В Москве попрощались с бывшим членом Конституционного суда Анатолием Кононовым

В Москве в четверг простились с судьей Конституционного суда (КС) в отставке Анатолием Кононовым. Церемония получилась камерной: проводить судью в последний путь пришли в основном его близкие, соратники по правозащитной деятельности (будучи депутатом Верховного совета РСФСР, господин Кононов входил в комитет по правам человека и был одним из авторов закона о реабилитации репрессированных) и коллеги-отставники. Действующие представители судебной системы мероприятие проигнорировали.

Скончавшийся на 76-м году жизни Анатолий Кононов был одним из тех, кто стоял у истоков конституционного правосудия в России: он был избран Верховным советом РСФСР в первый состав КС сразу после его учреждения. Из его коллег по суду, которому господин Кононов отдал почти 20 лет жизни, в зале прощаний ЦКБ были замечены только судья КС в отставке, а ныне член Центризбиркома Борис Эбзеев и еще один отставной судья КС Николай Бондарь. По словам господина Эбзеева, экс-глава КС Марат Баглай тоже выражал желание прийти, но сделать это ему не позволило состояние здоровья, как и нескольким другим бывшим коллегам Анатолия Кононова. Из действующих судей КС на панихиде не было никого, а единственный венок, судя по надписи, был от родственников.

Телеграмму с соболезнованиями, в которой отмечался «значимый личный вклад» покойного в укрепление конституционного строя России, подписал глава администрации президента Антон Вайно.

Бывший председатель Совета по правам человека Михаил Федотов признался, что удивлен отсутствием телеграммы или хотя бы венка от действующих судей КС. Напомним, что в 2009 году Анатолий Кононов добровольно подал в отставку, причиной которой, по официальной версии, стало его состояние здоровья. Однако произошло это вскоре после интервью, в котором судья выступил с критикой власти и коллег по КС.

Господин Кононов был известен как автор рекордного числа «особых мнений» (более 50), из которых в итоге получилась целая книга. (В 2020 году были приняты поправки, запретившие судьям КС обнародовать особое мнение или публично на него ссылаться.)

«Он не стеснялся оставаться в меньшинстве, когда считал, что это правильно»,— сказала бывший исполнительный директор «Мемориала» (внесен Минюстом в реестр иноагентов, а затем ликвидирован по решению суда) Елена Жемкова.

«Мы обращались к нему "ваша честь", и он действительно был нашей честью,— вспоминал господин Федотов.— Не потому что судья, он действительно был человек совести. Любую ситуацию проверял на справедливость или несправедливость, и именно поэтому писал свои "особые мнения"».

Юристы подвержены профессиональной деформации: часто они видят преступников во всех людях, говорил господин Эбзеев. Но не таким, по его словам, был Анатолий Кононов — он, напротив, в преступнике всегда видел человека, обладающего неотъемлемым достоинством. А занимавший в 1995–1998 годах пост замглавы администрации президента по кадровым вопросам Евгений Савостьянов, в чьи должностные обязанности входила в том числе коммуникация с судьями КС, признался, что общаться с господином Кононовым не всегда было просто. Но зато он никогда не пытался решать через администрацию какие-то свои меркантильные вопросы.

Оппоненты Анатолия Кононова в КС часто упрекали его в том, что он ведет себя как правозащитник.

Во многом это было связано с его негативной позицией по поводу баланса частных и публичных интересов, который в новейшей российской истории часто складывался в пользу государства. И в силу этого господину Кононову приходилось дискутировать с коллегами практически по всем самым известным и резонансным решениям КС.

Первое «особое мнение» судья Кононов опубликовал по делу об указах Бориса Ельцина о приостановлении деятельности КПСС. Он заявил, что КС фактически уклонился от анализа деятельности Компартии и «оставил без внимания многочисленные доказательства чудовищных злодеяний, организованных, обеспеченных и совершенных под руководством КПСС». Господин Кононов, в отличие от КС, раскритиковал решение Кремля о вводе войск в Чечню в 1994 году, подчеркнув, что ссылки на крайнюю необходимость «не могут служить… оправданием военного конфликта». В 2005 году он не согласился с отменой прямых выборов губернаторов, а в 2009-м осудил практику согласования публичных мероприятий, которая, по его мнению, приводит к произвольным запретам на их проведение.

Наконец, один из ключевых своих выводов Анатолий Кононов сформулировал в «особом мнении» по делу о проверке конституционности ст. 113 Налогового кодекса (на основании которой с ЮКОСа взыскали налоги за пределами срока исковой давности). «Формула о балансе частных и публичных интересов, по нашему мнению, искажает шкалу конституционных ценностей,— писал он.— Поскольку баланс предполагает нивелирование, уравновешивание, равнозначность интересов отдельной личности и государства, что заведомо ставит личность в подчиненное и незащищенное положение, деформирует само понятие правового государства». Конституция же говорит не о балансе, а о предпочтении гуманитарных ценностей, настаивал судья.

После кремации прах Анатолия Кононова будет похоронен на Никольском кладбище, рядом с его родителями.

Анастасия Корня