«Медведь»: повар как главное открытие современного сериала

На платформе Hulu вышел сериал «Медведь» про шеф-повара, пытающегося удержать на плаву семейный ресторан.

Текст: Татьяна Алешичева

Из хороших сериалов вроде «Тримея» Дэвида Саймона или «Дома с прислугой» М. Найта Шьямалана мы знаем, что работа повара может обеспечить любому сюжету нешуточный драматический конфликт: оказывается, на кухне кипят такие страсти, что про них впору снимать самостоятельную историю. И вот в 2022 году таких сериалов появилось сразу два: «Джулия» на НВО Max про Джулию Чайлд, которая первой придумала кулинарное телешоу, и «Медведь» про чикагского пацана, задумавшего превратить семейную забегаловку в образцовое заведение высокой кухни. Но если история Джулии породила абсолютно эскапистское, уютное и незлобивое шоу, то «Медведь» занял противоположную нишу — это история бури и натиска, мгновенно погружающая зрителя в состояние азарта, тревоги и дискомфорта. Не всякий триллер на такое способен.

Маститый критик из Rolling Stone в рецензии на новый «поварской» сериал написал, что злоключения героя в первых эпизодах едва не довели его до сердечного приступа. Все так — «Медведь» сразу вцепляется в зрителя и погружает в пучину хаоса, в который превратилась жизнь повара Карми Берзатто (Джереми Аллен Уайт), когда он встал у руля семейного ресторана. Поначалу непонятно, на кой вообще сдалась забегаловка под названием «Оригинальная чикагская говядина» талантливому шефу, прошедшему школу мишленовских заведений. «Я намерен превратить эту столовку в солидное заведение, которым управляют зрелые люди»,— заявляет Карми и внедряет на кухне мишленовскую дисциплину. Точнее, пытается это сделать, потому что его никто не слушает: повариха Тина (Лиза Колон-Зайас) сразу прикидывается, что не понимает по-английски, а кузен Ричи (Эбон Мосс-Бакрак), руливший кухней раньше, категорически противится переменам. Этот Ричи вообще дико скандальный тип — в телефоне своей бывшей он записан как Ричи Плохие Новости, а Карми он привык шпынять на правах старшего родственника, еще когда тот был мальчишкой. Зато Ричи, в былые времена приторговывавший наркотиками, может разрулить любую уличную заваруху, происходящую в опасной близости от заведения,— ведь он всех тут знает и все знают его.

Понятно, почему уже на первых сериях «Медведя» вспотел знаменитый критик. Сражение человека с хаосом — зрелище завораживающее, особенно когда оно происходит на кухне. Сериал сделан так споро, что рождает мгновенную эмпатию: дело тут даже не в готовке как таковой, а в том, что она — метафора любого дела, любой работы, с которой совладать, кажется, невозможно, но обязательно нужно. Любое дело нам хочется превратить в солидное предприятие, которым управляют зрелые люди, и вот нам показывают, как это на самом деле происходит: ты не можешь обуздать хаос, а можешь только держать свою сторону улицы в порядке.

Но Карми не сдается и нанимает помощницу Сидни (Айо Эдебири), окончившую кулинарную школу в Нью-Йорке и исповедующую ту же религию высокой кухни, что и он сам. Если Карми — бог в своем деле, то эта цепкая талантливая девчонка — его апостол. Скоро все на кухне привыкнут обращаться друг к другу «шеф», а ежечасная проверка «процесса», как на мишленовских кухнях называют готовку, станет привычным ритуалом. Только всякий раз, когда дела, кажется, идут на лад, «Оригинальную чикагскую говядину» снова накрывает волной беспредела. Кондитер Маркус (Лайонел Бойс) впадает в меланхолию из-за рецепта пончиков, санитарная инспекторша обнаруживает в стене незаделанную дыру от газовой трубы, а Сидни случайно открывает на сайте предзаказ, и к открытию заведения внезапно нужно приготовить сотню бургеров и полсотни жареных цыплят.

Но главное — Карми обнаруживает, что финансовые дела у ресторана совсем плохи: его старший брат Майк, заправлявший тут раньше, задолжал поставщикам и поставил бизнес на грань разорения. Потом страдавший наркотической зависимостью Майк покончил с собой и завещал Карми ресторан, куда раньше его не пускал. Теперь Карми кажется, что если ему удастся удержать на плаву чертову «Говядину», это поможет заглушить тоску об умершем брате и символически разрулить их несложившиеся отношения. Джереми Уайт десять лет играл в «Бесстыжих» (2011–2021) талантливого подранка Липа Галлахера, совершенно сросся с этой ролью, но только в «Медведе» вдруг стало заметно, как актер похож на Дастина Хоффмана времен «Тутси» — и внешне, и пластикой, и харизмой. Его Карми — с виду спокойный и уравновешенный парень, который пытается голыми руками переломить судьбу, а она в ответ норовит свести его с ума. «Как называется эта штука, когда ты боишься, что случится что-то хорошее, потому что заодно может случиться что-то плохое?» — спрашивает Ричи. «Не знаю… Жизнь?» — отвечает Карми: этот низкорослый собранный парень с заведенной пружиной внутри все правильно понимает.

Сражение Карми с судьбой достигает кульминации в предпоследнем эпизоде, где все в очередной раз летит к чертям, а его чистенькую и уже почти мишленовскую кухню оглашают мат, крики и скрежет зубовный. Эпизод, снятый как одна непрерывная сцена, заставил рукоплескать не одного лишь впечатлительного критика из Rolling Stone — всякий, у кого хоть однажды все валилось из рук, оценит уровень достоверности. Терпение и труд, говорите? Нет, иногда надеяться остается лишь на чудесное спасение. Вот тебе и «Говядина» — под видом скромного нишевого сериала про поваров к зрителю пробилось одно из лучших телешоу года, с помощью кухонного реквизита говорящее ни больше ни меньше как об основах бытия.

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram