У каждой пятой московской семьи обнаружена домашняя прислуга

Почти пятая часть домохозяйства Москвы и Санкт-Петербурга регулярно обращаются к услугам наемных работниц даже при среднем уровне дохода. Чаще всего им требуется помощь по дому, а также присмотр за пожилыми и детьми. В большинстве случаев выполнять эту работу нанимаются россиянки из того же региона проживания. Исследование специалистов ВШЭ и РАНХиГС показывает, что наемный женский труд для домохозяйств, который принято считать второстепенной формой занятости,— важная часть городских экономик.

Почти одна пятая часть домохозяйств в Москве и Санкт-Петербурге, имея в основном средний уровень дохода, использует наемный женский труд в домашнем хозяйстве. К этому выводу приходят Юлия Флоринская, Никита Мкртчян и Марина Карцева (сотрудники ВШЭ и РАНХиГС) в статье «Женщины — наемные работницы в домохозяйствах Москвы и Санкт-Петербурга», опубликованной в научном журнале «Женщина в российском обществе» (№2 за 2022 год).

Исследование, впервые в российской практике определившее масштаб такого явления, как наемный труд в домохозяйствах крупных мегаполисов России, основывалось на опросе жителей этих городов, которые за последние три года нанимали за плату других лиц для работ, стандартно выполняемых в таких домохозяйствах членами семьи. В опросе приняли участие 3,8 тыс. человек, номера их телефонов были отобраны с помощью случайной систематической стратифицированной выборки. Результаты работы необычны: хотя в представлениях россиян домработница, домашняя прислуга, вообще наемный персонал в домохозяйстве связывается с высоким достатком семьи, работой мигрантов и встречается нечасто, в реальности в Москве и Санкт-Петербурге это довольно частая практика домохозяйств со средним доходом, а нанимаются на такую работу преимущественно жители двух столиц.

Прежде всего для двух крупнейших мегаполисов России наем сторонних лиц в домохозяйство для выполнения каких-либо работ — массовая практика.

По результатам опроса услуги женщин-работниц оказались востребованы в 17% домохозяйств. Формально мужчин привлекают в домохозяйство гораздо больше — дело в том, что респонденты опрашивались о привлечении к делам домохозяйства на платной основе, в том числе по таким видам работ, как ремонт, где мужчины преобладали (28% домохозяйств из опрошенных привлекали в домохозяйства мужские руки). В числе «работ по домашнему хозяйству» также обнаруживались «женские» специализации, которые в обыденном сознании к «домашней прислуге» не относят,— это в первую очередь репетиторство. В любом случае наемный женский труд в домохозяйствах использовали 17% московских и петербуржских семей, без учета репетиторства и ремонта — около 7–8%: даже с этой поправкой явление выходит за пределы «элитного потребления для немногих богатых».

Это показывает и то, что, следует из данных опроса, большая часть домохозяйств (61%), которые пользовались услугами женщин-работниц, оценивали свои доходы как средние: отвечая на стандартный (используемый в том числе в опросниках Росстата) вопрос об их размере, они указали, что им хватает денег на еду, одежду и бытовую технику. 23% опрошенных оценили свои доходы как высокие — в частности, достаточные для покупки автомобиля и более, а 16% — как низкие, поскольку их хватает только на еду. Таким образом, наемные домашние работницы — это удел скорее среднего класса, а не доходной элиты.

Распространенность среди домашних работниц иностранцев или по крайней мере трудовых мигрантов из других регионов России также сильно преувеличивается. Как показал опрос, почти две трети (64%) домохозяйств, покупающих женские услуги в домохозяйстве, дают работу женщинам, постоянно проживающим в Москве или Санкт-Петербурге, в том же городе, где они и живут.

Лишь в 14% домохозяйств двух городов нанятая женщина была россиянкой из другого региона, а в 16% — гражданкой другого государства (разбивки по гражданству не приводятся).

Между тем это хорошо известно домохозяйствам и явно обсуждается внутри него: лишь 6% опрошенных, имеющих дело с домашней прислугой, оказались не в курсе, москвичка она, иногородняя или иностранный гражданин.

Разумеется, жительницы своего региона чаще всего привлекались домохозяйствами в качестве репетиторов, среди внутренних мигранток такой вид занятости встречался в 2,5 раза реже, а среди иностранных практически отсутствовал. В то же время для иностранок выполнение домашней работы было в два раза более частым занятием, чем для россиянок, как местных, так и мигранток. Впрочем, домашняя прислуга в строгом смысле этого термина, то есть выполняющих «домашнюю работу» (уборка, стирка, приготовление еды, уход и присмотр за детьми),— в большинстве случаев все же москвички и петербурженки; жительницы Красноярска и Самарканда — в меньшинстве. Авторы предполагают, что дети — это «чувствительная» для домохозяйств сфера, и здесь местные женщины имеют преимущество в сравнении с мигрантами: домохозяйства реже им «доверяют» (альтернативного определения — такой выбор есть следствие фобий значительной части среднего класса в отношении мигрантов, которые в среде среднего класса, по крайней мере в Москве, публично принято отрицать,— авторы работы избегают).

Лишь для одной специализации жители других регионов и стран предпочтительнее — для мигранток, и внутренних, и особенно иностранных, значимой оказалась занятость в качестве сиделок, причем доля этой занятости среди иностранок в три раза выше, чем среди женщин из своего региона.

Флоринская, Мкртчян и Карцева описывают достаточно важный социальный феномен: сиделки-мигрантки просят за свой труд, который востребован во всех слоях общества, существенно меньше, чем граждане России, и для большинства относительно бедных домохозяйств использование их труда безальтернативно — «потянуть» сиделку-москвичку они просто не в состоянии. А вот для выполнения ремонтных работ местные женщины и мигрантки привлекались примерно с одинаковой частотой: обои, поклеенные украинкой, от обоев, поклеенных петербурженкой, различить не дано даже специалисту.

Наконец, наемный труд в домохозяйствах исключительно неформален: чаще всего домохозяйства нанимали работниц с помощью рекомендаций от своих знакомых или родственников (63%), более двух третей домохозяйств не заключали никаких договоров при найме работниц. Ксенофобия москвичей преувеличена: работницы-иностранки проживали в домохозяйстве в трети случаев (жительницам своего региона жилье предоставляли 2,4% домохозяйств, мигранткам из РФ — 18,8%).

Настороженное отношение россиян к работе в домохозяйствах наемных сотрудниц — скорее позднесоветское наследие. После того как на стыке 1940 и 1950 годов исчезла относительно распространенная в крупных городах СССР в среде среднего класса традиция использования «прислуги», термин звучит несколько оскорбительно с 1960-х, заменяясь эвфемизмами вроде «приходящей женщины», вплоть до сегодняшнего времени. Восстановление практики ожидаемо, при этом, как показывает исследование, это явление (хотя бы в силу масштабности) — важная, хотя и преуменьшаемая, часть современной городской экономики мегаполисов России.

Анастасия Мануйлова, Дмитрий Бутрин