Как в Петербурге не опозорили великий день

31 июля президент России Владимир Путин участвовал в главном военно-морском параде, посвященном Дню военно-морского флота. С подробностями о том, как этот день праздновали в Петербурге, Кронштадте и Севастополе, где сначала решили не праздновать,— специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников.

Накануне вечером президент России приехал в Кронштадт. Там с 2019 года строится парк «Остров фортов» — своего рода аналог парка подмосковного «Патриот», но посвященный не сухопутным войскам, а флоту, к тому же с питерским акцентом, то есть еще и с амбицией на некоторый вкус.

Владимир Путин доехал до парка, когда уже полностью стемнело (что ж, ночь, как известно, самое интересное время в парке), и получил все сполна. То есть прежде всего им заинтересовались комары. Это были просто тучи комаров. Никогда Владимиром Путиным не интересовалось столько живых существ сразу.

— Много всего видно,— выгораживала ночь Ксения Шойгу, директор проекта,— помимо этого есть свежий ветер, хотя вечером достаточно много комаров... Но брызгаются, спасаются как-то...

Господин Путин не брызгался и таким образом не спасался. Ибо постоянно отмахиваться от того, кого это может лишь еще больше заинтересовать, не называется спасением.

Ксению Шойгу в прогулке по темному парку сопровождал отец, а президента России — министр обороны страны.

Ксения Шойгу, без сомнения, прошла неотвратимый карантин и теперь была в безопасной близости от господина Путина, чего нельзя сказать о губернаторе Петербурга Александре Беглове, который с расстояния метров в 15 вдруг начинал кричать президенту, что город благодарен ему за развязку (я сначала подумал, что наступил какой-то финал, по крайней мере промежуточный). Владимир Путин нервно оглядывался, а потом, увидев знакомое лицо (в темноте оно было, впрочем, в лучшем случае полузнакомым), кивал и даже пытался что-то отвечать, и это играло с ним злую шутку в виде мрачных оскалов тех же комаров, которые хором были, без сомнения, благодарны Александру Беглову за то, что президент приостановился, хоть и ненадолго. Но все-таки надо отдать должное Владимиру Путину: в такой экстремальной ситуации он не отмахивался от Александра Беглова, как от этих комаров.

Аллея героев, Маяк памяти, Караульная с круглой башней, Лагерь настоящих героев, яблоневый сад с прудом, панорамные качели — все это появилось на расчищенной и разминированной бывшей воинской территории. И это еще сюда не добралась первая советская атомная подводная лодка К-3.

В результате то, что господин Путин смог разглядеть, ему, по его словам, понравилось.

На следующее утро стало известно, что в Севастополе, прямо во дворе штаба Черноморского флота, прогремел взрыв, пострадали люди, и губернатор Севастополя Михаил Развожаев написал даже, что праздничные мероприятия в городе отменены.

Показалось даже, что их могут отменить и в стране, но это было не так. В Петербурге активно готовились к главному военно-морскому параду (хотя основному празднованию предстояло пройти в центре города на реке, а не на море, а основная флотилия сосредоточилась в Кронштадте; так что парад, строго говоря, должен был бы называться военно-речным).

Здесь в каждой мелочи господствовали традиции.

Именно тут, на Адмиралтейской набережной, парад проходит уже много лет, и на первый взгляд ничто тут каждый год не отличается от того, что было год назад. В этом, видимо, состоит традиция. Всегда в одном месте стоят трибуны, левая и правая (каждая из трех частей). Перед ними — оркестр, весь в белом.

Между ними — стойка с микрофоном для Верховного главнокомандующего. По обе стороны от трибуны — огромные, просто до неправдоподобности (которую, правда, в состоянии и так обеспечивать телевизионная картинка), экраны, дающие эффект дополнительной грандиозности великого праздника на воде.

Раньше картинкой занимался лично гендиректор «Первого канала» Константин Эрнст, выверявший тут перед трансляцией угол зрения каждого телевизионного крана, и страна послушно замирала от вида захватывающей боевой мощи бороздящих реку кораблей. Одни только волны от этих кораблей были сняты так, что хотелось погрузиться в них, сдаться кому надо, а лучше сразу с облегчением пойти ко дну.

Но Константин Эрнст, видимо, давно все выверил, и считается, что дело идет и так. Но все-таки не так. Картинка есть, а искры нет.

Трибуны в это утро были еще, к счастью, пусты, и поэтому дождь, прошедший за полчаса до того, как вместо туч начали собираться гости, никого не задел. Организаторы, надо отдать им должное, без конца лихорадочно протирали тряпками мокрые кресла, на которых стояли пакеты с подарками (в пакете — вымпел, флажок и программа мероприятия, то есть с виду пакет казался загадочней; но с другой стороны — чай не парад Победы на Красной площади).

А вот подошел матрос, который должен был обеспечить подход и посадку своего адмирала,— и сразу с большим полотенцем, которым протер сиденье сразу насухо и такое впечатление, что навсегда (а тряпки то и дело приходилось выжимать, причем казалось, прямо на головы корреспондентов, которые все равно были, похоже, так благодарны, что их сюда взяли, что склонны были бы считать и эту влагу просто дождиком).

Не зря, конечно, протирали, ибо большинство гостей были в белоснежных мундирах, старательно отглаженных, и на некоторых брючинах было даже по две стрелки, так что страшно представить, как чувствовали бы себя эти красавцы с золочеными кортиками, если бы для начала сели в лужу.

