Если 100-200 млн руб. — это одно, а если миллиард — мы не потянем, нужно будет обращаться в правительство РФ за помощью». Господин Полежаев доложил, что в 356 пострадавших квартир (вчера их число официально выросло до 424) были включены и те, где «вылетела только москитная сетка»: «В многоквартирных домах повреждений фасадов нет». Старое общежитие, впрочем, решили капитально отремонтировать.

Городские и областные чиновники обговорили вопрос помощи в восстановлении мебели и автомобилей (всего их пострадало восемь), и тогда губернатор спросил: «Почему плакала одна семья?» «Плачут оттого, что могло быть все плохо, но обошлось»,— объяснил господин Полежаев. Господин Гладков попросил проработать установку в пострадавших дворах детских площадок («нужно сделать чуть больше, чем мы должны»), рассказал, что региону уже предлагал помощь бизнес из других субъектов, и пошел к жителям домов, попросив чиновников не расслабляться: «Сегодня украинские беспилотники со взрывчаткой долетели до Курска, больше 100 км, а у нас гораздо ближе граница».

К вечеру жители домов на Маяковского уже шутили. «О, Людкина библиотека вылетела,– показала соседкам куда-то на высокие акации одна женщина.— А у меня теперь вместо балкона тряпки сушатся на деревьях». Вышедшего губернатора сразу обступило два десятка горожан. «У нас крыши теперь нет, и мы не знаем, какое состояние конструкций под ней. Можно обследовать?» — спросил мужчина. «Даже не беспокойтесь, все обследуют»,– заверил глава региона. Женщина уточнила, до какого времени в связи с усилением охраны владельцы могут посещать свои разрушенные дома. «В любое время, это ваши дома»,– убедил ее господин Гладков. Пройдя по улице вместе с горожанами, он подробно рассказал, где будут проводиться работы и какие, пообщался с сидящими у подъезда пенсионерками (те заверили, что сотрудники аварийных служб оперативно все изучили) и с семьей, заклеивающей пленкой дыры на месте стекол своего внедорожника. «Теперь поспокойнее стало?» — поинтересовался губернатор у молодого мужчины. «Успокоиться от этого нельзя, но по сравнению с утром стало поспокойнее»,— улыбнулся тот. Изучив изнутри состояние общежития, господин Гладков возложил цветы в память о погибших к углу одной из многоэтажек. Он уехал, а горожане, также принесшие цветы, долго стояли возле них, оборачиваясь на разрушенные дома.