Тут было немало, между прочим, ветеранов (учитывая, что их и вообще не много), и один из них рассказывал встреченному мальчику лет семи:

— Лучше такого парада нет! Я сам никогда не видел! Правда, я тоже маленький. Мне ведь всего шесть лет. До ста.

Мальчик соглашался с такой постановкой вопроса. Для этого ему не нужно было понимать ее (не уверен, что его уже научили отнимать шесть от ста), достаточно было просто кивать.

На трибунах обсуждали, конечно, утреннее происшествие в Севастополе. Никто тут не сомневался, что парад в Петербурге состоится. Адмиралы, заместители министра обороны не понимали тут другого.

— Сила не значит слабость! — недоумевал один из них.— Ну надо же вдарить! Ну это уже просто вызов!

— И раньше были вызовы. Пока ждем,— пытались примирить его с действительностью коллеги.

— Чего? — не понимал он.— Пять минут — и квартала не будет!

— Какого? — осторожно переспрашивали его.

— Правительственного! — разжевывал он.— Еще спросите где!

Нет, ну это понимали все: в Киеве.

Но тут внимание правой трибуны на четверть часа полностью сосредоточилось на захватывающей истории. Пока президент ставил свечку (похоже, за здравие) в Петропавловском соборе, а потом подписывал новую Морскую доктрину и Корабельный устав, садился на катер и начинал обход кораблей, к пристани, где он должен был появиться, причалила утка с восемью утятами. Шли они друг за другом уверенно и ровно, строй можно было вымерять линейкой (кораблям на параде идти так можно было только пожелать), к тому же мама-утка время от времени оглядывалась на утят, и они торопливо устраняли малейшие прорехи.

Вышла она со всеми своими из воды на Сенатской пристани, прямо там, где должен был появиться Верховный главнокомандующий (может, чуть правей, если смотреть, а не дуть на воду), непосредственно к гостям, и приветствовали ее от души. Она долго осматривала театр действий, прошлась по нему, оставив свою команду после команды «вольно» (все в легком изнеможении развалились на траве), и затем, уже в 11:08, дала команду на отплытие.

И так же дисциплинированно и ровно это было сделано. Как будто всю жизнь (в случае с утятами это, значит, недели две) они готовились и репетировали.

— Может, это оно уже и было? — предположила одна гостья, но ее, конечно, недобро зашикали.

На трибунах стало тихо: не осталось ни одного свободного места. Последними как всегда, уже под музыку оркестра, вошли два человека, которые не пропустили ни одного парада, по-моему, еще до того, как стали губернаторами: Алексей Дюмин и Андрей Воробьев (главы Тульской и Московской областей.— “Ъ”). Они и сами уже стали приметой этого парада, и не уходящей, а входящей.

Владимир Путин появился на той же пристани в 11:10, до этого еще мощно причалили два катера, следовавших за ним и сокративших маршрут, пока он здоровался с экипажами стоявших на Неве кораблей. Эти катера нагнали большую волну, так что в результате несколько человек, которые должны были обязательно высадиться, так на них и остались: пока пытались это сделать, катер с Верховным главнокомандующим уже тоже подошел к пристани (вот утка никому не мешала и никакой волны не гнала), и эти катера ушли от пристани, унося личного оператора президента и других людей, которые только казались, как выяснилось, незаменимыми.

Владимир Путин произнес речь, которую начал с того, что перечислил «основные базы нашего флота, которые сегодня принимают парады боевых кораблей»:
— Владивосток, Балтийск, Североморск, Каспийск и, конечно, Санкт-Петербург — морская столица страны. Здесь, в акватории древней Невы и легендарного Кронштадта, проходит наш главный военно-морской парад.

То есть Севастополя, где база Черноморского флота, среди них не было.

Однако, когда была перекличка баз, включили Севастополь, и командующий Черноморским флотом адмирал Игорь Осипов по видеосвязи доложил главкому ВМФ адмиралу Николаю Евменову, что Черноморский флот к параду готов.

А потому что вот так.

— Морская служба — это призвание. Флотское братство, взаимовыручка, презрение к трудностям, твердая воля — в характере командиров кораблей, офицерского состава и всех боевых экипажей. Слово военных моряков незыблемо, а усердие безгранично,— господин Путин произносил хорошие, красивые слова.

В речи оказалась одна новость. Господин Путин упомянул (не к ночи, как накануне) «новейшие, не имеющие аналогов в мире гиперзвуковые ракетные комплексы “Циркон”, для которых нет никаких преград».

— Уважаемые товарищи,— уточнил он,— их поставка в вооруженные силы России начнется в ближайшие месяцы! Первым с этим грозным оружием на борту заступит на боевое дежурство фрегат «Адмирал Горшков» (сейчас стоял прямо напротив.— А. К.). Район несения службы корабля, оснащенного гиперзвуковыми крылатыми ракетами «Циркон», будет выбран исходя из интересов обеспечения безопасности России.

И вряд ли мы узнаем, где это. Потому что это везде. Отовсюду может прилететь к нам, и отовсюду — от нас. А так все хорошо.

Затем корабли торжественно, как и заведено, прошли по Неве. И даже пролетели самолеты, хотя облачность, казалось, не так уж позволяет.

Раньше казалось, что это все просто красиво.

Теперь это пугающе красиво.

Андрей Колесников, Санкт-Петербург